— С минным флотом положение у нас совсем плохое, как в техническом отношении, как и в походной тренировке командиров эскадры. Необходимо в ближайшие дни собрать ко мне инженер-механиков со всех кораблей и потолковать об мерах улучшения нашей техники.

— Большинство наших командиров очень слабо знакомо с современной техникой, особенно машинной. — Заметил Владимир.

— Заставим познакомиться! Здесь есть и ваш недосмотр.

— Я больше занимался сухопутной армией и не успел. Но тех кто не захочет разбираться в технике буду пороть и сажать на гауптвахту.

— Это правильно! В современной войне техника решает многое! Даже храбрость не всегда помогает.

Флот маневрировал. Эскадра тренировалась в самых разнообразных перестроениях, поворотах последовательно "все вдруг" на восемь, шестнадцать румбов вправо и влево. Адмирал зорко следил за выполнением сигналов и после каждого из них тот или другой корабль получал замечания за допущенные ошибки. Особенно часто ошибался крейсер "Горный" за что командир и получил выговор.

— Видно и его придется пороть. — Отметил Владимир.

Вскоре поводов для битья стало больше. Уже на обратном пути к Артуру во время перестроений "Горный" слишком сблизился с "Полтавой". Создалась опасность таранного удара. Капитан "Полтавы" Бородищ, оценив угрозу, поспешил застопорить машины, затем дал задний ход. Избегая таранного удара, он переложил руль. А вот Чернышев от страха заметно прибавил ходу и накатился на "Пересвет". От удара согнулся винт, треснула корма. Отсеки наполнились водой, и корабль сильно накренился.

— Вот черт чуть не потопили броненосец. — Ругнулся Владимир.

Над кораблем взвился сигнал — "Не могу управляться".

Макаров сделал заброс и виду образовавшейся течи взял "Пересвет" на буксир. Уже около пяти часов к началу подъема воды, эскадра начала втягиваться во внутренний рейд.

Первым вошел "Петропавловск", но Макаров продолжал оставаться на мостике, наблюдая, как корабли входят в бухту и становятся на якорь. Владимир грозил кулаком.

— Во всем виноват Чернышев, я спущу с него шкуру.

— Может, сначала перекусим, а затем разберем детали.

— А что тут разбирать мы все видели. Хороший командир должен быть скор на расправу!

— Посмотрим, что они скажут друг о друге. — С хитринкой внес предложение Макаров.

Чернышев дрожал от страха и всю вину валил на командира "Пересвета" Подколзина.

— Он совершенно растерялся, не прибавил хода, не повернул в бок, вел себя словно самоубийца, нарочно подвел броненосец под монастырь.

Подколзин тяжело дышал и соглашался.

— Конечно, я поступил плохо. Надо было дать вовремя полный вперед.

Владимир перебил.

— А куда смотрел Чернышев. Он и во время учений был тормозом. Надо было выполнять указание об уменьшении числа оборотов, и дать задний ход. А Чернышеву будет наказание — прогнать его сквозь строй матросов — пусть врежут палками.

— Бить офицера? — Удивился Макаров.

— У меня есть такое право данное царем-батюшкой. Здесь телесные наказания и для дворян законны.

— Что же так, пожалуй, справедливее, а то матроса дерут как сидровую козу, а офицер в баньке прохлаждается.

— Подколзин получит выговор, но бить его пока не будем. — Отрезал Конев.

Наместник справился о величине течи, затем вместе с адмиралом принялся указывать на ошибки, размахивая кулаками и угрожая, что если урок не пойдет в прок, то будет им суровая порка.

Те робко кивали и обещали исправиться.

Было около двух часов ночи, когда командиры судов после двадцати пяти часового трудового дня отправились по своим местам. Два "железных наркома" продолжали работать, диктуя начальникам своего штаба и флаг-офицерам свои распоряжения, а затем обратился к Владимиру.

— Вы можете посодействовать изданию моего труда под название "Рассуждения по вопросам морской тактики"?

— Это как сражаться в море? Не кажется ли вам что такой труд надо засекретить?

