Агент Верис очнулась от ноющей боли в спине. Ника лежала на чем-то холодном и твердом.

— Ай! — запоздало вскрикнула девушка.

Сердце в груди билось с такой силой, что закладывало уши. Верис не слышала ничего, кроме царивших в голове шума и смятения. Никария пошевелила головой, руками, ногами — жива. Постепенно до сознания начали доходить и другие ощущения кроме боли. Девушка медленно открыла глаза, определяя свое местонахождение: безлюдный холодный коридор, недовольные портреты начальников СОМ на стенах, вместо райской перины — кишки, синяя слизь и искусственная кровь, оставшаяся от деинсталлированной личины тролля. Ника облегченно вздохнула, когда поняла, что не сыграла в ящик, а перенеслась к приемной своего начальника. Хотя неизвестно, что было меньшим из зол в сложившейся ситуации. Голос, который вытащил агента из смертельных пут, принадлежал господину Масса, как и мысленное повеление, переместиться именно в резиденцию службы охраны. Ника перевалилась набок, изнеможенно покряхтев, поднялась.

— Святые небеса, живая. Живая, — пропищала она.

Из-за того, что ее голова была неимоверно тяжелой, агенту Верис какое-то время пришлось искать равновесие, хватаясь за стены и все, что благополучно попадалось под руки. Девушка настороженно ощупала огромную волосатую голову тролля, которая, словно охотничий трофей, держалась на ее плечах. Ника попыталась снять душное чучело, но синяя морда приросла намертво.

— Больше никогда в жизни, — буркнула агент, понимая, что едва не погибла.

А что было бы, если Масса не присутствовал на казни тролля? А что было бы, если телепат ее не узнал? «Ой, а что же будет сейчас?» — Ника пугливо вжала огромную голову в плечи и решила переместиться, до того, как появится грозный начальник. Похожая на Минотавра, мечущегося по Кносскому лабиринту, девушка наткнулась на стену, сокрушенно шлепнулась на пол и, решив больше не делать лишних телодвижений, достала абонемент. Но прозорливый господин Масса успел наложить метафизическое вето на перемещения из его приемной. Вместо исчезновения Ника, как целлофановый пакет подлетела на пару метров вверх и снова рухнула на пол в склизкие останки тролля. Портрет первого начальника протектората, покосился и если бы мог, непременно забрюзжал.

— Дьявооол, — простонала Ника. — Плооохо, дело…

Сообразив, что ее ждет неминуемая беседа с рассерженным начальником, девушка поползла в приемную.

Юная секретарша удивленно приподнялась, когда из-за ее стола показались синие уши тролля.

— Привет, Луви, — хрипло поздоровалась Никария.

Круглолицая барышня напуганно ахнула:

— Здравствуйте! Кто вы?

— Это я — Ника.

— Госпожа Верис?

— Меня Масса сюда направил, — придерживая тяжелую голову личины рукой, сказала Ника и с хрустом в позвоночнике поднялась на ноги. — Ох, как же больно…

— А что это с вами, Никария? — поинтересовалась Луви и, достав гигиенические салфетки из полки, как заботливая гусыня начала вытирать синюю слизь с одежды агента. — Похоже, что вас обсморкал что-то.

— Неудачная деинсталляция, — ответила агент.

— А эта голова?

— Через час… или даже больше голова исчезнет.

— Так просто вас не оттереть, — суетливо сказала секретарша, — я сейчас принесу растворитель.

— Не беспокойся. Быть может Масса не захочет говорить, когда увидит меня в подобном виде…

— Что вы, Никария, никакого беспокойства. Я быстро.

Ника схватила барышню за руку.

— Нет-нет! Лучше не оставляй меня одну, Луви.

Секретарша кивнула с пониманием:

— Как скажите, госпожа. Вас ожидает серьезный разговор?

— Угу…

— Когда господин Масса бывает серьезным, — произнесла Луви, покраснев, — мне тоже становится так страшно.

Ника поняла, что на самом деле ей нравится эта юная, немного нескладная секретарша. В Луви было столько милосердия, столько наивной доброты, что провинившемуся агенту просто не захотелось покидать уюта ее персоны. Но было бы скверно со стороны Верис, позволить этой милой барышне становиться невольным свидетелем свирепства телепата.

