Хотя бы это он в состоянии сделать для своих родственников...

И вот теперь его пригласили в Отлендс на детский бал. Шарлотта подрастает, и наверняка причинит ему множество неприятностей. Мария когда-то предупреждала, что если не вести себя с девочкой поласковей, она привяжется к матери и при первой же возможности станет ее открытой союзницей. Кто знает, какими это чревато последствиями?!

Мария, его добрый ангел... с дьявольским нравом. Да, разумеется, он ее спровоцировал. Однако она никогда по-настоящему не желала понять, что сколько бы он ни изменял ей — а как можно побороть натуру? — все равно он вернется к своей милой. Ему и теперь хотелось к ней вернуться. И к Минни, и к Пиг. Но разве это возможно? Сколько бы сразу возникло осложнений, если бы он попытался взяться за старое! И все же Георг до сих пор хранил ее портрет и часто смотрел на него.

Ну, вот они и в Отлендсе. Чудовищное здание! Жаль, что у него не спросили совета, отстраивая дворец заново, когда старый сгорел. Надо будет отругать Фреда. Ну, чем не приют для животных? Фредерика — странное создание, хотя теперь у него нет к ней былой неприязни.

Когда стало известно про приезд регента, в доме началась суета. Георг знал, что так будет, однако это всегда бывало ему приятно. Даже Фредерика сегодня решила соблюсти некоторый этикет. Она вышла, чтобы поприветствовать высокого гостя. Рядом с ней стояла Шарлотта; принц с радостью отметил, что держится она скромно.

Фредерика сделала низкий реверанс.

— Полно, полно! — улыбнулся он. — Давайте поздороваемся по-родственному.

И он быстро чмокнул ее в щеку. Регента совершенно не привлекала ее изрытая оспинами кожа, пахнувшая собаками. Так, теперь на очереди Шарлотта. Он обнял ее. Бедняжка на мгновение неловко прижалась к отцу.

— Твой вид свидетельствует о том, что у тебя все прекрасно, Шарлотта, — сказал принц.

И прошел в дом вместе с Адамсом и Шерри. В дом, который вдруг стал другим: в нем сейчас царила атмосфера благоговейного ужаса, ибо его почтил своим визитом сам принц-регент.

— Ах! — вздохнула Шарлотта и проговорила, обращаясь к Луизе Льюис: — Как я люблю веселье!

— И джентльменов, — тихо добавила Луиза.

— И джентльменов, — согласилась Шарлотта. — Признаюсь, мне очень нравится мистер Адамс.

— Вы ему тоже, Ваше Высочество.

— Луиза, вы не должны думать ничего такого... Мистер Адамс — весьма добропорядочный джентльмен, лет на сорок старше меня. Или даже больше. Поэтому легкий флирт с таким джентльменом не возбраняется, не так ли? Он позволит мне набраться опыта, чтобы потом флиртовать с поклонниками помоложе.

— Как, например, мистер Фицкларенс и капитан Гессе, да?

При упоминании о капитане Шарлотта опустила глаза. Он был и вправду обворожительным молодым человеком, и Шарлотта была вынуждена признаться себе в том, что немного увлечена им. Чарльз Гессе великолепно смотрелся в драгунской форме и был очень самоуверен, поскольку считал себя сыном герцога Йоркского. Вероятно, это было правдой, и в жилах Чарльза, так же, как и в жилах Джорджа Фицкларенса и другого Джорджа, племянника Шарлотты, текла отчасти королевская кровь. Ох, уж эти дядюшки! Ну и жизнь они ведут! Шарлотта не думала, что ее отец больше распутничает, чем дядья; просто он более заметная мишень и вызывает больше сплетен, вот и все.

Эти размышления вновь привели ее к Чарльзу Гессе. Как мило будет проехаться однажды верхом по большому Виндзорскому парку в сопровождении Чарльза — он будет ехать с одной стороны от нее — и Джорджа — с другой! И каждый будет стараться снискать ее расположение. Да, быть взрослой действительно мило!

Шарлотта сожалела, что этих молодых людей нет сейчас в Отлендсе, но в то же время старалась очаровать древнего мистера Адамса, который — наверное, благодаря своему возрасту — лучше владел искусством флирта, нежели Джордж или Чарльз.

— Что ж, — Луиза вздохнула и посмотрела на миссис Гагарину, — придется признать, что наша юная леди действительно взрослеет.

