Однако Женевьева была уверена, что Синклер также хорошо умеет выбирать игры, которые ей могут понравиться. Может быть, он решил заставить ее отступить в последний день их необычного договора? Обрадует ли его это? Женевьева вспомнила слова Синклера: «Если кто-то из нас двоих нарушит договор, это будете именно вы». Ему явно нравилось управлять, нравилось держать ситуацию под контролем. Их последняя встреча станет окончательным тому доказательством.

Как он поведет себя? Женевьева не могла сказать этого наверняка.

— Как идут дела?

Женевьева едва успела изучить свое расписание на день, как в ее кабинет зашел Джордж Фуллертон, делая вид, будто он просто проходил мимо и решил заглянуть на минуту.

— Ты хочешь спросить, как развиваются мои отношения с мистером Синклером? — спросила Женевьева.

— Это меня тоже интересует, — кивнул Фуллертон. — Насколько я понимаю, он весьма успешно съездил в Японию. Однако ходят слухи, что у «Баррингтонс» нет никаких шансов его заполучить.

— Такие слухи ходят уже довольно давно, — заметила Женевьева.

— Да, но пока еще не произошло ничего такого, что могло бы их опровергнуть, — спокойно заметил Фуллертон.

— Я уже говорила тебе, Джордж: Синклеру необходимо время, — сказала Женевьева, начиная терять терпение. — Теперь, когда он заключил контракт с японцами, ему нужно будет изменить свою маркетинговую стратегию. И этим будем заниматься именно мы.

— А я в этом почему-то не уверен, — признался Фуллертон. — Я бы чувствовал себя гораздо спокойнее, если бы Синклер не встречался так часто с Джейд Челфонт. Может быть, они просто любовники (зная репутацию Синклера, я бы этому не удивился), однако кто сказал, что в постели они не могут говорить о работе? Ведь Челфонт, в конце концов, менеджер агентства «Лукки».

— В «Лукки» менеджеров называют агентами, — сказала Женевьева.

— Мне все равно, как их там называют! — воскликнул Фуллертон. — Эта Челфонт положила глаз на Синклера, как только начала работать в «Лукки». И, наверное, сразу же затащила его в постель. После первой встречи.

— Но это отнюдь не означает, что она сможет заполучить его в качестве клиента и он подпишет с «Лукки» контракт.

— Наверное, нет, — согласился Фуллертон. — Однако если у них завязалась интрижка, это поможет мисс Челфонт добиться поставленной цели. Я, конечно, не думаю, что ты будешь применять подобную тактику. Однако до того как на сцене появилась эта Челфонт, ты уверяла меня, будто нам не о чем беспокоиться и контракт с Синклером у нас в кармане. — Он улыбнулся, чтобы показать: его слова следует воспринимать как дружескую критику. — И вот теперь, похоже, застой. Дело никак не может сдвинуться с мертвой точки.

— Я же говорила тебе, Джордж: Синклеру нужно время, — спокойным голосом напомнила Женевьева.

— У него было достаточно времени, — сказал Фуллертон. — Как ты думаешь, сколько этого самого времени ему еще нужно, чтобы принять окончательное решение?

— О господи! — воскликнула Женевьева, начиная терять терпение. — Джордж, я же не могу постоянно торопить такого перспективного клиента.

— Скажи хотя бы примерно, сколько еще нам придется ждать, — попросил Фуллертон.

— Я думаю, что на следующей неделе выяснится окончательно, — сказала Женевьева, — подпишет он с нами договор или нет.

«Интересно, какое все-таки решение примет Синклер?» — размышляла она, возвращаясь вечером домой. И чем больше Женевьева об этом думала, тем яснее понимала: Синклер не захочет работать с «Баррингтонс». Вначале она ему поверила. Может быть, ей просто хотелось верить ему, потому что он ей понравился?

А вдруг Синклер все-таки рискнет воспользоваться идеями, которые предложила ему молодая, неопытная, но очень креативная команда? Или он снова вернется в «Рендл-Мейн»? Женевьева вспомнила: Синклер как-то сказал, что с этим агентством у него возникли творческие разногласия.

