Иногда Аня задумывалась, какие у профессора на нее планы. После универа, конечно, аспирантура, защита диссера, это понятно. А потом? Возьмет к себе в лабораторию? Отправит на стажировку за границу?

Но задумывалась не больше, чем на минуту, а потом выбрасывала эти мысли из головы. Сейчас ей не до карьеры. Абсолютно не до нее. Карьера — тыл, который уже обеспечен. Теперь у нее есть дела важнее. Теперь у нее война.

Война. Шаг за шагом — и непонятно, завоевание это или разрушение. Потому что каждый шаг — это удар по чему-то важному внутри себя. Удар на поражение.

Первым шагом стало курение. И оно так навсегда и осталось для Ани символом новой жизни.

Первая жизнь кончилась, когда ей исполнилось 18. А вторая началась, когда Аня впервые взяла сигарету.

Сентябрь второго курса. Пачка сигарет лежит на столе. Дотянуться, взять, прикурить, затянуться — впервые в жизни — ах… Нет, нет, ни за что, курить — отвратительно, она никогда в жизни!

И тут перед глазами появляется лицо мамы. Аня прекрасно помнит ее голос: «Курящие женщины — гадость! Фу!»

Лицо и голос — это всё решает. Аня протягивает руку и берет сигарету. Пальцы дрожат.

— Ты чего? — спрашивает сидящий рядом юноша.

— Я в первый раз, — задыхаясь, признается Аня.

— Давай я тебе прикурю. Смотри, затягиваться надо вот так.

— Спасибо.

Аня подносит сигарету к губам. Неужели она это сделает? Прыгнет с этой вышки? Да, да, да!!!

Она закрывает глаза и затягивается. И чуть не умирает от наслаждения.

Это первая сигарета. Со второй всё не так. В первый раз было «попробовать» — замирая от волнения попробовать. Второй раз — это уже всерьез. И это совсем другое дело.

Во второй раз надо скрутить себя, заставить, перешагнуть через человека, который валяется на полу и стонет от боли, через нее же — Аню, прежнюю Аню.

Да, курить отвратительно. Курящая девушка — гадость. Фу. Да, всё так и есть. А я все равно буду.

Закрыв лицо руками. Зажимая стон и крик. Впившись ногтями в кожу. Я — все равно — буду курить! Несмотря ни на что, ни на что, я буду, буду!!!

Переступить психологический барьер — это одно. Ты делаешь шаг — и вдруг перестаешь быть собой. Взлет или падение — не разобрать. Ясно одно: это жутко приятно, так приятно, что замирает сердце и останавливается время.

Переступить — это одно. Остаться жить за барьером — другое.

Закурить во второй раз. Принять решение курить ежедневно. Стать «курящей девушкой».

«Не надо, не надо! — требует внутренний голос. — Ты ведь навсегда перестанешь себя уважать! Самый главный авторитет детства — мама — внушила тебе, что нет хуже преступления, чем курить. И это убеждение останется с тобой до конца жизни. Не делай этого, не становись „курящей девушкой“, это унизит тебя в твоих же собственных глазах!»

Курить или не курить?

Аня думает об этом недели две. А потом покупает пачку сигарет и выходит с нею на общежитскую черную лестницу. Она прикуривает дрожащими руками. Старается думать о посторонних вещах. Старается не замечать того, что делает. Проходит испытание до конца. Аккуратно гасит окурок, выбрасывает его в пепельницу. А потом идет к себе в комнату, стараясь не слышать, как кто-то — наверное, маленькая Анечка — тихо-тихо плачет внутри.

Война — это всегда жертвы…

«Анечка, — мысленно обращается к плачущему ребенку восемнадцатилетняя Аня, — Анечка, милая, я знаю, ты очень любишь маму и папу, а сейчас мы рвем с ними отношения — берем и рвем их, с кровью, и тебе очень больно, моя маленькая, моя бедная маленькая девочка. Но что делать, что делать, скажи мне? У нас нет другого выхода. Так надо, пойми.

Мы ведь выдержим, правда?

Ты — это я, просто маленькая. А значит, ты очень сильная. Ты выдержишь.

Выдержишь, правда?»

Анечка затихает и, кажется, улыбается. Конечно, она выдержит. Ведь это та же самая Аня, хоть и маленькая. А Аня выдержит всё.

Шторм, огромные волны. Среди них крохотная деревяшка, обычная щепка. Аня держится за нее и плывет. Она даже не знает, куда. Вернее, не осознает.

Она просто плывет, стараясь ни о чем не думать. Потому что главное — доплыть. Даже если твой рассудок не знает, куда.

Второй курс — осень, зима, весна. Год, когда Аня издевается над собой. Год, когда слово «должна» беспощадно уничтожается. Его нет. Есть только «хочу».

Желания, вырвавшиеся из-под давления родителей, вырываются и из-под контроля Ани. Море штормит, щепку захлестывает волнами. Пускай.

Аня станет собой-настоящей, чего бы ей это ни стоило.

Она уже на все решилась, когда ей исполнилось 18. И теперь у нее очень простой выбор — либо утонуть, либо доплыть.

Теперь нужно доплыть. Неважно, куда. Главное — доплыть.

К концу второго курса у Ани сами собой излечиваются экзема и почки. Старые знакомые, которых Аня встречает на улице, не узнают ее. Бывшая толстая закомплексованная девочка со скованными, неестественными движениями и фальшивой мимикой теперь идет, весело размахивая сумкой и улыбаясь. Она стройная и непосредственная. У нее свой стиль в одежде и макияже. От яркой косметики она давно отказалась, теперь Аня подкрашивается совсем чуть-чуть, едва заметно — долой вульгарность, это пройденный этап, теперь Ане хочется естественности. Она в короткой джинсовой юбке, облегающей майке и в босоножках на низком каблуке — вроде бы, совсем просто, но в ее одежде всегда есть элемент оригинальности. У нее живое лицо, она обаятельна, она красива, наконец. С ней очень приятно находиться рядом — она умеет слушать, у нее появился особенный взгляд — какой-то очень искренний и дружелюбный. Непонятно, в чем дело, но рядом с нею просто хорошо. Хорошо и легко.

— Что с тобой случилось? — спрашивают знакомые мужчины.

— Понятия не имею, — смеется Аня.

— Как тебе удалось похудеть? — спрашивают знакомые девушки. — Какая-то диета?

— Честно? Просто начала курить.

— Да ну, брось, многие курят, а толку никакого, — не верят ей.

Аня улыбается. Она еще не знает, что курение навсегда останется для нее символом начала новой жизни. Но она уже знает, что война, которая начиналась без надежды на победу, не обязательно будет проиграна.

И еще сейчас, в конце второго курса, она точно знает, что доплывёт, что не утонет.

Непонятно, куда, но всё-таки доплывёт.

5

Мать и отец

— И как, изменились после этого твои отношения с родителями? — спросил Костя.

— Что? — очнулась Аня. — С родителями?

— Ну да, с родителями. Изменились?

После сессии, на время каникул, Аня, как всегда, поехала к родителям. За день до отлета перестирала вещи, которые собиралась взять с собой, чтоб уничтожить запах сигарет. Тщательно проверила все карманы — не осталось ли там крошек табака. И, конечно, за сутки до отлета перестала курить и решила не делать этого в родном городе.

Отец встретил ее в аэропорту. Она издалека увидела его улыбающееся лицо, побежала к нему и бросилась на шею:

— Привет!!!

— Ну, здравствуй… Как долетела?

— Нормально. — Аня взяла отца под руку, и они направились к багажному отделению.

По дороге отец достал из кармана сигареты, зажигалку и закурил.