О них писали злобные, насмешливые памфлеты, и Шарлотта не могла удержаться от смеха, когда миссис Адней ей их показывала. Особенно смешили принцессу шпильки в адрес лорда Ярмута, сына леди Хертфорд, которого называли «Ярмутской Селедкой».

Девочке очень хотелось спросить отца, почему он не позволяет ей ездить к Марии Фитцгерберт.

Она хотела сказать ему:

— Неужели вы не видите, насколько она приятнее!

Ах, если б она отважилась сказать такое! Однако лишь в отсутствие отца воображение Шарлотты рисовало ей картины столь дерзких бесед, а когда он появлялся, она сразу каменела, к ней возвращалась ее неуклюжесть и даже порой заикание.

«О, какой смысл тешить себя надеждами? — вздыхала Шарлотта. — Он никогда не полюбит меня. Это все притворство. Он не может меня простить за то, что я родилась от такой матери».

Это огорчало Шарлотту, однако в жизни было и много удовольствий, особенно теперь, когда она повзрослела. Мерсер держала ее в курсе политических новостей, и они частенько весело беседовали. Шарлотта выросла стойкой приверженницей вигов, а вот ее отец под влиянием леди Хертфорд начал постепенно отходить от этой партии.

Как хорошо было кататься верхом по Виндзорскому парку и флиртовать с Джорджем Фицкларенсом, который был серьезно ею увлечен. Шарлотта, правда, не отвечала ему взаимностью. Ее скорее интересовали его родители. Джордж был кузеном Шарлотты, хотя лишь в жилах его отца текла королевская кровь, а матерью мальчика была красавица Дороти Джордан. Как интересно, когда твоя мать — актриса! Шарлотта подробно расспрашивала о ней. Ей нравилось слушать, как Дороти разучивает роли и может начать репетировать их в самый неожиданный момент, когда вся семья в сборе, как дядя Уильям любит ее слушать и высказывает свое мнение об игре Дороти. До чего же у одних людей интересная жизнь, а у других — унылая и скучная! Сравнить хотя бы жизнь Марии Фитцгерберт и Дороти Джордан с жалким существованием Старых Дев... Но с другой стороны, Старых Дев считают образцами добродетели, а Марию и Дороти — нет, хотя Марию никто не может назвать дурной женщиной. Все это очень интересовало Шарлотту, и она любила поддразнивать Джорджа: строила ему глазки, а потом неслась вперед во весь опор, так что ему приходилось пришпоривать лошадь, чтобы угнаться за ней. Порой они отпускали грумов и катались сами, чего бы им, разумеется, не разрешили, если бы это стало известно. Однако и Шарлотта, и Джордж обожали такие прогулки; главным образом потому, что это было запрещено.

— Ты кокетка, Шарлотта, — говорил ей Джордж.

Неужели? Хотя… она, конечно, любит внимание... мужское внимание. Она с удовольствием поддразнивает Джорджа и даже иногда намекает, что когда-нибудь он сможет на ней жениться. Не потому что им это разрешат... нет, такого разрешения им никто никогда не даст, но потому что так пожелает сама принцесса Шарлотта.

Бедную леди Клиффорд хватил бы удар, если бы она узнала, о чем разговаривают в парке принцесса Шарлотта и Джордж Фицкларенс.

Шарлотта думала об этом, когда Луиза и миссис Гагарина одевали ее: Шарлотта вместе с отцом, королевой и принцессами собиралась в новый театр на Друри-Лейн. Это был один из выходов на люди, которые она так любила. В театре будет много людей, и отец с важным видом осмотрит его перед тем, как двери театра откроются для публики. Накануне состоялось богослужение в церкви Уайт-холла, и Шарлотта играла там довольно видную роль.

— Теперь, — сказала верная Луиза, — публика смотрит только на вас.

— Нет, порой, я думаю, они и на папу внимание обращают, он же так великолепно выглядит.

— Вы нравитесь им больше.

— Я надеюсь, ведь его люди совсем не любят.

— Тсс!

— Ей-богу, Луиза, я уже не ребенок, не забывайте об этом. Я действительно выросла, и вам следует обращаться со мной более уважительно. Я буду настаивать на этом, так и знайте!

Фрейлины так испугались, что Шарлотта расхохоталась и, упав в кресло, вытянула вперед ноги.

