Глава 19 Рафаэль. Миссия «Хайк бан Левенталь, гроссмейстер гильдии». Продолжение
Левенталь вновь вел свой дневник
«5-й день 3-й декады Сегодня на исходе дня мы прибыли в Раджад, столицу Панжвура. Первое впечатление — это настоящая Столица Мира. Наша Батейя показалась мне ужасно блеклой и скучной.
Поселили нас с Палленом в доме капитана Айзенка. Возможно, он несколько меньше резиденции губернатора Аннака, но в остальном ему не уступает. Я еще не успел познакомиться со своим новым пристанищем как следует и уж тем более не видел и десятой доли города. Так что позже опишу местные достопримечательности подробнее. А сейчас самое время чиркнуть несколько фраз о нашем хозяине.
Айзенк Лакурн родился, как и я, в Батейе, в семье торговца. Не могу сказать, что я хорошо знаком с его отцом, но, во всяком случае, этот человек мне известен. Очевидно, и самого Айзенка я мог встречать в детстве на улицах метрополии, он старше меня всего на три года.
В пятнадцать, как принято в нашем сословии, парень пошел служить юнгой на одной из каравелл отца. В первом же плавании по Альменскому морю корабль наткнулся на кечи пиратов. Из всей команды весурцы пощадили лишь мальчишку. Затем — плавание в трюме пиратского корабля, набег на Лерию, возвращение через вечно штормящее море, долгие декады в полумраке вонючего трюма.
На архипелаге лучше не стало. С пленниками и пленницами пираты особо не церемонились и почти не кормили. Специально отбирали самых сильных и живучих для продажи. Айзенк оказался в их числе. И отправился в новое путешествие, на восток.
Но на этот раз не повезло пиратам. Налетевший ураган унес кеч слишком далеко на север, выбросил на прибрежные камни. А остальное довершили подоспевшие галеры панжвурцев. Пиратов перебили, уцелевших в кораблекрушении пленников освободили, выходили, откормили. О возвращении на родину нечего было и мечтать, потому пришлось искать себе место в новой жизни. Айзенк выбрал мореплавание. И преуспел в этом. За двадцать лет прошел путь от юнги до капитана флагмана…»
«7-й день 4-й декады. Прошла уже декада после моей встречи с махараджей. И только сегодня я решился взяться за перо. Не буду пересказывать свой визит во дворец. Все в подробностях изложено в моем рапорте для коллегии. Здесь же упомяну лишь о том, что наиболее запомнилось. И о мыслях, возникших у меня во время беседы.
Махараджа принимал не в тронном зале, а в своем малом кабинете. Сопровождавший меня советник Ганлар — тоже, кстати, выходец из гильдии — представил меня, потом пригласил сесть. И сам опустился на ковер. Нечего делать, я последовал его примеру. Было неловко, но обычай есть обычай. Махараджа помолчал, рассматривая меня из-под полуопущенных век. Коротко сказал что-то по-панжвурски. Ганлар перевел: «Расскажи мне о твоем мире». Что ж, я рассказал. О гильдии, о государствах, лежащих на берегах континента. О своих плаваниях. Мое повествование заняло часа два по меньшей мере. Все это время никто не проронил ни слова. Несколько раз я замолкал, ожидая, что советник начнет переводить. Но тот молчал. Даже когда я закончил, молчал. Получается, раджа знает наш язык, но просто не хочет на нем говорить?
Все эти мысли проскочили в моей голове, пока в комнате стояла тишина. Затем раджа вновь проронил короткую фразу. И Ганлар тотчас поднялся.
— Махараджа благодарит тебя за рассказ. И прощается с нами.
— Как?! — встрепенулся я. — Я ведь не досужий путешественник, не вольный торговец. Я гроссмейстер, член коллегии Морской гильдии. Я уполномочен представлять мое государство в любой точке мира. И как представитель гильдии хочу заключить союз с правителем Панжвура. Союз против общего врага — весурских пиратов!
Должно быть, идею разгрома пиратов я излагал довольно сумбурно. Непривычная обстановка, непривычная манера общения… Тем не менее меня опять выслушали не перебивая. Ганлар, все так же стоявший надо мной, улыбнулся.
— Ты слишком мало знаешь о мире, потому так горяч и поспешен. Пираты — поставщики живого товара для колдунов. Пытаться уничтожить их — значит дразнить Махриб. Лучше нам всем не дожить до того дня, когда кто-то возьмется за это.
Я чувствовал себя одураченным. Эти люди, так много знающие, создавшие столько прекрасных вещей, погрязли в суевериях, словно дикие кочевники.
— И что мне делать теперь?
— Что пожелаешь. Можешь остаться у нас. Махараджа с удовольствием примет на службу такого смелого и опытного капитана. Можешь починить корабль и попробовать вернуться на родину.
— А могу я продолжить плавание? Идти дальше на восток? Я хочу обогнуть весь континент.
Я смотрел не на Ганлара, на махараджу. Потому увидел, как на миг приподнялись его веки и глаза сверкнули пламенем.
Советник сдавленно засмеялся.
— На восток? На востоке — Махриб. Лучше придумай иную смерть, менее страшную…»
Эта аудиенция была первой и последней. Пару раз Левенталь видел в городе советника Ганлара, но тот лишь любезно здоровался, не пытаясь вступить в разговор. Его не торопили. Раджад, как и весь Панжвур, жил своей привычной, накатанной за века жизнью. Словно забыв о приплывших с далекого севера гостях.
