Для тех, кто не читал этих захватывающих книжек, я приведу некоторые данные из них. Кумаонская тигрица была убита только после того, как растерзала четыреста тридцать четыре человека, чоугарского тигра уничтожили после шестьдесят четвертой жертвы.

Но Корбет жил и охотился несколько десятков лет назад. А несколько лет назад «Правда» в номере от 10 мая 1964 года сообщала, что в Дханоре уничтожена тигрица, убившая двести шестьдесят семь человек.

Людоеды, конечно, в «артисты» не годятся, но бывает, что они встречаются и в цирке, и некоторые укротители стали их жертвами.

Да, о многом узнал я из книг. Но опыт с леопардами научил меня тому, что главные знания дает личное общение со зверями. Поэтому, едва прибыв в Ригу, я опять обосновался у клеток.

Бегло осмотрев будущих учеников, я самым подробным образом расспросил тех, кто их сопровождал в дороге. Как вели себя? Кто какой нрав проявлял? Справлялся о здоровье, об аппетите и об отношении к проводникам во время переезда. Конечно, информация эта субъективная, не профессиональная и не очень точная. Но когда не знаешь ничего — важно знать хоть что-нибудь.

И вот целые дни я провожу у клеток с тиграми — стараюсь разгадать сущность каждого, чтобы знать, чего от них можно требовать и к чему быть готовым. Продвигаясь постепенно по этому запутанному пути открытии, я испытываю настоящее наслаждение. Да, для меня самое интересное и волнующее — разгадать характер зверя, или, как говорим мы, дрессировщики, разгадать его маску, понять по движениям и реакциям, для неопытного глаза весьма однообразным, его особенности, склонности и способности. Разведать скрытые привычки, ухватки, нрав так, чтобы зверь мне был предельно ясен от усов до хвоста.

После леопардов и пантер работа с тиграми на первых порах показалась мне спокойнее и легче. Тигры понятливее, у них лучше память, они послушнее и как-то солиднее. Там, где леопарду надо было повторять десять раз, тигр шел со второго и третьего. Даже если тигр отказывается что-то сделать, со второго, с третьего захода его можно заставить повиноваться. Леопарда же просто с места не сдвинешь. Тогда это меня не обескураживало. Не зная, с кем сравнить леопарда, я думал, что в работе с хищниками так и должно быть. Но зато теперь послушание тигров вдохновляло меня.

Вероятно, чем крупнее звери, тем они развитее. Не случайно у леопардов из девяти один может оказаться способным «артистом». А у тигров, как правило, три из пяти. Все это облегчало работу, делало ее более спокойной. «Сообразительность» тигров и мой опыт с леопардами дали нам возможность подготовить трюки быстрей.

Но чем больше всего покорили меня тигры — это своей отзывчивостью на доброту и ласку. Я бывал на седьмом небе от счастья, если леопарды иногда отвечали на мои ласки. «Вот, — думал я, — какие отзывчивые звери, как они меня любят». Но, познакомившись и подружившись с тиграми, я понял, что настоящей звериной любви и преданности леопарды ко мне не проявляли никогда. Тигры на мою приветливость ответили неожиданно горячо. Как ни забавно это прозвучит, они оказались человечнее леопардов.

Но и у тигров есть свои трудности. Да еще какие!

С леопардом легче бороться, его легко поднять и вы браться из-под него, легко оторвать от себя. С тигром это не так просто, в нем триста килограммов весу. Он нападает редко, но если навалится — одним весом задавит.

Из-за леопардов я ни разу не лежал в больнице. Все царапины заживали на ходу. Ну, иногда рука не действует, хромаю иногда — из-за этого работы не прерывал. Двадцать пять минут я мог заставить себя не замечать боли. Тигры же познакомили меня с хирургами.

Правда, первые четыре года они на меня не нападали, были молоды. И я, что греха таить, успокоился. Долго не было никаких зловещих признаков, и я заблагодушествовал, уж и не думал, что будут такие трагические схватки. Но потом появились в моей биографии «больничные» города: Рига, Львов, Ярославль, Берлин… О них я в дальнейшем расскажу.