Чтобы ободрить их, она принялась рассказывать о вчерашнем богослужении. На середине рассказа в комнату зашла леди Клиффорд и, увидев, что принцесса развалилась в столь неэлегантной позе, в ужасе закричала:

— Принцесса Шарлотта, вы показываете всем свои панталоны!

— Я делаю это, только когда мне хочется чувствовать себя вольготно.

— Но сейчас они видны!

— А сейчас мне вольготно.

— Вы и садясь в карету, так задираете юбку, что панталоны становятся видны.

— Меня это не волнует.

— Ваши панталоны слишком длинные.

Шарлотта приподняла юбки и внимательно поглядела на свое нижнее белье, обшитое понизу кружевами.

— Я с вами не согласна, — сказала она, — мне доводилось видеть и более длинные. Например, у герцогини Брэдфордской. Она носит длиннющие панталоны, желая продемонстрировать всем свои брюссельские кружева. И я хочу показывать свои!

Она встала, выпрямилась в полный рост и, задрав платье до колен, заявила:

— Хочу — и буду показывать панталоны... все, разговор окончен!

У леди Клиффорд был такой вид, словно она вот-вот зальется слезами; старушка сокрушенно качала головой.

Право, она больше не в состоянии терпеть своенравие принцессы Шарлотты...

Поездка в Отлендс — разумеется, в сопровождении леди Клиффорд — протекала очень мило. Шарлотта забавлялась, глядя на свою наставницу, которая морщилась и поводила носом, словно чуя какие-то неприятные запахи.

«Вероятно, она заранее готовится», — посмеивалась Шарлотта.

В тетином доме и вправду пахло, как в зоопарке, однако Шарлотта не обращала на это внимание, потому что любила тетю Фредерику, которая при всех своих странностях, обладала редким достоинством: она дарила людям теплоту и сердечность.

— Я бы, на вашем месте, принцесса Шарлотта, не возилась бы столько с собаками. — проворчала леди Клиффорд.

— Я в этом не сомневаюсь, — парировала Шарлотта.

— Я слышала, что от этого порой бывают... э-э... всякие неприятности. Советую вам не забывать об этом, но в то же время не подавать виду перед Ее Высочеством.

— О! — рассмеялась Шарлотта. — Вы учите меня обманывать?!

Бедная Клиффи! Старушка закатила глаза, и лицо ее приняло беспомощное выражение. Конечно, дразнить ее не следует, но, с другой стороны, если принимать Клиффи всерьез, жизнь будет такой унылой! Но все же Шарлотта пожалела бедную леди Клиффорд, на которую была возложена совершенно невозможная задача, и остаток пути просидела, чинно сложив руки на коленях.

Когда они приехали, Шарлотта сразу же с радостью отметила про себя полное отсутствие церемоний. Тетя Фредерика не вышла ей навстречу. Одна из ее собачек заболела, и тете Фредерике некогда было тратить время на гостей, даже если ее гостья — наследница трона.

Ничего страшного! Даже напротив, Шарлотту это привело в восторг. Она, не теряя времени, вышла из дома (естественно в сопровождении леди Клиффорд, которая, запыхавшись, трусила за ней) и отправилась помогать тете Фредерике, а леди Клиффорд раздражалась и ужасалась, не понимая, куда катится мир и неужели тетя Фредерика и вправду совершенно не замечает ее появления.

Да, хорошо было вновь приехать в Отлендс! Шарлотта сходила на кладбище зверюшек, находившееся рядом с гротом. Она насчитала уже около шестидесяти маленьких могилок, на каждом надгробии было высечено имя какого-нибудь домашнего животного. Шарлотта положила на новую могилку букетик; она знала, что тете Фредерике это будет приятно, ведь тетя непременно его увидит, поскольку каждый день приходит на кладбище.

Шарлотта сидела с тетей Фредерикой, когда та вышивала. Это было совсем не то, что сидеть со Старыми Девами, ведь тетя Фредерика не требовала от Шарлотты участия в работе. Шарлотта просто сидела на скамеечке для ног, подбирала для тети шелковые нитки и лениво болтала с ней то о зверюшках, то о родственниках.

«Какая странная семья! — думала Шарлотта. — И тетя Фредерика, пожалуй, чуть ли не самая странная».