Тони думал о Ферн и близняшках.

Неужели они действительно хотят привести с собой эту чокнутую? С другой стороны, разве есть другие варианты? Они не могли бросить ее на улице. Ферн поймет, что нужно делать. Как и все женщины. Тони вдруг захотелось увидеть Чарис. И даже Стиви.

Но он не хотел думать о Стиви.

Кэтлин остановилась.

Когда они заметили это, она отстала от них уже на пятнадцать футов. Она просто стояла, издавая низкий стон, словно испытывала оргазм.

— Ох… ох… ох…, - произнесла она голосом, полным смятения и восторга. — Так тепло. Очень тепло. Разве не чувствуйте? Почти горячо. Я чувствую это ногами, и моей… моей…

— Кэтлин, — окликнул ее Марв. — Нужно уходить.

Но она просто стояла, по пояс в грязи, которая, казалось, с каждым часом поднималась все выше. Стояла, словно впав в религиозный экстаз. Марв позвал ее, и она снова пришла в движение, очень медленно, словно заведенная ключом механическая кукла.

Потом снова остановилась как вкопанная. Она походила в лунном свете на игрушечного солдатика. — Ох… ох… ох, — застонала она снова. — Она как будто кипит, как будто она… она… — Тут Кэтлин замолчала. Ее бессмысленная болтовня сменилась сперва «охом» удивлениям, потом боли.

Ее рука была опущена в грязь.

Кэтлин выдернула ее, и они увидели, что с нее свисает червь. Это был огромный, щетинистый монстр, диаметром с рулон туалетной бумаги. Он вцепился ей в руку и укусил. Тони отчетливо услышал, как под мощным давлением хрустнули кости. Кэтлин мотала головой из стороны в сторону, крича и размахивая рукой, тщетно пытаясь избавиться от твари.

— Черт! — закричал Тони в ночь. — Она схватила ее! Одна из тех тварей схватила ее!

Спотыкаясь, он бросился вперед, но Марв перехватил его, и потащил назад. — Нет, — сказал он. — Ты ей не поможешь.

Тони был готов его ударить.

Он может ей помочь, но сперва нужно добраться до нее… в тот момент червь взмыл вверх и заглотил всю ее правую руку по плечо. И тут же рванул вниз, срывая зубами не только рукав ее дождевика, но и кожу. Он ободрал ей руку до мяса.

— КЭТЛИН! — закричал Тони.

Она исчезла под грязью.

К тому моменту Марв тащил его прочь, и у Тони не было сил сопротивляться.

У них за спиной клокотала, плескалась и пенилась грязь.

— Помогите! — закричала Кэтлин, показавшись на поверхности с черным от грязи лицом. — О, боже, кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне! ОНО СХВАТИЛО МЕНЯ! ОНО СХВАТИЛО МЕНЯЯЯЯ…

Она билась в пузырящейся жиже, но тщетно. Абсолютно тщетно. Червь продолжал кусать ее, с каждым разом отхватывая все более крупные куски. Блестящими, как хирургические ножи зубами он полоснул ее спереди, срезав вместе с большей частью дождевика ее груди. Огромные сегментированные кольца обвили ее, и сжимали, пока ее крики не превратились в приглушенное клокотание. Ее кости хрустели, почти как сухие осенние листья под ногами. Голова билась из стороны в сторону, словно у какой-то жуткой куклы, меж губ фонтаном хлестала темная артериальная кровь.

Потом она обмякла, изо рта высунулись внутренности.

Окровавленная рука еще продолжала рефлексивно хлопать червя по студенистой плоти, пока тот, наконец, не утащил ее на дно. И Тони и Марв отчетливо видели, как медленно вздымающаяся волна катится по улице, когда червь утаскивал Кэтлин прочь в неведомые глубины, чтобы потом доесть на досуге.

— Давай, Тони, — сказал Марв. Нужно уходить…

Но Тони продолжал стоять, удрученно вглядываясь туда, где только что была Кэтлин. Но там уже не было ничего, даже ряби. Нет… что-то плавало там, и в какой-то момент он с ужасом подумал, что это одна из ее конечностей.

Но ничего подобного.

На поверхности плавал всего лишь грязный пластмассовый пупс.

28

Все выжившие Пайн-стрит нашли убежище в доме О'Конноров. Ферн и Марв О'Конноры, близняшки — Кэсси и Кэли, Тони Альберт, Донна Пеппек и Берти Калишек. Насколько им было известно, больше не осталось никого. Грязевое море продолжало подниматься, и скоро станет совершенно непроходимым. Марв понимал, что если чертова Национальная гвардия не прибудет в ближайшее время, дела их не просто плохи, а очень плохи.

