— Ну что? Полетели?

Нащупав ногами спину дракона, я разместился, ухватившись за шею:

— Полетели.

— Я нырну неглубоко, держись, взлетать будем из-под воды. — Горыныч плавно ушел под воду. И стал очень быстро набирать скорость. Пришлось вцепиться в него из всех сил, чтобы вода не оторвала меня от него. И тут Горыныч вынырнул, практически выпрыгнул из воды и, расправив крылья, взмыл в воздух.

— А теперь на охоту.

— Давай. Только ты меня высади, я пока лагерь разобью. — Прохладный воздух приятно холодил кожу.

В лагере первым делом я добил кувшинчик с элем и перекусил копченым мясом из запасов. Дичь это, конечно, хорошо, но пока Горыныч ее притащит, пока приготовится, можно и от голода помереть. Солнышко все еще нещадно припекало. Поэтому я всерьез озаботился созданием навеса. Пара одеял, взятых на случай ночевки в необжитых местах, подошли для этого случая практически идеально. Одно на песок. Второе тентом. Вот только к чему бы его привязать.

Горыныч появился как раз в тот момент, когда отчаявшись закрепить одеяло между двух воздушных линз, я приступил к изготовлению столбиков из оплавленного магией песка. Процесс шел медленно. Поэтому дерево, притащенное Горынычем, сильно меня обрадовало. К дереву прилагался живой упитанный барашек.

— Пойдет? А чего это ты тут делаешь?

— Пойдет, да так, экспериментирую чуток, — наблюдая за поведением испуганного животного, я пытался вспомнить, как правильно его разделывать, — а где ты его взял?

— Да, здесь недалеко, с полчаса лету. Там еще, кстати, остались. Ты только скажи, еще пару притащу.

— Спасибо. Мне и одного вполне хватит, — вдаваться в подробности, где и у кого именно Горыныч позаимствовал барана, мне совершенно не хотелось. Да и какая, собственно, разница. Достав из седельной сумки нож, я отвел барана в сторонку. И задушив в душе гринписовские замашки, попытался его повалить. С первой попытки это не удалось. Пришлось отложить ножик в сторонку и, дернув за две ноги, привести барана в надлежащее положение. Животина сопротивлялась и пыталась встать. Пришлось чуть ли не усесться на нее верхом, ногой подгрести оказавшееся чуть в сторонке орудие убийства. И вновь подавив в себе непонятные трепетные чувства к четвероногому, одним движением перерезать горло будущему ужину, слегка придержав задергавшееся, истекающее кровью животное. Агония продолжалась недолго. Под внимательным взглядом Горыныча я вспорол жертве брюхо. Место приготовления частично стало походить на сцену из фильма ужасов. Задумчиво оглядев полученный результат, я вовремя остановил себя: «И на фига я собственно, изгаляюсь, когда мне достаточно одной задней ноги, шкура мне не нужна, так чего ее беречь». Процесс был закончен решительным отделением задних ног, с последующим снятием с них шкуры. Горыныч по моей просьбе уничтожил останки животного. Хотя судя по чавканью, доносившемуся с той стороны, много мяса не пропало. А я, нарезав несколько тонких кусков мяса, натерев их солью и местным аналогом перца — отложил в сторонку и занялся костром. Много времени это не заняло, дров, оперативно наломанных Горынычем, хватало с излишком. Пока пламя разгоралось, сообразил слегка полить мясо вином. Нормально замариновать, конечно, не получится. Но для запаха пойдет. Как бы то ни было, но закат я встретил, попивая вино из кувшина и закусывая хорошо прожаренным, слегка пряным мясом, облокотившись на похрапывающего дракона. А тлеющий костер и озеро прекрасно дополняли картину.

— Данил, Данил, просыпайся.

— Чего? — спросонья я не очень понимал, что происходит.

— Тихо ты, не привлекай внимание.

Шепчущий Горыныч, пытающийся при этом слиться с землей, то еще зрелище при лунном свете. Я окончательно проснулся. Шагах в двадцати от нас, какая-то темная масса, активно причмокивая, уничтожала остатки барана. Мокрая чешуя неведомой зверушки матово поблескивала в сумраке. «Ничего себе, на шашлычки съездили», — промелькнуло в голове. На такого монстра надо что-нибудь помощнее, вязь щита постепенно ограждала нас с Горынычем от потенциально возможных неприятностей.