Интересно, что будет с ее карьерой, если она упустит такого клиента, как Синклер? Женевьева понимала, что никаких кардинальных изменений не произойдет (по крайней мере в первое время), но она лишится доверия руководства. Ведь она упорно убеждала всех, что Синклер обязательно подпишет контракт с «Баррингтонс». «Черт тебя подери, Синклер! Ты испортил мне жизнь. Ты ее просто сломал», — подумала Женевьева, пылая от злости.

Вечером она зашла в Интернет и выяснила, что Хилтон Холл — это частное владение, принадлежащее городскому финансисту, имя которого она часто встречала в газетах. С именем этого уважаемого джентльмена никогда не было связано никаких скандалов. Однако Женевьева вспомнила, что Орден рыцарей знамени также вполне легальная организация, которая проводит ежегодные собрания в фешенебельном отеле. У Женевьевы возникло подозрение, что праздник в Хилтон Холле тоже не совсем обычное мероприятие.

Неделя тянулась довольно медленно. Во вторник Женевьева нашла возле двери белый конверт. В нем было уведомление, в котором сообщалось, что ее ждут в магазине «Костюмы на любой выбор». Номер телефона и адрес были напечатаны, а дату и время написали от руки. А еще там было указано, что ей нужно позвонить в магазин и подтвердить: назначенное время ей подходит. Женевьева поняла, что должна прийти в магазин за день до даты, указанной в приглашении, которое прислал ей Синклер. Он, наверное, не сомневался, что в этом магазине она обязательно найдет костюм, который ей понравится.

Женевьева позвонила в магазин, и какая-то девушка веселым голосом сообщила ей: она очень рада, что Женевьева сможет прийти в назначенное время, и спросила, определилась ли она с тем, какой именно костюм ей нужен. Женевьева пришла в замешательство. Она сказала, что пока не определилась, и попросила девушку помочь ей.

— Это будет тематическая вечеринка? — спросила девушка.

— Я не знаю. В приглашении написано, что это праздник, — сказала Женевьева.

— Тогда можете считать, что вам повезло! — радостно воскликнула девушка. — Вы можете выбрать любой костюм.

Это несколько смутило Женевьеву. Обычно Синклер диктовал ей условия и говорил, что она должна надеть. Он, наверное, уже потерял интерес к этим играм, и ему все равно, в чем она появится на празднике.

В магазине «Костюмы на любой выбор» царил такой же хаос, как на благотворительной распродаже. Однако вскоре Женевьева поняла: продавцы точно знают, где и что нужно искать. На всех платьях, пиджаках, шляпах, туфлях и аксессуарах имелись этикетки с кодами. Один продавец работал за компьютером. Когда покупатель просил найти какой-то определенный костюм, компьютер сразу выдавал его номер, и продавец приносил покупателю костюм для примерки.

Ассортимент был настолько разнообразным, что Женевьеве трудно было решить, какой именно костюм ей выбрать. Она могла стать восточной красавицей или горничной в коротком черном платье и белоснежном переднике. Могла укутаться в меха, нацепив на себя кучу драгоценностей, или превратиться в полуголую танцовщицу, которая исполняет бэли-дэнс. Могла стать клоуном (ей, честно говоря, очень хотелось выбрать именно этот костюм) или благородной дамой с осиной талией (для этого нужно было надеть кружевную блузку с высоким воротником и шляпу с широкими полями, украшенную цветами и разноцветными перьями).

Наконец Женевьева увидела цилиндр. Она сразу же надела его. Продавщица повернула ее лицом к зеркалу.

— Вам очень идет. А не хотите ли вы стать Марлен Дитрих? Помните, как она выглядела в фильме «Голубой ангел»? Вы можете надеть фрак и туфли на высоких каблуках. У вас, как и у нее, светлые волосы. Останется только сделать макияж в стиле сороковых годов, и вы будет выглядеть просто великолепно.

Вначале Женевьева хотела подобрать себе какой-нибудь красивый исторический костюм, но предложение продавщицы ей понравилось больше. Она знала, что у нее красивые ноги. В черных шелковых чулках и туфлях на высоких каблуках она будет выглядеть весьма эффектно. А если к этому добавить еще фрак и цилиндр, то в целом получится сексуальный и довольно необычный образ. Если ее костюм не понравится Синклеру, она не расстроится, потому что знает: у нее будет потрясающий вид.