— Наши люди в первую очередь должны учиться ведению войны. Это должно быть известно не только здесь, но и на Балтике и на Черном море. При отправке сюда второй эскадры все офицеры смогут по пути ознакомиться с моими взглядами и требованиями в бою. И не придется никого переучивать. — Макаров приподнялся и принялся расхаживать по каюте. — Все ясно!

— Как дважды два! Но я ведь тоже не лыком шит, возможно, смогу дополнить вашу книгу.

— Рас так буду очень рад! А пока поря на покой, уже больше суток как я на ногах.

— А я уже привык спать не больше двух часов в сутки, а иногда и меньше.

— Вы еще так молоды, нужно беречь себя!

— Спасибо, но служение Родине требует величайшего самоотречения!

С тех пор эскадра выходила в море почти ежедневно, проводила стрельбища и маневры.

В свою очередь Владимир обучал все прибывающие и прибывающие из России войска. Солдат активно натаскивали, заставляли преодолевать полосу препятствий, стрелять, колоть штыком, совершать обходные маневры. Постепенно необученные зеленые стрелки превращались в опытных ассов полей. К работе по повышению грамотности военных состава присоединились и учителя. Под строгим полицейским надзором они читали лекции матросам и солдатам. Особые споры вызвала теория происхождения вселенной. Владимир приказал использовать только выпущенную книгу "Существует ли заботливый творец?", где простым и доступным языком излагалась теория происхождения видов и тайна сотворения мира. Наука доказывала подлинность религии и веры во Христа.

Впрочем, религия религией, а укреплять город следовало. Были выбраны места для установки базового дальномера. Удалось найти базу в двести пятьдесят сажень, что обеспечит большую точность в измерении дистанции до цели. Теперь в случае войны японцам так просто не сунуться — отдавят пальцы.

Наместник поинтересовался ходом работ в Порт-Артуре. Ему доложили.

— Морской наблюдательный пункт готов, места для батарей уже определены, дорогу прокладывают. Генерал и начальник гарнизона Кондратенко ежедневно там бывает и подгоняет саперов и инженеров.

— Это неплохо, но усилия необходимо удвоить. Впрочем, возможно до осады Порт-Артура дело и не дойдет.

Действительно Конев видел, как на глазах крепнут российские войска, растут и числено и качественно. Миновало жаркое маньчжурское лето, настала сухая, но щедрая на урожай осень. Правительство России стало выполнять программу по вербовке трудолюбивых китайцев на стойки века. Индустриализация страны, особенно Урала, Кавказа и Донбасса, шла ударными темпами. Вот в сентябре новая радость. Прибыл один из первых российский аэропланов с двумя пулеметами на крыльях. Эту машину прозвали "Ястреб", естественно она не имела аналогов в мире.

— Это новые орудия войны, ее кровь и сердце — танки и авиация. Теперь мы точно побьем япошек.

Степан Макаров был удивлен.

— Это новое слово в войне, самолет, но на лету не очень удобно стрелять из пулеметов по пехоте.

— А мы ему бомбы подвесим, заодно скоро будут созданы пикирующие штурмовики, они способны подавить и вызвать панику в любой армии.

— Если так то крик — Банзай желтоглазым не поможет!

— А вы телефон ко всем командным пунктам подвели?

— Конечно, стрелять наши корабли могут из порта, а командовать с горы, не знают азиаты на что нарываются.

— Только что из России прибыли радиоприемники. Они способны используя короткие волны передавать информацию на большом расстоянии. Даже непосредственно из Москвы или Питера.

— Такое ощущение, что на верхах взялись за ум и стали поощрять изобретения.

— Новый премьер Лев Московский многое делает для коренной перестройки экономики, да министр обороны, пошли ему Бог здоровья старается.

— Ну, раз так то я спокоен.

Владимир решил лично опробовать аэроплан, по сравнению с фотоновыми и аннигиляционными истребителями он выглядел слишком медлительным и примитивным. Впрочем, взлетел легко, быстро набрал высоту и развил скорость в четыреста километров в час. Сделав несколько кругов, Конев полюбовался уникальной природой северного Китая, а затем приземлился на узкую полоску земли, по пути расстреляв из пулемета дерево посбивав яблоки.