— Степан Степаныч поставил передо мной задачу в сжатые сроки стать Григорием Полумараевым шесть­десят восьмого года рождения,— рассказывает Алек­пер.— Сами понимаете, в моем возрасте оставаться в шестьдесят восьмом годе рождения все труднее и труд­нее. Не менее ответственная задача поставлена и перед самим Гришей Полумараевым: он должен успеть к началу соревнований стать Вовой Дровосекиным семидесятого года рождения. Поскольку мне на заре своей спортив­ной карьеры уже довелось побывать Вовой Дровосеки­ным семидесятого года рождения, я охотно делюсь с юным коллегой своим опытом. Должен сказать, у нас вообще очень дружный класс, и я не сомневаюсь, что к нужному сроку все станут, как им велел Степан Степаныч!

Добрые перемены произошли за эти годы в личной жизни спортсмена: он дважды женат, и оба раза удачно. Очень любит своих сыновей и нередко шлет им поздра­вительные телеграммы к дням рождения. В свободное время любит совершать прогулки за рулем своего верного «Жигуленка», а то и остаться дома, в своей уютной квартирке, пригласить друзей на шашлык или плов. А в остальном он все тот же крепыш-восьмиклассник, разве что немного раздался в плечах, да в щегольских усиках нет-нет и сверкнет предательская седина, подчер­кивая, как нелегко дается долголетие в школьном спорте. И какое счастье, что на его пути ему всегда попадались тренеры, знавшие секрет вечной спортивной молодости!

Два маленьких мальчика заспорили, чей папа лучше.

—  

Мой знаешь какой сильный! Как даст твоему — только мокрое место останется.

—  

А мой как даст твоему — ничего не останется.

—  

А мой как стукнет табуреткой! Ого!

—  

А мой двумя табуретками! Да еще стулом! Ого-го!

—  

А мой как стрельнет из ружья!

—  

А мой как наедет на мотоцикле!

—  

А мой... А мой по тротуару пойдет.

—  

А он и на тротуар заедет.

—  

А по тротуару на мотоцикле нельзя! Они помолчали.

—  

Зато наш папка не курит.

—  

Ха-ха! А наш и не курит и не пьет!

—  

А наш посуду вымыл! Вчера.

—  

А наш гвоздь забил! Еще летом!

—  

А наш еще и пол вымоет! На днях!

—  

А наш шубу маме купит! Когда я вырасту!

—  

А наш маме деньги принес! Еще когда было!

—  

А наш всю зарплату принес! А?!

—  

Вот и врешь! Всю никто не приносит. Они помолчали.

—  

Вообще-то он у меня маленько курит. Маленько дымит.

—  

Подумаешь! А мой еще и маленько пьет.

—  

Подумаешь! А мой еще и не маленько!

—  

А мой и пьет, и курит, и еще ругается! Он знаешь как ругается? Хоть уши затыкай!

—  

А мой знаешь как? Затыкай — не поможет!

—  

А мой знаешь сколько раз со мной в цирк соби­рался? Сто!

—  

А мой знаешь сколько раз мне велик обещал? Тыщу!

—  

Зато мой знаешь как больно дерется?

—  

А мой еще больней!

—  

Мой как дал — я на пол шмякнулся!

—  

Мой как дал — я три раза кувырнулся!

—  

А мой как дал — я в окошко улетел!

—  

Вот и врешь! Вы на восьмом этаже живете.

Они помолчали.

—  

Вообще-то он не так уж и курит. Можно про­ветрить.

—  

Вообще-то он не так уж и пьет. Не всегда ведь дома.

—  

Гвоздь вот забил. Еще летом. Крепко забил. Мы с мамой едва вытащили. А то как в ванну зайдешь?

—  

А мой посуду вымыл. Еще вчера. Мама говорит, кто ж так делает, сначала бьет, потом моет.

—  

А мой один раз деньги принес! Знаешь сколько? Колбасы накупили, и еще ему на бутылку осталось!

—  

А мой знаешь какой красивый? Один раз побрился, так его вообще никто не узнал!

Они помолчали.

—  

А наш зато веселый бывает.

