Выход ракетных подводных лодок Советского Союза в зону боевых действий в Южно-Китайское море встревожил американцев. Они опасались за свои авианосцы, действующие там, и приняли решение о начале срочной передислокации максимально возможного числа атомных подводных лодок в этот район для охраны авианосцев и поиска подводных лодок Тихоокеанского флота

Вот как сообщает об этом Д. Минтон: «Во время этого преследования любая ПЛ, находящаяся в Тихом океане, срочно передислоцировалась для обеспечения безопасности авианосцев, действующих у побережья Вьетнама, а также для поиска других советских ПЛ. Это создавало общую проблему как для ПЛ “Guardfish”, так и командованию этой операции. “Guardfish” следовало за “Echo-2”, куда бы она ни шла, и поэтому командованию приходилось часто передислоцировать другие ПЛ, чтобы гарантировать, что какая-либо более бесшумная ПЛ США не подвергнет опасности “Guardfish” или другие подводные лодки».

Таким образом, в зоне действия подводных лодок, а это Японское, Восточно-Китайское, Филиппинское и Южно-Китайское моря, развертывалась невидимая подводная война, включающая в себя попытку установления длительного слежения за нашими подводными лодками и их уничтожения с получением приказа.

А.С. Берзин вспоминает: «16 мая. Продолжаем следовать в назначенный район, после прохода острова Окинавы перешли только на два подвсплытия на сеанс радиосвязи. Вызвал в центральный пост командира БЧ-2, капитана 3-го ранга Цимбаленко В.И., из всех вахтенных офицеров он был самым подготовленным, грамотным, свою специальность ракетчика знал в совершенстве. Он доложил, что с контейнером № 6 все нормально, а поступление воды из кабельной трубы не увеличивается.

17 мая. Море — 3 балла, зыбь, туман, тропический ливень. Всплыли на перископную глубину для определения места перед проходом пролива Баши. Определили место по американской радионавигационной системе “Лоран-А и С”, а также с помощью радиолокационной станции по островам. Из разведсводки: “С Тонкинского залива ушли крейсера и эсминцы к Сайгону. Никсон собирается 25 мая в Москву для переговоров. Интенсивность военных действий во Вьетнаме значительно уменьшилась”».

Командир сам, кстати, штурман всегда пользовался случаем лично определить место своей подводной лодки.

Наши действия Д. Минтон комментирует следующим образом: «Находясь в Филиппинском море, “Echo-2” повернула на юго-запад, направляясь в проход Баши между островами Тайвань и Лусон. Проход Баши — часто используемый северный проход в Южно-Китайское море, и я был уверен, что он и является целью советской ПЛ, но она отклонилась намного южнее обычного курса “Echo-2” замедлила ход, всплыла на перископную глубину и двигалась, ориентируясь по показаниям эхолота, который работал в коротком диапазоне, не допустимом на такой глубине. Она была потеряна. Находясь на перископной глубине, ПЛ, видимо, четко определила свое местоположение, потому что после этого ушла на глубину, повернулась по направлению к проходу Баши и увеличила скорость до 16 узлов. Мне пришлось произвести внеочередной доклад о действиях “Echo-2”. После донесения, переданного с помощью радиобуя, об этой быстрой смене курса, “Guardfish” стремительно ринулась за ПЛ, зная, что передислокация американских ПЛ будет вряд ли возможна, поскольку времени после передачи сообщения оставалось очень мало. Чтобы избежать столкновения с другой американской ПЛ, “Guardfish” погрузилась на глубину 100 метров, которую часто использовали советские ПЛ и которую, как я знал, избегали американские. Мое опасение оказалось оправданным, когда “Guardfish” обнаружила американскую ПЛ, уходящую на север на большой скорости».

Далее Д Минтон пишет: «18 мая “Echo-2” вошла в Южно-Китайское море и проследовала в точку, находящуюся примерно в трехстах милях от берегов острова Лусон».

Мы же подошли к проходу Баши с ошибкой в своем месте 50–70 кабельтов, после определения места уточнили курс подводной лодки и, форсировав проход Баши, продолжили переход в район боевой службы, увеличив ход для занятия его в назначенное время.

