— Не стоит его бранить, дорогуша, — сказал Бред. — Он просто хотел услышать три заветных слова: я вас люблю. Это так трогательно! У меня здесь прямо все сжимается, — признался он, схватившись обеими руками за грудь. — Не знаю, может быть, я просто сентиментальный идиот. — Бред подошел к двери. — Я получил истинное удовольствие, помогая двум влюбленным голубкам соединиться. А сейчас я чувствую себя третьим лишним. — Он послал Женевьеве воздушный поцелуй. — Рад был познакомиться с вами, дорогуша. Можете не беспокоиться: о том, что здесь произошло, не узнает ни одна живая душа.

После того как за ним закрылась дверь, Женевьева повернулась и посмотрела Синклеру в лицо.

— Вы не похожи на влюбленного голубка. Я бы назвала вас по-другому, — проговорила она, закипая от злости.

— Я не возражаю. Мне бы понравилось, если бы вы назвали меня красивым, неотразимым, ну и сексуальным, конечно. Разве я похож на влюбленного голубка? Совершенно не похож.

— Вы сделали из меня идиотку.

Синклер тихо засмеялся.

— Я всего лишь заставил вас увидеть и принять все то, что вы так долго в себе скрывали. В том числе и ваши чувства ко мне.

— Ну надо же! Какого, вы, однако, высокого мнения о себе. Таких самоуверенных и тщеславных людей мне еще не приходилось встречать, — сказала Женевьева. Ее гнев уже несколько поутих. — Вы обманываете себя, мистер Синклер. Сейчас я испытываю к вам только одно чувство: мне очень хочется расквасить вам нос.

— Вам нужно подавить это пагубное желание, — улыбнулся он. — Вы же знаете, я не заслужил такого наказания.

— Еще как заслужили! Вы шантажировали меня.

— За всю свою жизнь я еще ни разу не опускался до такой низости.

— Вы ясно дали мне понять: если я на девяносто дней не стану вашей сексуальной рабыней, вы не подпишете контракт с нашим агентством. Разве это не шантаж?

Синклер некоторое время пристально вглядывался в ее лицо, а потом рассмеялся.

— Неужели вы действительно так думали?

— Да, черт возьми! — воскликнула Женевьева. Она уже начала успокаиваться, но его смех снова вывел ее из себя. — Или вы хотите сказать, что это была всего лишь шутка?

— Я бизнесмен, — произнес Синклер. — Чего бы я добился на этом поприще, если бы заключал подобные сделки?

— Значит, вы не собирались подписывать контракт с нашим агентством?

— Я собирался сделать это с самого начала, — признался он. — «Рендл-Мейн» исчерпали свой потенциал. Они так и не смогли предложить мне ни одной новой, по-настоящему интересной идеи. Мне нужна была свежая кровь. Я видел несколько проектов, которые разработала ваша команда, и они мне понравились. В скором времени я собираюсь купить акции какого-нибудь рекламного агентства. Я ищу небольшое агентство с молодой талантливой командой, которая умеет креативно мыслить. Я сразу же обратил внимание на «Баррингтонс». — Помолчав немного, Синклер подошел к ней и положил руки ей на плечи. — Признайтесь, Женевьева, я вам сразу понравился. Вы хотели меня. С той самой минуты, как я раздел вас в вашем кабинете, вы были у меня на крючке. Вам не терпелось узнать, какие еще игры я для вас придумаю. Этот девяностодневный договор был всего лишь благовидным предлогом для нас обоих. Только не говорите мне, что вы не знали этого.

— Представьте себе, не знала. Почему вы выбрали именно меня? Вы достаточно богаты и могли бы заполучить любую понравившуюся вам женщину.

— Благодарю вас за такой сомнительный комплимент, — холодно ответил он. — Но почему вы считаете, что вы не в моем вкусе?

— Мне рассказывали о том, какие именно женщины вам нравятся, — призналась Женевьева.