— Горыныч, я щит поставил, но не знаю, выдержит ли он, если этот «мамонт» на нас ринется. Так что, потихоньку собираемся и медленно, аккуратно валим отсюда, — прошептал я и принялся быстро распихивать вещи по сумкам. Тварь совершенно не обращала на нас внимание, целиком занятая процессом пережевывания пищи. Хруст костей, перемалываемых в ее пасти, практически заглушал звуки моих поспешных сборов. Замерший каменным изваянием между мной и тварью Горыныч служил отличным прикрытием, целиком скрывая приготовления к бегству. Мне оставалось лишь умудриться хоть как-то разместить седло на драконе, когда мой медальон, болтавшийся на шнурке, радостно засиял всеми цветами радуги — разгоняя сумрак.

«Шушудин, мать твою, ни раньше ни позже», — успел подумать я, прежде чем Горыныч хвостом отбросил меня на несколько метров в сторону и, расправив крылья, мощной струей пламени сжег ядовитую слизь, стекавшую по магическому щиту, к слову, вместе с самим щитом. До твари огонь не достал, зато позволил во всей красе рассмотреть огромное змееподобное тело, метнувшееся к озеру и практически без всплеска растворившееся в его глади.

— Да, Шушудин, — я слегка отряхнул медальон и вставая с песка ответил на вызов.

— Данил, не побеспокоил? Не отвлекаю?

— Уже нет, внимательно слушаю, — ответил я, пытаясь хоть как-то унять дрожь в ногах и настроиться на деловой лад. Интересно, у Горыныча крылья тоже трясутся, все-таки тварь раза в три больше него была…

Глава 24

Горыныч размеренно махал крыльями. До того размеренно, что иной раз мне казалось, что он бессовестно храпит, так сказать, за рулем. Потратив с утра время на обустройство седла, я наслаждался полетом в полулежачем состоянии. Пара палок, прикрепленных к седлу, и над головой колышется на ветру одеяло, прикрывая меня от солнца. Хотя пару раз оно улетало, внося некоторый элемент развлечения в полет. Горыныч, заложив пару виражей, его ловил, а я демонстрировал отсутствующие акробатические навыки и водружал его обратно. Можно было, конечно, приземлиться и привязать как следует, но по обоюдному с драконом согласию это не делалось. Добавляя некий элемент неожиданности в нудное путешествие по воздуху. Время от времени внизу, на фоне бесконечного песчаного моря, промелькивали островки зелени. Зелень — это хорошо, надо будет ближе к вечеру подыскать такой островок для ночевки. Полулежачее состояние в сочетании с разнообразием окружающего мира привели к вполне ожидаемому результату, я задремал.

Проснулся я от рефлекторных попыток засунуть голову куда-то в район подмышки. Импровизированная крыша улетела, даже не попрощавшись. Чем в свою очередь активно пользовалось местное светило, качественно прогревая мой затылок. Горыныч откликнулся на мой справедливый вопрос «А где, собственно, крыша» только со второй попытки. Что только укрепило мои подозрения, что если он и не спит, то впадает как минимум в трансовое состояние для длительных перелетов. Время было уже далеко за полдень. Так что можно смело начинать поиск подходящего места для ночевки. Летун в предчувствии скорого отдыха собрался с силами и более энергично заработал крыльями.

В связи с все быстрее приближавшимся вечером я начал немного нервничать. С дракона слезть хотелось неимоверно, да и смена положения в седле уже не помогала измученному телу после четвертых суток в седле. А все Шушудин — «заказ подтвердили, приезжайте за предоплатой, сроки очень жесткие». Такое ощущение, что после достопамятной ночевки я вообще кроме как в седле не спал. Ночью сразу вылетели обратно. Утром я был уже у Шушудина и, обговорив детали, получил предоплату. Разместил, полностью оплатив, часть заказа у Русса. К вечеру вернулся в замок, проинструктировал подмастерьев и Грима. И рано утром уже вновь был в седле.

Подходящий оазис оказался только четвертым по счету. Причем, как обычно бывает в таких случаях, первый был лучше второго, второй лучше третьего, третий назвать оазисом было трудно. Так как три пальмы и яма с грязью могли воодушевить разве что бродягу, проплутавшего в пустыне с недельку без воды и еды.