– Сегодня я был в таверне «Парящая тиэри», слушал, что говорят люди, – после непродолжительного молчания нарушил тишину Эсткарх.

– И что они говорят? – Нурвиль, озирающийся до этого по сторонам, как будто ожидая невидимой опасности, повернул голову к собеседнику, всем своим видом показывая готовность внимательно слушать.

Эсткарх рассказал, что ему удалось узнать. Незаметно они вышли на небольшую поляну около самой ограды дома, и служитель увидел две большие деревянные скамьи, стоявшие в некотором отдалении друг от друга. На одну из них он и сел вместе с Нурвилем, на другую присели его телохранители. Эсткарх убрал камень обратно и взглянул на торговца.

– Можно начинать! – его слова оказались для Нурвиля словно толчком. Он достал свой меч из ножен, висевших на поясе и, увидев, как напряглись телохранители Эсткарха, улыбнулся. Сделав вращательное движение над головой, он с силой вонзил лезвие в землю. На поверхности осталась лишь рукоять и гарда, которая выпустила тонкие, едва заметные нити, окрасившиеся красным и изгибающиеся как клубок змей.

Из потайного кармана на поясе он извлёк на свет сапфир великолепной огранки с вычурным символом, в котором Эсткарх узнал письменность наг. Двумя пальцами, осторожно, словно боясь того, что должно произойти, отвернувшись, торговец поднёс камень к навершию рукояти. Нити резко бросились вверх и схватили камень. Вспышка ослепительного света заставила служителя на миг ослепнуть. Когда зрение вернулось к нему, он увидел ночной кошмар многих магов. Нагу.

– Ты знаешь, что делать, Шатташар? – глаза создания Сэга повернулись в сторону Нурвиля, и ужасная пасть змеи раскрылась.

– Шатташар знает, ступивший на путь тлена, – словно сама преисподняя говорила устами полузмеи.

– Иди!

– Повинуюсь, но хочу напомнить, у тебя остался только один камень, а потом, мы, возможно, дадим тебе умереть спокойно, – беззубая пасть сложилась в некое подобие улыбки, и нага, свернувшись в спираль, резко распрямилась, перемахнув через ограду.

– Скоро в городе начнётся ад. Нам лучше укрыться в доме.

Эсткарх согласился и, поднявшись, последовал за маленьким человечком, который стал как будто ещё ниже и намного старше.

28 Мая 6349 года Летоисчисления.

Эра Исполнения Предначертанного. То же время.

Ахерон. Пустоши. Начало пути Скорби

Мы должны уходить, Сиана! Если недеры снова будут атаковать, мы все останемся здесь! Навсегда! Нас слишком мало, а сколько ещё этих порождений там? – Исида указала рукой в сторону пути Скорби, – нужно оставить заслон и уходить как можно быстрее.

– Если мы уйдём, то недеры выйдут в пустоши, и загнать их обратно в Ордаэр будет очень и очень сложно, – Сиана, в отличие от своей подруги, которая буквально кипела от переполнявших её чувств, говорила тихо и спокойно.

– А если не уйдём, то потеряем половину хранительниц ордена! Это будет невосполнимая утрата, и ты это знаешь!

– Мы не можем уйти, во всяком случае, сейчас, – хранительница была непреклонна.

– Хорошо! Что ты предлагаешь?

– Мы соберём круг и попробуем заглянуть внутрь этого куба! – от негодования Исида задохнулась.

– А если нас уничтожат, то что дальше будет? – Сиана села на стул, стоявший в палатке, и склонила голову над картой местности.

– Что будет дальше, я хочу знать! – повторила Исида.

– Не уничтожат, они заняты, прислушайся, – голос Сианы был какой-то потусторонний, и Исида поняла, что сейчас перед взором сестры открыт мир нитей.

Вокруг Исиды привычно исчезли тени, и всё вокруг стало зеленовато – жёлтым, как и раньше, когда она пробовала смотреть иначе в ночное время суток. Куб теперь буквально пылал. Его краски стали такими яркими, что глазам становилось больно, но марк вокруг оставался таким же непроглядным. Хранительница заметила тонкую серебряную линию силы, тянущуюся откуда-то изнутри куба и скрывающуюся за горизонтом. От неё исходил какой-то едкий, неприятный запах, который всегда исходил от всей магии шакти; такой же, как в давно посещённом ею храме. Единственном храме, уцелевшем с тех давних времён, когда остатки этой расы ещё не ушли в нижние миры. Тогда она тоже смотрела так же иначе, и запах был такой же. Недеры и их повелители пришли оттуда, где ещё оставались шакти, а, значит, кто-то мог использовать их знания. И неважно было то, как они были получены, главное то, что знания этой расы в плане магии были, пожалуй, единственным, что могло легко противостоять знаниям её ордена.