— Лучше всегда признавать очевидные факты, — наставительно сказала Шарлотта.

Она была приятно взволнована. Теперь, когда тут в гостях отец, все будет по-другому! Ей больше не придется слушать дуэт юных девушек, которых тетя Фредерика пригласила в дом, чтобы они составили компанию Шарлотте. Шарлотта считала их маленькими глупышками. Достаточно было взглянуть на их простые муслиновые платья и послушать невинное щебетание. Нет, гораздо интересней общаться с Чарльзом Гессе или с Джорджем Фицкларенсом. Девочки напоминали ей Минни Сеймур. Порой Шарлотта задумывалась: как там она? Но это случалось нечасто.

Принцессе нравилось, как выглядят ее оголенные плечи. Если б не сильная бледность, она была бы очень хорошенькой. Правда, брови и ресницы у нее настолько белесые, что их почти незаметно, но волосы зато густые и кожа хорошая. В целом она вполне очаровательная девушка, и если надеть нарядное платье, произойдет просто-таки волшебное преображение.

— Сегодня я должна быть неотразимой, Луиза, — заявила Шарлотта, — ведь мы с регентом открываем бал.

— Он будет так горд вами!

Шарлотта скорчила гримасу, пытаясь скрыть волнение. О, если бы это было правдой, как она была бы рада! Принцесса представила себе, что отец говорит ей комплименты: дескать, она прекрасно выглядит и он очень гордится такой очаровательной дочерью. Если бы миссис Фитцгерберт приехала на бал, она, наверное, обратила бы внимание регента на платье Шарлотты, на ее волосы, кожу... сказала бы, что девочка превратилась в хорошенькую девушку. Кроме нее это сказать было некому, потому что регент никого больше не станет слушать.

Но может, если он увидит, что она нравится мистеру Адамсу, то призадумается: а вдруг она все-таки не такая уж глупая и непривлекательная, как ему всегда казалось?

Принц взял Шарлотту за руку и вывел на середину залы. До чего же он великолепен с этой бриллиантовой звездой на груди и с бриллиантовыми пряжками на туфлях! Шарлотта не сомневалась, что в эту минуту все взоры собравшихся устремлены на него. От нее тоже исходило сияние, поскольку ей позволили по случаю такого праздника надеть бриллианты. Да и платье смотрелось на ней здесь, в бальной зале, почти так же чудесно, как и в спальне, где на Шарлотту с обожанием взирали Луиза Льюис и миссис Гагарина.

Несмотря на свою тучность, принц танцевал превосходно. Он двигался легко, и, конечно, Шарлотта по сравнению с ним казалась неуклюжей. Однако взгляд мистера Адамса подтвердил, что он считает ее очаровательной. Шарлотта была ему благодарна.

«В конце концов, — подумала она, — регент толстый и старый, а я молодая. В моих жилах тоже течет королевская кровь, и когда-нибудь я станут королевой».

Бедняга Шерри смотрел на все затуманившимся взором. После приезда он все время был полупьян. С трудом верилось, что перед тобой блестящий писатель, автор «Школы злословия» и «Соперников» — пьес, которые она столько раз перечитывала и мечтала увидеть на сцене. Но, естественно, он столько перестрадал после пожара на Друри-Лейн, сидел по уши в долгах, мучился бессонницей и часто испытывал страшные боли — Шарлотта слышала, что у Шеридана расширение вен. Ей было трудно представить Шерри романтическим юношей, который сбежал с Элизабет Линли... она давно уже покоилась в могиле. Однако о таких людях, как Шеридан, слагали легенды, и слава об их былых подвигах не меркла. Шарлотта радовалась, что папа сохраняет с Шерри дружеские отношения, ведь хотя Шерри умен и остроумен, он теперь далеко не красавец, и (сурово говорила себе Шарлотта) вторая жена Шеридана вряд ли считает его примерным мужем.

Шарлотте гораздо больше нравился галантный мистер Адамс.

Танцуя, она поглядывала на отцовский профиль: пухлое лицо было очень приятным, а при взгляде на симпатичный, слегка курносый нос сразу становилось весело и все сразу понимали, что человека с таким носом можно не опасаться. По крайней мере, подобным образом рассуждала Минни. И Джордж Кеппел тоже. Шарлотта однажды заставила их признаться... Ну, конечно, они ведь не были его детьми!