— Я подожду в кабинете, — обреченно сказала Ника, направляясь к двери начальника. — Масса меня там и убьет.

— Не наследите только, — Луви, подала девушке вчерашнюю газету. — Вы что-то натворили?

— Да, — Ника выхватила многотиражку.

— Похоже, вы обожаете слишком креативно решать проблемы, — пробормотала круглолицая.

— По-другому не умею, — отозвалась Ника, врезавшись огромной головой в открытую дверь. — Черт!

— Осторожней!

— Ты не сделаешь мне «тот самый» кофе? — попросила Ника, вспомнив об успокаивающих свойствах чудотворного напитка. — И для Масса в чашку побольше, пожалуйста.

Луви улыбнулась и, кивнув, побежала кофеварить.

Агент Верис зашла в кабинет, осторожно прикрыла дверь.

— Я так понимаю, — раздался голос Масса прямо у нее над ухом, — что у тебя есть разумное объяснение этому поступку?

Ника взвизгнула от неожиданности, но голова тролля, впитала в себя этот вопль, как толстая пуховая подушка.

— Конечно, — взволнованно ответила девушка, понимая, что ее тело поднимается в воздух, — я спасла от смерти невиновного тролля.

Голос начальника прогремел словно гром:

— Ты только что чуть не погибла сама!

— Ну… я же не знала, что смерть настолько притягательна, — сказала Верис и, испугавшись, что из-за мыслительных вихрей негодующего начальника, вылетит к собачьим чертям из кабинета, схватилась за канделябр.

Рик'Ард сгреб агента за воротник и, притяну к себе ближе, зловеще переспросил:

— Притягательна?

Ника конвульсивно кивнула. Смерть действительно показалась ей завлекательной, но вместе с тем до оскомины неприятной. Да, погибель агента Верис истребила бы все прижизненные задачи, превратив их в нерешенные проблемы мертвых. И если у живой Ники была бы вся жизнь, на их разрешение, то у почившей — целая вечность, но лишь на пассивное созерцание.

— Господин Масса, спасибо, — девушка благодарно склонила тяжелую голову, надеясь, что этот нелепый реверанс вызовет в начальнике какие-либо умиротворяющие чувства, — за то, что вытащили меня. Я не планировала забыться.

— Почему ты не можешь обойтись без необдуманных поступков? — хмурясь, спросил Рик'Ард и отпустил воротник агента.

Он не любил физическое проявление своих эмоций, поэтому как всегда старался держать дистанцию до вседозволенности, оставляя ум ясным, а сердце холодным. Именно из-за этой особенности характера красноволосого, Дин считал своего отца бездушным.

— Потому что работа в ЦУМВД очень опасна и безумна, — игриво сказала Ника, стараясь избавиться от возникшего напряжения. — Поставьте меня, пожалуйста.

Выражение лица начальника изменилось, но Верис не смогла понять, что именно оно теперь означает. Как только девушка медленно опустилась на пол, обстановка в кабинете будто переродилась. Несмотря на то, что в комнате было тепло, Ника задрожала, как осиновый лист. Чтобы как-то унять озноб, она обхватила себя руками. За спиной молчаливого начальника словно стоял огромный кровожадный ализариновый лев и магнетизировал девушку напряженным взглядом хищника. Лишь одно непроизнесенное телепатом слово, удерживало зверя от жестокой расправы над агентом.

— Я поступила по совести, — вздрогнув, сказала агент.

Масса молчал, что оказалось намного хуже, если бы, выпустив пар, он скверно отлаял своего агента. Красногривый лев скалился и капал слюной.

Теребя газету, как носовой платок сентиментальной плакуши, агент Верис забормотала:

— Знаете, я не должна была вас предупреждать. Вы, очевидно, не разрешили бы мне помочь троллю. А я не могла позволить Цератопу умереть. Не могла. Уж лучше бы со мной что-то случилось. Не знаю, как он, но я точно для всех бесполезна.

Напряжение возрастало, девушка почувствовала, как по ее плечам, стекает что-то теплое и зловонное. На долю секунды она подумала, что под натиском телепатических способностей начальника плавятся ее непутевые мозги. Ника ощупала голову и облегченно вздохнула, когда поняла, что потекшей субстанцией оказалась башка синекожего монстра.