Л.С. Берзин отмечает: «20 мая. Заняли район № 1. В 08.30 всплыли на перископную глубину для приема сеанса радиосвязи и определения места. Сразу в перископ увидел впереди по курсу, в дистанции 10 кабельтовых вспомогательное судно США, которое шло прямо на нас Заполнил цистерну быстрого погружения и ушел на безопасную глубину. Гидроакустики судна не слышали. Гидрология плохая — мы ничего не слышим Поэтому каждое всплытие здесь потенциально опасно, можно столкнуться с надводным кораблем или гражданским судном».

Только чрезвычайная осмотрительность командира плюс везение обеспечили нам безопасные всплытия под перископ в течение всего похода.

Д. Минтон сообщает о наших действиях так; «Восемь дней ПЛ на малой скорости патрулировала на полигоне, который представлял прямоугольник, находящийся примерно в 700 милях от наших авианосцев, курсирующих вдоль побережья Вьетнама, и далеко за пределами 200-мильной зоны, которую могли достичь ее ракеты. В то время как команда слежения старалась не потерять контакт с советской ПЛ».

А.С. Берзин, зайдя в штурманскую рубку, долго изучал предстоящий район боевого предназначения, маршрут нашего перехода, потом поделился с нами, штурманами, своими мыслями: «Если начнутся военные действия сейчас, то Японское море будет ловушкой для Тихоокеанского флота, как Финский залив стал ловушкой для кораблей и подводных лодок Балтийского флота в 1943 году. В проливах: Лаперуза, Сангарском и Корейском легко и быстро можно создать противолодочный рубеж, в настоящий момент вероятный противник достаточно уверенно контролирует проход наших подводных лодок».

В тот момент никто из нас не знал, что уверенный контроль начался еще у нашей базы и продолжается длительное время.

Мы понимали, что в случае развязывания боевых действий, трудно будет уцелеть после нанесения ракетных и торпедных ударов, но уверенность в выполнении боевой задачи была. Боевой дух экипажа был на высоком уровне и исходил он прежде всего от нашего командира.

Берзин Альфред Семенович — мой командир и первый учитель подводному делу. Строгий и требовательный, не давал спуску расхлябанности, весь экипаж уважал его, в море мы знали, командир не подведет, все сделает правильно. Отличительная черта — постоянно занимался совершенствованием своих знаний, тактикой применения подводной лодки, использования оружия и технических средств, лично учил вахтенных офицеров, командиров боевых частей. Таких самоотверженных командиров я в своей жизни больше не встречал Недаром в дальнейшей своей службе руководил кафедрой тактики на высших офицерских классах — кузнице командиров подводных лодок. Был нетерпим к очковтирательству, непорядочности, в том числе и вышестоящего командования, не скрывая, это говорил прямо в глаза. В то же время любил, как все, шутку. Выступая перед экипажем, ставя задачи, мог так отчитать провинившегося, что весь экипаж смеялся, а виновник «торжества» не знал, куда деться от стыда.

Командир в своем дневнике отмечал: «22 мая. Зафиксировали работу радиолокационной станции AN/APS-80 противолодочного самолета США “Орион”, сигнал слабый. Произвели уклонение от самолета.

23 мая. В 08.30 всплыли на перископную глубину для приема сеанса радиосвязи и определения места, получили сообщение, прошел флотский комсомольский актив, и более ни слова. Конечно, это была “очень ценная” информация для подводной лодки в Южно-Китайском море. Зафиксировали работу радиолокационной станции AN/APS-80 противолодочного самолета США “Орион”, сигнал слабый. Произвели уклонение от самолета.

24 мая, нам, подводным лодкам К-45, К-7, поступило приказание доложить свое место и действия. Подготовил ответ… 12.00 широта… долгота… курс… скорость… Радио передавали три раза, район в смысле прохождения радиоволн плохой. В это время из разведсводки: “Никсон в Москве ведет переговоры”. Зафиксировали работу радиолокационной станции AN/APS-20 противолодочного самолета США “Нептун”: сигнал слабый. Снова произвели уклонение от самолета. Проанализировал два последних обнаружения радиолокационной станции AN/APS-20 и сделал вывод, что, вероятно, самолет осуществляет поиск подводных лодок по маршруту, слежения его за нами не отметил.