Но дьявол был начеку: их корабль подвергся нападению со стороны двух берберских пиратских судов, что позволило нашим героям проявить большое мужество в абордажной схватке. Это мужское занятие так понравилось Миссону, что пока его корабль приводился в порядок, он нанялся на корсарское судно, на борту которого участвовал в захвате «Майского цветка», после чего он вернулся на «Викторию» к своему другу. Курс был взят на Антильские острова, друзья продолжали осваивать морское и военное ремесло, а также много разговаривали. Для Караччиоли, прежде всего энциклопедиста и знатока литературы, Бог отрицал королей, священников, неравенство, страх смерти и, особенно, дисциплину. Он не восклицал «Да здравствует анархия!» только потому, что это выражение еще не употреблялось в то время. Что касается Миссона, то он мечтал о «жизни, полной одних приключений».
Конечно, дьявол не спал, так как нашим героям опять представился невероятный случай показать себя: атакованная английским кораблем, «Виктория» потеряла значительную часть своего экипажа и всех офицеров, а сам английский корабль взлетел на воздух, не оставив в живых ни одной души. И остался на море один потрепанный корабль, лишившийся всех командиров. Опыт показывает, что такая ситуация сразу приводит к анархии, а дальнейшие события опровергают наивные тезисы анархистов о чистой свободе.
Караччиоли заявил членам экипажа: те, кто хотят вести вместе с ним «свободную жизнь», пусть остаются на корабле, другие будут высажены. Все остались.
ИМЕНЕМ ГОСПОДА
Миссон, как наиболее знающий морское дело, стал капитаном корабля, а монах — его лейтенантом.
И здесь начинается история, очень похожая на историю будущей Французской революции: во имя гуманных идей люди вынуждены применять силу, и эта сила не знает границ.
На корабле были установлены законы для экипажа, очень напоминающие законы флибустьеров, действительно свободных людей. Оставалось выбрать флаг.
Один простой матрос, баск по национальности, который хорошо знал, что «свободная жизнь» в море, отрицающая подчинение законам, невозможна без грабежей, предложил использовать черный флаг с черепом и скрещенными костями, который английские пираты уже некоторое время не поднимали на своих мачтах; по крайней мере, это было честно.
«Ужасно! — вскричал расстрига. — Мы не пираты, мы честные люди, решившие вести свободную жизнь, которую Бог и Природа дали нам (о будущий Жан-Жак!); пираты ведут распутную жизнь, мы должны презирать их цвета и символы». Он предложил в свою очередь… белый флаг (который еще не был обязательным для французских кораблей) с изображением «фигуры Свободы» (о какой фигуре шла речь? Сведения об этом до нас не дошли) и девизом: «А Deo, a Libertate», то есть «за Бога, за свободу».
Во имя свободы… они нападали. Были ли это козни дьявола, издевающегося над ними? Первый захваченный корабль оказался пустым, анархисты обнаружили на нем только бочонки с ромом. Они не стали грабить корабль, не забрали себе вещи и сундуки; они отпустили его плыть дальше, заставив поклясться всех, кто были на его борту, что те ничего никому не расскажут (о наивность!) в ближайшие шесть месяцев.
Но это было единственное чистое приключение наивных поборников свободы, так как во время уже второй встречи пришлось драться и напавший корабль противника пошел ко дну. Третий встретившийся им корабль вез драгоценные ткани, которые были прекрасным образом захвачены и проданы в Картахене. И так далее.
Более благородным выглядело поведение Миссона по отношению к черным рабам, поведение абсолютно новое и удивительное для той эпохи. Обнаружив первый раз подобный груз на борту захваченного голландского судна, он воспротивился обычной практике перепродажи рабов:
«Это невозможно, — обратился он к экипажу, — чтобы продажа людей, по облику таких же, как мы, считалась позволительной в глазах Божьего Суда. Так как ни один человек не может посягнуть на свободу другого человека… Мы не можем сбросить с себя ярмо ненавистного рабства и гарантировать себе свободу, заключая в рабство других. Без сомнения, эти люди отличаются от европейцев цветом кожи, обычаями и религиозными ритуалами, но они, тем не менее, являются такими же человеческими созданиями всемогущего Бога и наделены разумом. Таким образом, я желаю, чтобы к ним отнеслись, как к свободным людям, и чтобы они занялись различной работой на корабле и смогли в скором времени выучить наш язык. Они будут отдавать себе отчет в обязательствах перед нами и станут с возрастающим умением и усердием защищать ту свободу, которой они обязаны нашей справедливости и гуманности».