—  

Подумаешь! Наш всегда веселый.

—  

Наш когда веселый, ему надо спину в ванной тереть.

—  

А наш когда веселый, ему надо пельмени рубать.

—  

Пусть только придет, я ему знаешь сколько буду тереть? Целый день!

—  

Пусть только придет, мы ему знаешь сколько налепим? Целую тыщу! Он когда их лопает, у него за ушами трещит!

—  

А мой, когда ему спину трешь, как котик, мурлы­кает! Я его знаешь как люблю? Вот как!

—  

А я моего — вот как!!! Я его знаешь как обниму, когда придет? Ого-го! Пусть только заявится!

Вот говорят, школьные программы сложными стали, дети не успевают понять, разобраться. Могу подтвердить, так и есть, мой сын тоже не успевал. А теперь успевает Потому что я ему любые научные абстракции объясняю на доходчивых примерах из жизни. Например, говорит-

—  

Про активные и инертные вещества я не понял. Почему к одним атомам электроны переходят, а к дру­гим — нет?

—  

Пожалуйста. Прием стеклотары тебе известен? Один атом приносит другому электроны сдавать, а тот не берет. «У меня под такие электроны тары нет». Это и называется — инертный атом. Понял?

Выясняется — отлично понял.

Или просит объяснить процесс кипения.

—  

Пожалуйста. Вспомни, что у твоего приятеля Сережи в семье творится? Сначала молекулы живут спокойно, держатся друг за друга. Потом начинается разогрев, страсти накаляются, связи ослабляются, и от­дельные молекулы испаряются в неизвестном направле­нии, как некоторые папы от некоторых мам. Понял?

Выясняется — отлично понял.

Или просит:

—  

Папа, объясни магнетизм. Какие полюсы притя­гиваются, какие отталкиваются и почему?

—  

Пожалуйста. Моего друга дядю Леню знаешь? Мы с ним выходим из проходной, он начинает дергаться. Его в две стороны тянет. То в пивной бар, то домой. Причем в бар его тянет магнетизм, а домой — жена, тетя Люся. Тетя Люся хорошая, положительная. И дядя Леня — хороший, положительный.

—  

А пивной бар?

—  

А бар такой: прокисшее пиво, сплошной обсчет, нередкие драки. Глубоко отрицательное явление.

—  

А кто перетягивает: он или она?

—  

К сожалению, он. Какой вывод?

Сын подумал, говорит:

—   Вывод: положительный полюс от положительного отталкивается, к отрицательному притягивается.

—   Правильно, сынок. Но только в жизни надо все­мерно бороться с подобным магнетизмом!

Вот так, по моему твердому убеждению, и нужно строить учебный материал. Следует открывать детям все стороны нашей жизни-, в том числе и теневые. Возь­мем классическую задачку о бассейне и двух трубах: «Из трубы А вливается, из трубы Б выливается... спра­шивается, сколько... если...»

А

почему бы не сделать такой злободневный вариант: «Из трубы А в бассейн нашей городской реки вливается три кубометра сточных вод в секунду, из трубы Б — пять кубометров. Спраши­вается, до каких пор это будет продолжаться?»

Или задают сыну выучить стихотворение в прозе. «Как хороши, как свежи были розы...» Классика, красиво, не спорю. А почему бы не рассудить так: если розы были свежими, значит, куплены у кого? У частника, у спекулянта. Вот и прочесть детям из Уголовного ко­декса: «Спекуляция, то есть скупка и перепродажа това­ров с целью наживы,— наказывается лишением свободы на срок до... или штрафом до...» И задать это им наизусть как стихотворение в прозе.

Если, допустим, пришел школьник в оперу, «Кармен» послушать, так чтобы не отвлекался на любовную историю, а разглядел единственное, что там актуально: связь девушки с табачной фабрики с контрабандистами, из чего следует, что на фабрике не поставлен заслон несунам. А если перед ребенком задача про пешехода, который идет из пункта А в пункт Б, то вопрос не в том, когда он придет, а в том, когда между этими пунктами будет налажено бесперебойное автобусное сообщение