— Отлично. Будем надеяться, что где-нибудь там найдется наша пуля.

— А сейчас у меня есть еще одна потрясающая новость. В свободное время, оставшееся после поддержания порядка на рабочем столе, я проверил финансовые дела отца Графа.

«Бог мой, — подумала Хит, — как же я люблю этих Тараканов!»

— И представь себе, что я нашел? Помнишь ту папку «Эмма» в его почтовом ящике? Оказалось, что у Графа был общий счет в банке с некоей Эммой Кэрролл. Сейчас на нем всего несколько сотен, но за последний год там появлялись суммы в двадцать-тридцать тысяч.

— Тэрри, ты лучший. По крайней мере, будешь таковым, если у тебя найдется адрес этой Эммы Кэрролл. — Таррелл продиктовал адрес, и, закончив разговор, Никки наклонилась к водителю такси: — Прошу прощения, планы меняются. Перекресток Парк-авеню и Шестьдесят шестой.

Оглядев ближайшие многоквартирные дома с верхнего этажа любого здания на Манхэттене, можно обнаружить одну-две застекленные террасы. Эмма Кэрролл встретила их именно на такой террасе, и Никки поразилась тому, как тепло и светло здесь было, несмотря на то что снаружи стоял трескучий мороз. Тем не менее лицо женщины совершенно не соответствовало веселой обстановке. Эмма Кэрролл была довольно привлекательна — кое-кто сказал бы, что она похожа на женщину-вамп. Однако глаза у нее опухли, взгляд погас — либо от успокоительных, либо от горя, либо от того и другого.

— Я все никак не могу в это поверить, — сказала она, когда они сели. — Отец Граф был превосходным священником и прекрасным человеком.

— Вы были близки? — Хит оценивала ее, размышляя о том, не замешана ли здесь запретная связь, но не заметила никаких признаков; ошибалась Никки редко. Она гордилась своим внутренним радаром, реагирующим на ложь.

— Да, но, пожалуйста, не подумайте ничего такого. Нас с отцом объединяли взгляды на церковь и ее роль в защите прав человека и социальной справедливости. — Эмма отпила глоток спиртного, звякнув кубиками льда. — И зачем нам было портить себе жизнь какими-то непристойностями?

— Мне известно, что у вас с отцом Графом также был общий счет в банке. Время от времени на него поступали крупные суммы денег, — заметила Хит.

— Разумеется, был. Ведь я являлась не только жертвователем, но и казначеем; деньги предназначались для благотворительных целей, это были пожертвования в организацию по защите прав человека, деятельность которой мы поддерживали.

— Которая называется «Justicia a Guarda»? — уточнил Рук.

Эмма Кэрролл впервые проявила какие-то признаки жизни.

— Да. Я так рада, что вы о них знаете.

— На самом деле мы знаем совсем не так много. — И — снова ради Хит — Рук добавил: — У нас, так сказать, общение по электронной почте.

Никки не обратила внимания на этот намек насчет Паскуаля Гусмана и спросила Кэрролл:

— Итак, вы занимались сбором средств для дела этой организации и одновременно были ее банкиром?

— Ну, так все начиналось. Но с недавних пор я немного отошла от административных вопросов, в основном ищу новых жертвователей. Я почти не пользуюсь этим банковским счетом, а направляю людей прямо к человеку, связанному с организацией. Мне кажется, они довольны тем, что имеют возможность передать деньги из рук в руки, и администратор «Justicia» — очень приятный человек.

Никки открыла блокнот.

— Могу я узнать его имя?

— Конечно. Его зовут Алехандро Мартинес. Произнести по буквам?

— Нет, — сказала Хит. — Я знаю, как это пишется.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Рук подкрепил первую утреннюю чашку кофе порцией эспрессо и спросил:

— Мама, ты уверена, что справишься?

— Справлюсь с чем — с ролью богатой светской львицы? Справлюсь — не то слово. Вернее будет сказать, что я рождена для нее, деточка.