— Люди просто высказывали мнение о том, какие женщины мне нравятся. Да, у меня было много романов, но секс-бомбы всегда вызывали у меня отвращение. И от дамочек, стремившихся заполучить меня в качестве дорогой игрушки, которая подчеркивала бы их высокий социальный статус, я тоже старался держаться подальше. Я мог переспать с ними разок-другой, и на этом все заканчивалось. — Синклер улыбнулся. — Мне всегда нравились независимые женщины, и меня совершенно не пугают леди, у которых есть мозги. Меня завораживает необыкновенное сочетание холодного разума и страстной натуры. — Он сделал паузу. — Именно поэтому вы мне и понравились. Вы представляете собой некую смесь интеллекта и необыкновенной сексуальности. Вы — айсберг, внутри которого горит пламя. И это меня необыкновенно возбуждает. К таким женщинам меня тянет как магнитом. Теперь вы меня понимаете?

— Нет, — сказала Женевьева. — Я даже не пыталась флиртовать с вами.

«Или все-таки пыталась? Вы мне очень понравились. Неужели вы сразу же это поняли? Меня, наверное, выдали глаза? А может быть, жесты и мимика?» — недоумевала она.

Синклер положил руки ей на плечи. От них исходило приятное тепло.

— Во время нашей первой встречи вы изображали из себя деловую женщину, самодостаточную, уверенную в себе. Однако вы не очень убедительно играли эту роль. Мнимое равнодушие меня всегда заводит, я воспринимаю его как вызов. Особенно если чувствую, что это блеф. — Он крепче сжал ее плечи. — А вы блефовали. В своем элегантном костюме вы были похожи на спокойную, несколько холодноватую, непорочную девицу, чопорную и правильную. Я знал, что у вас великолепная фигура, но мне хотелось увидеть, как вы будете выглядеть, когда я вас раздену. Я очень часто думал об этом.

— Вы сами заставили меня раздеться, — напомнила ему Женевьева. — Вы щупали меня, как рабыню на невольничьем рынке.

— И вам это понравилось, — ответил Синклер. — Проблема в том, что вы не хотели признаваться в этом даже самой себе. Вы постоянно напоминали мне о том, что у нас чисто деловые отношения, делали вид, будто я вам совершенно не нравлюсь, будто вам нужна только моя подпись под контрактом.

Женевьева осторожно прикоснулась к его рукам.

— Я думала, что вы сами этого хотели, — сказала она. — И приняла это как должное. Я все время пыталась подавить свои чувства. Мне не хотелось страдать и мучиться от неразделенной любви. Мне казалось, что вы просто используете меня. Вы создали себе такую репутацию — репутацию человека, который любит манипулировать людьми.

— Думаю, что я это заслужил. Честно говоря, я сам придумал эту легенду, заставив всех поверить в то, что я бессовестный манипулятор. Это очень помогало мне в различных ситуациях. Люди, которые не знакомы со мной близко, обычно не знают, чего от меня ожидать.

— Вы хотите сказать, что на самом деле вы не манипулируете людьми? — спросила Женевьева, язвительно усмехнувшись.

— Конечно, манипулирую, — ответил Синклер. — Если мне это позволяют. Все люди манипуляторы. И вы тоже. Однако это, как говорится, палка о двух концах, — усмехнулся он. — Джейд Челфонт я тоже использовал, — признался Синклер, и его усмешка превратилась в широкую, радостную улыбку. — Это был классический случай. Она хотела заполучить меня. Я был бы ее первым успехом после перехода в «Лукки». Я знал, что она будет полезна мне в Японии. Джейд любезно согласилась взять отпуск на время моей деловой поездки. Ей даже удалось приобрести билет на тот же рейс, которым летел я.

— Но я думала, что…

— Вы думали, что я сам предложил ей поехать со мной? — Синклер засмеялся. — Так думали многие. Как я уже сказал, подобные слухи не испортили моей репутации — ни здесь, ни в Японии. Японцам Джейд очень понравилась. Еще бы, английский сенсей! Если бы понадобилось сражаться с мечом в руках, лучше Джейд с этим никто бы не справился.

— А как она в постели?

Он снова засмеялся.

— Вы так легко не сдаетесь, правда? Я этого не знаю. Честно говоря, мисс Челфонт вообще не в моем вкусе. Уж слишком она мужеподобная. И я уверен в том, что я ей тоже не нравлюсь. По той же самой причине. Хотя мне кажется, если бы я захотел с ней переспать, она бы мне не отказала, понимая, что может извлечь из этого выгоду.

— Вы думаете, что она лесбиянка? — спросила Женевьева.

— Я думаю, что она бисексуалка. И мне кажется, что ей больше нравятся женщины.