– Да. Ты права. Собирать круг снова? Силы в камнях осталось мало. Ярость небес отняла у нас почти все, что было, – Сиана, словно обращались не к ней, все так же задумчиво смотрела на карту.

Исида уже готова была повторить свой вопрос, но лёгкий кивок головы пресёк эту попытку. Первая дочь развернулась и, откинув полог шатра, вышла в ночь.

К ней сразу же подошёл старший кеннатр из свиты Рагота. Как только хранительница взглянула на него, то сразу поняла, что случилось что-то непоправимое.

– Алгар мёртв, достопочтенная, – голос гвардейца дрожал. – Кеннатр Глант от наездников принял командование на себя до особых распоряжений. До этого он служил в пехоте и пришёл в соединение Торгала только по просьбе последнего.

– Как это произошло? – хранительница ничем не выдала охватившего её беспокойства.

– Самоубийство, – и, предупреждая дальнейшие расспросы, добавил, – он вдруг выхватил кинжал и…

– Очень странно. Хорошо, пусть Глант командует. Он знает, что делать дальше?

– Да. Приказы продублированы, – последние слова он произнёс уже в спину удаляющейся хранительнице.

Двенадцать женщин в зелёных, серебряных и янтарных плащах, увидев знак, поданный первой дочерью при её приближении, заняли каждая своё место и принялись чертить под ногами различные символы, понятные далеко не каждому. Искорки, разлетающиеся в разные стороны при соприкосновении мориты каждой из хранительниц к камням, уносились порывами ветра, оставляя вместо себя линии сил, причудливые переплетения которых и образовывали письмена. С течением времени все вокруг осветилось красноватым светом, создаваемым символами и, наконец, когда в центре Исида написала иероглиф «хи», завершающий круг, он расцвел оттенками синего и фиолетового.

Подошедшая к этому времени Сиана встала в его центр и, вынув из воздуха мориту в форме жезла с навершием из топаза, подняла её над головой, плотно обхватив двумя руками. В тот же миг с небес ударила молния, и хранительницу спиралью окутал её разряд. Одновременно камни хранительниц, составляющие ритуальный круг, соединились с навершием жезла тонкими синими лучами.

– Дайне! – её слова утонули в раскатах грома, и хранительница исчезла.

Не успела Исида сосчитать и до десяти, как она снова появилась на прежнем месте. Начерченные ранее письмена погасли, и хранительницы разорвали круг.

Стратег повернула голову в сторону Исиды и последняя ужаснулась. Сиана постарела за это время на много лет, превратившись из молодой девушки в умудрённую опытом женщину средних лет. Такое случалось не раз и, по прошествии нескольких часов все возвращалось на круги своя, но при применении такого слабого, по сравнению с теми, что иногда использовал орден, заклинаниями, такого эффекта силы никогда не возникало.

– Киттары сжечь! Взять только самое необходимое из обозов, остальное тоже в огонь! Найти добровольцев в заслон! – Сиана секунду помолчала, словно что-то вспоминая и, кивнув головой в сторону кипевшего у врат Скорби сражения, добавила, – Мы уходим через час после того как убьём этих.

Боевой клич недеров заставил хранительниц обернуться к месту развернувшейся трагедии. Центр прогнулся справа, и враг ещё больше усилил давление. Гвардейцы продолжали пятиться под неумолимым натиском. Они не остановились даже тогда, когда их кеннатры, надрываясь и проклиная все на свете, приказали им сделать это.

Ещё несколько минут и недеры вырвались бы на открытый простор, разметав в центре всю оборону и, развернувшись, ударили бы во фланг и тыл стражам справа и гвардии слева. Некоторые их группки уже прорывались в оголившийся стык флангов и нападали сбоку, заставляя гвардейцев ещё больше выгибать строй, расширяя проход.