То, что причиняет мне тигр с одного удара, леопард может добиться только с пяти. Но пять раз я бить ему себя не разрешал. А у тигра «рука» оказалась тяжелая.

Но это все в будущем. А пока я сижу перед клетками, наблюдаю и только еще пытаюсь завязать приятное знакомство. Когда я узнал их поближе, то заметил, что тигр не так богат оттенками настроения, как леопард, и потому менее капризен. Вообще тигр и лев проще, простодушнее и скорее раскрывают свою суть.

У  тигра характер постояннее, он менее вспыльчив, не мстителен и скорее отходит. Чувство мести его кратковременно, хотя и встречаются особи, способные долго носить камень за пазухой. Но, как правило, если тигр недоволен чем-нибудь — это длится минуты. На следующее представление он приходит, уже забыв свое раздражение. Тигр добродушен, когда его не трогают. Об этом рассказывают и охотники. Мне же известен такой необыкновенный случай.

Это произошло в Приморском крае. Неподалеку от пограничной заставы появился тигр, который «пас» стадо кабанов. Такие сообразительные тигры попадаются время от времени в тайге. Людей он, видимо, не боялся и не сердился на них. А может быть, даже хотел жить с ними в дружбе. Однажды пограничники наткнулись на него под самой сторожевой вышкой — он преспокойно разлегся прямо около лестницы, по которой бойцы должны были подняться наверх.

Увидя такого «нарушителя», запросили начальника, не пристрелить ли тигра. Разрешение дано не было, и пришлось пограничникам ждать, пока хозяин тайги сам догадается пропустить бойцов на пост. Тигр действительно вскоре ушел. Но через несколько дней властелин тайги пришел снова и улегся прямо на крыльце дома. Видимо, был в таком хорошем настроении и так уверен, что ему здесь рады, что даже к заливистому лаю собак отнесся добродушно.

Наверно, тигру понравилось это место и вежливое обращение: его следы часто можно было видеть на снегу у самого жилья. Домашних животных он не трогал и на людей не нападал. В его посещениях не было никаких корыстных целей это были визиты вежливости. Может быть, он догадывался, что находится под охраной государства?

Хотя тигры и не так подвижны, как леопарды, хорошо бы научить их трюкам которые у меня выполняли легкие леопарды. Особенно прыжки. В дальнейшем мне удалось добиться того, что тигры не уступали леопардам в дальности и высоте прыжка. Некоторые научились лазить по столбам. Бемби, например, в три перехвата взбирался по телеграфному столбу на высоту четырех метров. Раньше я бы тоже сомневался, что этому его можно научить. Но когда попробовал — вышло. Так что еще много не выявленного в способностях зверей, и еще не раз они будут удивлять нас своими талантами.

В начале работы больше всего меня беспокоила душа этих хищников. Ведь теперь-то я уже знал, что техника трюка — вещь второстепенная. Если завладеть их душой, трюки пойдут как по маслу.

Пока ловили уссурийцев, я начал заниматься с бенгальцами. Они как-то сразу открылись мне, не задавая никаких сложных загадок. Очень скоро, дней через пять-восемь, уже встречали меня своим приветливым «фыр-фыр-фыр».

Должен признаться, что их взгляды смущали меня, такими они были непривычно добродушными, открытыми и даже какими-то молящими, словно звери ждали чего-то важного, что я должен был для них сделать. Но что? Потом, приглядевшись к другим животным, я и у них подметил этот молящий взгляд. Просто животное всегда смотрит на человека не то с удивлением, не то с просьбой, и от этого его всегда немного жалко.

С первой же встречи тигры не выразили никакой злобы, были спокойны, но не равнодушны, как когда-то леопарды. Видимо, за ними ухаживали добрые, приветливые люди. И тигры привыкли к человеку, доверяли ему. Дела у нас пошли очень бойко.

Совсем по-другому встретились мы с дикарями Раджой и Тарзаном. Раджа вначале так бросался на клетку и скалил клыки, что я вздрагивал, представляя встречу на манеже. Но сердиться на них было не за что. Ведь они в неволе только три недели и к человеку еще не привыкли.