Прошла зима. Отшумело короткими теплыми ливнями начало весны. Каравелла, давно починенная, оснащенная новыми парусами и такелажем, томилась у пирса. А Хайк все никак не мог решиться. Внять предостережениям или выбросить их из головы? Продолжать считать глупыми сказками?
Подтолкнул его неожиданный разговор с Айзенком.
Лакурн как раз вернулся из очередного вояжа вдоль побережья. Отужинав, они сидели вдвоем на террасе, наслаждаясь пряным ароматом расцветших садов. И неторопливой дружеской беседой.
— Сезон ураганов в Пиратском море закончился. Если думаешь вернуться в Батейю, самое время пробовать.
Хоть и вскользь была проронена фраза, Хайк мгновенно подобрался. Отставил недопитый стакан вина, посмотрел на хозяина.
— А если мы поплывем не на запад? Можешь посоветовать, какой путь мне выбрать? Вдоль берегов континента, через пролив, или вокруг Махриба?
— Не поверил рассказам о колдунах Тринабада? Понимаю. Ты приучен доверять исключительно знаниям, почерпнутым из трактатов Мистериума. Тебе тяжело принять иной взгляд на мир. Что ж… Вокруг Махриба не обойти. Там — край мира.
Хайк хмыкнул. Ужас, который вселяло в душу небо без звезд, успел изрядно потускнеть. Но Айзенк был прав, путь вокруг Махриба грозил полосой штилей.
— А что ты скажешь о проливе? Чем грозит он? Отмели? Рифы? Шквалы? Как я понимаю, берега севернее Панжвура необитаемы до самого Хокана. А уж с кочевниками я научился договариваться.
— Ни то, ни другое, ни третье. За проливом — море Дэвов. В том краю не действуют законы мироздания. Там нет ни времени, ни расстояния, ни суши, ни моря…
— Да, слышал подобные байки в южном Хокане, — отмахнулся Хайк — Значит, я пойду этим путем. Интересно было увидеть край мира. Теперь посмотрим на край вне законов мира.
— Ты в самом деле сумасшедший. Или…
— Что «или»? — с вызовом переспросил Левенталь.
Лакурн не торопился с ответом. Для начала взял
хрустальный графин, налил полный стакан вина гостю, затем себе. Отхлебнул, зажмурился, смакуя тонко подобранный букет. И лишь после этого начал говорить:
— Веришь ты в это или нет, но мир наш создан Мастерами. И они не ушли. Они наблюдают за нами. Выбирают интересного им человека, входят в его сознание. Видят, слышат, чувствуют то, что чувствует их «оболочка».
— Хочешь сказать, среди людей есть оборотни?
— Не оборотни. Такой человек может не догадываться, что стал глазами Мастера.
— Хорошо, а ко мне это какое имеет отношение?
— Возможно, и не имеет.
Какое-то время Хайк старался понять, к чему клонит его собеседник А когда понял, засмеялся недоверчиво. Одним глотком осушил стакан и ответил:
— Если из нас двоих кто-то и сумасшедший, то это наверняка ты, Айзенк!
В эту ночь Хайк спал плохо. Едва смыкал веки, едва явь уступала место дреме, как приходила та женщина. Не иначе идиотские выдумки Лакурна спровоцировали новый приступ болезни. Надо же — его сознанием завладел Мастер! Поверить в такое — это и есть настоящее сумасшествие.
Хайк сопротивлялся как мог. Понимал: поддастся сейчас и поверит. Обнаружит десятки доказательств правоты Айзенка. И реальный мир растворится в безумных видениях
Он изо всех сил цеплялся за свой рассудок. Как результат, утром поднялся с постели невыспавшимся и злым. И полным решимости плыть на восток, вдоль берегов континента.
«4-й день 14-й декады. Вчера мы покинули Галис, самую восточную гавань Панжвура. Трудно рассчитать, сколько времени займет переход до Хокана. Надеюсь, к середине лета мы увидим знакомые степи…»
«3-й день 15-й декады. Вчера произошло знаменательное событие. По правому борту «Буревестника» появилась земля. Махриб. Мы проходили самую узкую часть пролива, отделяющего остров от континента, и весь день могли наблюдать темную полоску на горизонте. Я не верю в сказки о магах, но почему-то чувствовал себя неуютно…»
«8-й день 15-й декады. Четыре дни не брался за перо. Настроение паршивое. Началось все позавчера. С рассветом на севере стала подниматься белесая полоса облаков. Я решил было, что погода портится, идет шторм. Потому приказал взять рифы на парусах. Через три часа белым заволокло все небо. Но шторм не последовал…
…Утром погода оставалась неизменной. Белая пелена стала гуще, и солнце не могло пробиться сквозь нее даже светлым пятном. Без солнца мы не можем определить свои координаты. Кажется, что мы застыли в одной точке, и только надутые паруса подсказывают, что это не так..»
Как обычно, Левенталь проснулся на рассвете. Судить, что был рассвет, удавалось лишь по яркости света, исходящего от низкой пелены облаков. Утром она постепенно усиливалась, оставалась ровной в течение дня, а вечером снижалась. Хотя полной непроглядной тьмой, как логично было бы ожидать, не сменялась. Сейчас свечение было умеренным.