Никки сняла с Южной Доски Убийств полицейскую фотографию Алехандро Мартинеса и сказала:

— Обдумайте все еще раз, Маргарет, прежде чем соглашаться. Вам предстоит встретиться с этим человеком. Он крупный торговец наркотиками, недавно вышел из тюрьмы. Он утверждает, что покончил с прошлым, и в то же время отмывает деньги через церковь. Возможно, он даже стоит за пытками и убийством священника.

— Какой аристократический подбородок, а? — ответила Маргарет Рук. — Если вы думаете, что я упущу шанс посмотреть, как эти глаза ощупывают меня из-за букета мимозы, то сошли с ума.

Когда Рук высказал идею попросить Эмму Кэрролл устроить встречу Мартинеса с «жертвователем», готовым расстаться с крупной суммой денег, Хит сразу согласилась. Наличные должны были послужить приманкой, а затем можно было выследить деньги и выяснить, куда они в конце концов попадают. Когда Никки поняла, что завтракать с Мартинесом предстоит матери Рука, было уже поздно: дело было на мази, Эмма позвонила «казначею».

— Еще не поздно отказаться, — предупредила Никки. — Не надо ложной гордости, если вас что-то волнует, отменим встречу.

— Больше всего меня сейчас волнует то, какую светскую львицу выбрать из всех ролей, что мне пришлось исполнять за свою карьеру на Бродвее. Может быть, Эльзу Шредер из «Звуков музыки»?[118]

— Это та, которую фон Трапп променял на Марию? — переспросил Рук.

— О… — Маргарет поморщилась. — Слишком много раз мужчины уходили от меня к гувернантке, я не в силах вынести это снова. Можно попробовать Веру Симпсон из «Приятеля Джои».[119] — Она снова присмотрелась к снимку. — Нет, такой на нее не отреагирует, слишком уныло. Что у нас есть еще… Ага! Придумала! Мюриэл Юбэнкс из «Отпетых мошенников».[120] Та, которую соблазнил жулик. Превосходно.

— Делай как тебе удобнее, мама, но на этот раз соблазняешь ты.

— А как?

— Вот этим. — Рук положил на стол большую сумку «Луи Виттон». — Здесь десять тысяч долларов из моего гонорара за будущий фильм о Чечне. Мы с Никки всю ночь переписывали серийные номера, так что смотри, никаких чаевых, и не вздумай прикарманить что-нибудь из этой сумки.

— Джеймсон, ты твердо решил испортить мамочке развлечение, да?

Они приехали во взятой напрокат машине за час до назначенного времени, чтобы занять удобное для наблюдения место поблизости от ресторана «Кассис» на Коламбус-авеню. Хит и Рук выбрали это заведение потому, что оно было небольшим и вокруг было довольно спокойно, так что, сидя в машине, они могли слышать разговор, происходящий за столиком.

— И как это будет выглядеть? — спросила Маргарет с заднего сиденья. — В кино обычно обматываются проводами.

— Вот! — воскликнул Рук. — Я достал это у своих новых друзей в магазине шпионского оборудования. — И он протянул матери смартфон.

— И все? Дорогой, а я надеялась на провода.

— Тогда снимайся в сериале «Джамп-стрит, двадцать один».[121] У этой детки имеется самое современное устройство подавления помех и сверхчувствительный микрофон. Положи ее рядом с собой на диван, и мы будем слышать все. Здесь также есть навигатор. Надеюсь, нам не придется тебя искать, но, даже если что-то пойдет не так, хочу быть уверен в том, что мы тебя выследим.

— Превосходно, — произнесла Никки. — То, что надо.

— Ты еще не все видела. — Он протянул ей мобильный. — Поскольку враги взломали мою почту, я волнуюсь за наши телефоны. В шпионском магазине я заодно купил нам по новому сотовому. Я уже настроил навигаторы и кнопки быстрого набора.

Хит нажала на кнопку на своем новом телефоне. Мобильный Рука зазвонил.

— Алло?

— Зануда, — сказала она и повесила трубку.

Сидя в машине, они наблюдали за тем, как миссис Рук устраивается за столиком у окна, который они велели ей занять. Также по указанию Хит Маргарет уселась лицом к залу — так с улицы можно было наблюдать за Мартинесом и его руками.