— Да нет там одного доллара! — потерянно сказал друг, будто я его «на счетчик» ставил. — Там у тебя одни сотни…

Мне казалось, что я сейчас в обморок упаду.

— Да не важно, откуда этот доллар, — сказал я, сильно сдавливая пальцами виски. — Просто возьми один доллар.

— У меня дома нет одного доллара, — уже не потерянно, а убито признался друг.

Это была заслуженная пытка!

Я просто назвал друга по имени и сказал, что перезвоню вечером. Но Макс взял мобильник и сказал — я впервые услышал его утробный терминаторский голос, — что даст его мне только завтра утром…

Выключение света в подвале означало моментальное наступление ночи.

С момента включения утра я прождал час-другой. Не появилось ни мобильника, ни континентального завтрака.

И тогда я по-настоящему испугался.

Отчетливо сознавал, что у этой маньячки, занимающейся скай-дайвингом и рыскающей за новыми острыми ощущениями, ума на все хватит. И на то, чтобы уморить меня здесь голодом, любуясь процессом на экране монитора, потом залить меня тут же раствором и жить дальше, в этом же коттедже — тех же острых ощущений ради. Может, я не первый, и тут вокруг, в стенах, торчат бедолаги с «одним долларом СэШэА» в зубах…

Меня затошнило, я подумал, что блевать нечем и сейчас будет совсем хреново, и, стараясь отвлечься, стал теребить браслет на руке. И вдруг аж подпрыгнул на кровати! Показалось, что левая кисть у меня взяла и отвалилась… А это соскочил с запястья браслет наручника!

Не знаю, сколько я просидел, тупо глядя на него. Я пытался измерить степень своего идиотизма. Он, этот браслет, что? Всегда был чуть велик? И что, достаточно было просто собрать кисть «лодочкой», чтобы он соскочил? Или меня усыпили и надели новый браслет? Для издевательства…

Я благодарил Бога и своего друга. Настоящий друг — такой, кто, даже если не поверит твоему бреду и будет тебя материть каждую секунду, все равно приедет, куда попросишь, с «одним долларом СэШэА» в потной руке!

И сомнения отпали совсем, когда я нашел в кармане свой мобильник. Я обрадовался. Точно — меня усыпили, как тогда, и надели новый ошейник-наручник! Чтобы понаблюдать, какой я идиот. А я, выходило-таки, не полный идиот, хоть и придурок порядочный!

Тень, правда, в мыслях проскочила — а вдруг я просто по рассеянности в прошлый раз не нашел мобильник в кармане пиджака?

Аккумулятор был разряжен. Что ж, и это логично, согласился я и стал, не торопясь, с достоинством, одеваться.

Я даже посидел на дорожку… а на самом деле — ожидая «немого Макса», который, в моем понимании, должен был завязать мне глаза и отвезти куда-нибудь. На шестисотый километр МКАД, к примеру. Но снова ничего и никого не дождался — и тогда уж решился без команды двинуться на выход.

Когда я поднял крышку подвала, то подумал, что уже ночь — не видно ни зги. Теперь понимаю, что там было нечто вроде сеней, тамбура. Зачем, не понятно. Я сделал пару шагов на ощупь, почувствовал какой-то сладковатый запах и успел подумать, что такие духи ей совсем не идут.

И вдруг — бах!

Опять затемнение. Конец Стране Чудес!

…Кто-то меня растолкал. Я открыл глаза, надо мной стоял милиционер. Сознание включилось сразу на всю катушку.

— Какие проблемы, лейтенант? — Я давно научился делать вид, впечатляющий стражей закона.

— У вас все нормально? — спросил он, делая правильный вывод, что я не в одном глазу.

— А что, заснул, что ли? — прикинулся я. — Спасибо за заботу.

— «Заснул»… — усмехнулся лейтенант. — Вы гляньте, у вас карманы не пробомбили?

Я честно напугался и стал шарить. Все было на месте.

— Спасибо. — Я протянул ему «сотенку». Разумеется, «деревянных».

— Убери, — сухо сказал хороший лейтенант и отошел.

Я остался сидящим на скамейке в зале ожидания… аэропорта «Домодедово». Я оценил изобретательность и заботливость Алисы. И место не самое криминальное — можно бесчувственного человека оставить, — и думай, что хочешь, насчет того, где ты был раньше… Как они только меня протащили в зал? Дипбагажом, что ли?

Я глянул в окна — там было темно, — потом на часы. Они показывали шесть сорок два. Я не решился никого спросить, это утро или вечер, и пошел на маршрутку. Оказалось, вечер.