Но как сказала Ферн, они теперь вместе и они живы.

И это правда. Он знал, что его дом гораздо старше других домов на Пайн-стрит, и в прежние времена был фермерской усадьбой — единственным зданием на всю улицу (представлявшей раньше из себя простую грунтовку). Дело в том, что это был сплошной кирпич, выстоявший уже много лет. Грязевое море он пока тоже выдерживал, в отличие от сборных домов, которые уже почти полностью разрушились. Марв понимал, что здесь они в безопасности. А Ферн, дай бог ей здоровья, содержала отлично оснащенную кладовую, так что голодать никому не придется.

Донна Пеппек изо всех сил пыталась успокоить Берти Калишек, а Ферн заняла близняшек игрой «Сумасшедшие восьмерки». При свете свечей, конечно — электричества уже не было. И это странно, потому что фонари через улицу горели. Поди разберись.

Марв с Тони спустились в подвал и вытащили из походного снаряжения лампы. Они работали на батарейках, но это оказалась не проблема, потому что у Ферн их было полно, как и еды и туалетной бумаги. Осветив как следует гостиную, они сходили в маленький кабинет Марва в дальнем конце дома и открыли ящик с оружием. У него было три стрелковых единицы — дробовик «Моссберг» 410-го калибра, болтовой карабин «Ремингтон 30–06» с оптическим прицелом, и револьвер «Спешл» 38-го калибра, принадлежавший его отцу. Для револьвера боеприпасов не было, но было пятнадцать патронов для «Моссберга» и десять для «Ремингтона».

У них есть еда.

Есть свет.

Есть руки.

Они в безопасности.

— У меня нехорошее предчувствие, что на улице становится жарко, — сказал Тони, заряжая дробовик.

Марв кивнул. — У меня тоже. Будь я один… я бы так не беспокоился. Но с Ферн и девочками… Не знаю. Мне страшно.

— Пойдем, убедимся, что с ними все в порядке, — сказал Тони.

29

Грязь двигалась.

Марв наблюдал за ней через панорамное окно. Она не уже просто медленно текла и бурлила, она двигалась. Огромные, темные волны накатывали на дворы и обрушивались на стены домов. Водяная волна это одно, но грязевая была гораздо тяжелее. Сперва одна, потом другая ударили в дом. Гостиная задрожала. В окнах зазвенели стекла. Со стены упала картина. Каминные часы рухнули на пол и разбились.

— Держитесь! — скомандовал Тони.

Накатила еще волна, она была гораздо крупнее предыдущих. Хорошо было одно — грязевые волны, несмотря на вес и силу, двигались очень медленно. Марв приказал всем спрятаться за диван и приготовиться.

— Идет! — крикнул Тони.

От луны и горящего на углу фонаря на улице было довольно светло. Свет отражался в катящейся волне. Она отбрасывала перед собой огромную тень, и прежде чем достичь окна гостиной, затмила собой весь внешний свет.

Она ударила с огромной силой.

Дом не просто тряхнуло — он будто сдвинулся на три или четыре фута. Вещи попадали с полок, штукатурка потрескалась, с потолка посыпалась плитка. А потом… когда волна отступила, раздался скрип, панорамное окно рухнуло, и грязевая река хлынула в дом, опрокинув кресло и кофейный столик, мерцая осколками стекла.

— В столовую! — скомандовал Марв.

Когда все убежали, прихватив с собой одну из ламп, он остался стоять почти по лодыжку в черной, пенящейся грязи. Он сразу заметил, что в ней что-то копошится. И не один, не два червя, а дюжина, если не больше. Один из них выглянул из грязи, и Марв отшвырнул его ногой в сторону. В другого сумел попасть со второго выстрела, почти разрезав пополам.

— Берегись! — крикнул Тони.

Из жижи появился четырехфутовый червь, скользкое от грязи толстое тело было покрыто колючками. Передний сегмент раскрылся, обнажив ряды острых как иглы зубов, каждый из которых был дюйма два в длину. Он быстро двигался благодаря сокращению перекатывающихся мышц, и вцепился бы ему прямо в ногу, если бы Тони не прыгнул вперед и не выстрелил. Оказалось, черви состояли не только из слизи и сока, содержащихся в эластичной тканевой оболочке. Когда дробь попала в него, он буквально взорвался фонтаном мякоти.