Сказав так, Миссон освободил негров; часть их, так же как некоторые голландцы, захотела остаться на борту его корабля, что привело к созданию довольно необычного экипажа, особенно если считать, что к тому времени он состоял в основном из англичан. Миссону удалось сплотить таких разных людей в одну команду (в действительности, нас это не удивляет: равенство рас, невозможное тогда на суше, было частым явлением в море). Особого труда составило препятствовать кому-нибудь вершить самосуд на борту; успех в таком трудном деле воистину приводит в восхищение, когда думаешь о полном невежестве и простоте всех матросов той эпохи.
ИДЕАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА
Два корабля — так как трофейный английский корабль с 32-мя пушками был отдан под командование Караччиоли (неисповедимы пути Господни) — обогнули мыс Бурь и достигли Мадагаскара, а затем Коморских островов.
Здесь разыгрались события, еще раз предвосхитившие учение Руссо: братанье с добрыми дикарями, или, вернее, с дикарками, так как Миссон женился на сестре королевы Анжуана, а Караччиоли — на принцессе. Правда, королеве за невест был внесен «свадебный оброк» в виде 30 ружей, 30 пистолетов, пороха и пуль, что увеличило королевский арсенал более чем в десять раз! И, разумеется, вслед за этим разыгралась война в виде битв с соседним островом Мохели. Данная история была бы совершенно обычной, если бы Миссон не продемонстрировал снова удивительное благородство: пленники были отпущены обратно к их домашним очагам. Гуманизм? Джонсон, менее наивный, предполагает, что Миссон хотел таким образом утвердить свое могущество в этих местах, сыграв классическую игру маятника между суверенными правителями архипелага.
Миссона довольно быстро утомила такая жизнь, особенно, то обстоятельство, что здесь женщины играли немного более значительные роли в жизни островов, чем мужчины. Он решил снова отправиться в экспедицию. Но когда корабль был готов к отплытию, молодые жены решительно отказались сойти с его палубы, куда мужья имели неосторожность их пригласить для последнего осмотра.
Итак, они оказались участницами — в роли зрительниц, безусловно, но без жалоб, — боя против португальского «торговца скоропостижной смертью», вооруженного, как вам это нравится, 60-ю пушками и везущего на своем борту небольшой груз золотого песка стоимостью «всего лишь» в 6 миллионов ливров. Караччиоли, который все-таки в первую очередь был монахом, а уж потом воином, потерял в этом бою ногу.
Но все это было не в счет. Друзья намеривались создать прекрасную республику.
Для этой цели была выбрана широкая бухта Диего-Суареш, одно из лучших мест на Мадагаскаре. Здесь они обосновались со своими сподвижниками, представлявшими собой странное сборище людей, состоящее из французских, английских и португальских пиратов вместе с итальянским монахом, а также малагасийцев, освобожденных черных рабов, жителей Коморских островов, христиан (если можно их так назвать), мусульман, язычников. В одной французской песне есть такие слова: «И все они были добрейшими французами»; по аналогии можно сказать, что такой была Либерталия, где все жили, как братья, отвергая любое насилие (разумеется, это не касалось кораблей, которые они продолжали грабить). Миссон не был ни королем, ни президентом этой удивительной республики, а выбранным на три года «Его высоким превосходительством, блюстителем законов, которому было поручено награждать за смелые и добродетельные поступки и наказывать пороки в соответствии с законами, которые будут установлены» (это неслыханно! они опередили историю почти на сто лет). Англичанин Тью стал адмиралом республики; Караччиоли — председателем государственного совета, включившего в себя «наиболее способных людей, не взирая на их национальность и цвет кожи», который должен был разрабатывать законы. Законы? В анархическом государстве? Безусловно: «Без законов самые слабые граждане будут всегда угнетаться, а это может привести к беспорядкам». Боссюэ при дворе Великого короля «божественного происхождения» выражал свои мысли именно так.