Мобильник не работал, я решил сначала заехать домой, а уж потом к другу за Шебой. Я вышел одной остановкой метро раньше, прогулялся-проветрился, набрал код своего родного подъезда, вытащил из ящика пару рекламных газетенок, удивляясь, что их так мало набралось, и радуясь им, как родным, поднялся на свой этаж, достал ключи…

И застыл, затаил дыхание.

Опять поползло со всех сторон какое-то нехорошее, на этот раз неторопливое затемнение, и только в центре, прямо перед моими глазами оставалось светлое пятнышко… но еще более нехорошее.

Замок в двери был не мой, не родной. Этот замок был сувальдным, рассчитанным на мощный ключ с двумя бородками. А я протягивал к нему свой изящный, английский. И фурнитура у замка была чужая. И второй замок в двери был тоже явно не мой, хоть и английский. Я посмотрел на номер квартиры — мой, должен был быть моим.

Появилась уж совсем нехорошая, хотя абсолютно логичная догадка. Но я еще поборолся со здравым смыслом и спустился во двор. Двор был точно мой, в нем ничего не изменилось — тот же садик, те же гаражи, те же росписи-граффити на них. Подъезд и код были тоже моими… Я посмотрел на окна по всем признакам моей квартиры. Кухонное светилось.

Я понял, что игра не закончена, а возможно, только начинается. Что эта садистка, раз не устала за две недели, значит, устанет еще не скоро. Может, она и марафоны бегает?.. Она украла меня и переместила в другой мир. В параллельный мир. В нем почти все так же, как в моем. Почти. Это самое страшное — «почти».

Лифт, мой лифт знакомо спотыкался между третьим и четвертым этажом. Потом я нажал кнопку звонка, моего звонка.

Второй раз звонить не пришлось. Дверь открылась через пять секунд. Проем заткнул жлоб в синем спортивном костюме. Рядом с ним «немой Макс» смотрелся бы просто пацаненком. Жлоб грозно сдвинул брови, но заметно было, что он одновременно сдерживает незлую ухмылку. Мое появление ожидалось, он был плохим артистом, но другими Алиса, видать, не располагала.

— Ты к кому? — прогудел жлоб.

Я молча достал из бумажника паспорт, раскрыл его, где надо, и показал:

— К себе.

Жлоб глянул на прописку, а потом перевел взгляд на меня и стал ухмыляться в открытую.

Пока он молчал, я старался заглянуть в узкие щелки между ним и дверными косяками. Ничего убедительного не увидел. Прихожая вроде была не моя — обои бежевые, а не салатовые, на полу какое-то ворсистое покрытие, а не родной ламинат с рисунком «под паркет».

— Ты вроде не обдолбан, а стоишь, как обдолбанный, — без угрозы прогудел жлоб. — В чем «базар»-то? Ты что, какой-то кидняк придумал с квартирой? Так не советую…

— О чем речь? — подвигал я слегка онемевшими языком и губами.

— Не, ты точно где-то обдолбался, — махнул рукой жлоб. — Так что на первый раз без обид. Со всяким бывает… Ты сходи в этот, как его, ДЭЗ… ГУИСС. И в, это как его, РЭУ… В общем, сам знаешь, куда. Завтра. Сегодня уже закрыто. Если мозги не встанут сами, поспрашивай там — тебе напомнят, где ты и чего подписывал. А что тебе прописку не закрыли, разберись, а то в другой раз придешь, накурившись, другой разговор и будет… Если совсем память отшибло, я тебе телефончик риэлторов напомню. Дать?

Я только покачал головой — не надо давать, кувыркаться устану. Слишком разговорчив и приветлив был этот жлоб, слишком подробно инструктировал…

Главное было — не впадать в истерику, не угрожать.

— Да… Я, похоже, этажом ошибся, — только и хватило сил выдавить из себя.

Я спустился и с четверть часа просидел в садике. Спиной к подъезду и к окнам моей бывшей квартиры.

Я не исключал, что продал ее и подписал все документы сам, собственной персоной, — только в другом мире, вне здравого ума и твердой памяти. Я не исключал, что вот сейчас эта бестия подкрадется сзади, брызнет мне в лицо какую-то пакость, и я натворю еще что-нибудь, похлеще. Откуда-то, из глубин сознания, вдруг поднялась и булькнула пузырьком забавная мысль: «Ну, хоть теперь не выплачивать кредит за квартиру!» Эта мысль меня чуть-чуть оживила. «А за машину?» — озадачился я и решил, что утро вечера точно мудренее и пора думать о ночлеге.