— Спасибо, что пришли, — говорит Рег.

Мы все чувствуем, что что-то готовится и скоро Рег начнет отдавать приказы. Все становится очень уж по-военному. Мы все садимся за стол. Рег нагибается и нажимает на одну из досок пола — она не прибита. Под ней оказывается тайник. И в этом тайнике лежит какой-то пакет, весь покрытый пылью. Пакет завернут в старую тряпку. Размером он примерно с толстую книгу.

Рег достает этот затхлый сверток и кладет его на стол перед нами. Потом разворачивает его. Это точно какая-то книга. Рег раскрывает ее, и мы видим, что все ее страницы вырезаны, но так, что, глядя снаружи, можно подумать, что это обычная книга. А внутри лежит еще один сверток, тоже завернутый в старую тряпку. Рег достает этот сверток и отодвигает книгу-тайник в сторону. Потом он разворачивает сверток. Внутри оказывается квадратный кусок какого-то серого, на вид мягкого вещества, завернутого в полиэтиленовую пленку. Один из ММистов при виде этой штуки тихо свистит сквозь зубы.

— Один килограмм немаркированной СИ-6, — объясняет нам Рег. — Ее еще называют пластиковая взрывчатка. Или «Нортекс». Она очень нестабильна. Если снабдить «Нортекс» катализатором П15, то она может взорваться от самого незначительного внешнего воздействия.

Ах ты гребаный террорист-бомбист!

— О, Рег… — говорит Клэр. Голос ее звучит печально и одновременно сердито.

Рег отрезает крошечный кусочек от бруска взрывчатки. Этот кусочек не больше половинки ароматической пилюли «Миджи Батон». Большим и указательным пальцами он скатывает этот кусочек в шарик.

— Если я добавлю немного катализатора… — говорит он и достает бутылочку какой-то прозрачной жидкости. Потом наливает из нее крошечную лужицу на стол и кладет в нее скатанную в горошину взрывчатку. — И нагрею ее до нужной температуры… — продолжает Рег, зажигая спичку.

— Рег! — вскрикивает Клэр. — Не делай этого!

Раздается громкий звук, будто кто-то захлопнул дверь в соседней комнате — приглушенный, но в то же время очень, очень громкий. По гостиной расползается дым, какая-то химическая вонь и запах обгоревших волос.

И в эту самую секунду в углу комнаты, за спиной Рега я вижу что-то похожее на фигуру человека — какие-то смутные очертания, прячущиеся в тени. Они то появляются, то исчезают. Тают в воздухе. Я замираю и оглядываю присутствующих. Никто, кроме меня, не видит этот силуэт в полутемном углу. Я молчу. Остальные тоже молчат. Они не отрываясь смотрят на стол, пытаясь прийти в себя после того, что только что произошло. Фигура за спиной Рега снова шевелится и чуть придвигается к столу. Я уже четко вижу, что это человек. Но по-прежнему никто, кроме меня, на него не реагирует. Когда я вновь поднимаю глаза на Рега, этот человек уже стоит прямо за его спиной и даже положил ему на плечо руку. С улыбкой на лице он смотрит на взрывчатку. Потом переводит взгляд на меня. Я узнаю это лицо.

Это Мартин, гребаный Мартин. Он в ужасном состоянии — весь в крови и синяках, лицо распухло, одежда изорвана в клочья.

Больше всего на свете Рег хочет встретиться с Мартином Мартином. И вот тот стоит прямо за его спиной, положив руку ему на плечо. A Рег об этом не знает. Только я один вижу ММ. Только Дженсен, который всего неделю назад ничего и не слышал ни о каком Мартине Мартине. Я приходил к нему, и теперь он пришел ко мне, будто мы старые приятели.

— Дженсен, — говорит он. — Дженсен Перехватчик.

И когда он говорит, изо рта у него идет кровь.

— Отвали! — отвечаю я, думая, что Мартин Мартин собирается заложить меня.

Я говорю «Отвали!», не открывая рта и без слов. Мои глаза перескакивают с Рега на Клэр, потом на пластиковую взрывчатку на столе. И чувствую я себя в точности так же, как в тот момент, когда висел на водосточной трубе у окна этой самой квартиры, шпионя за Регом. Мне кажется, что меня вот-вот схватят, вот-вот разоблачат. Меня охватывает паника.

А потом Мартин Мартин громко рыгает. Такую громкую отрыжку можно услышать у пивных вечером в пятницу. Влажную и вонючую. Я оглядываюсь. Все сидят замерев, как восковые фигуры. Глаза Рега по-прежнему похожи на мраморные шарики. Единственный звук в комнате — тяжелое дыхание Мартина Мартина. Он наклонился над столом, над нашим тайным собранием, качаясь из стороны в сторону, как старый алкаш, и рыгая так, будто вот-вот заблюет и голову Рега, и его пластиковую взрывчатку.

— Дженсен Перехватчик! Козел! — восклицает Мартин Мартин голосом, которым мы с Федором дразним друг друга. — Каа-аа-зел!

А потом он показывает мне средний палец, как это всегда делает Федор. А потом Мартин Мартин в один прием разворачивается на 180 градусов и, оказавшись спиной ко мне и Регу, направляется к двери.

Он материализовался в этой комнате, обозвал меня козлом и теперь вот уходит…

— Эй! — кричу я, но Мартин Мартин уже вышел из комнаты, зацепив плечом дверной косяк. Я слышу, как он с грохотом захлопывает за собой входную дверь, и вздрагиваю. Мне кажется, что все должны подскочить и броситься к двери. Но этого не происходит. Они ничего не слышали. Они по-прежнему сидят без движений, будто они только что остановились как механические куклы, у которых кончился завод. Их оглушил взрыв мини-бомбы Рега.

Я перестаю управлять своими действиями. Мне хочется проверить, все ли в порядке с Клэр, но вместо этого я встаю. Я все еще слышу, как Мартин Мартин с шумом спускается по лестнице, топая ногами и налетая на стены. Я отправляюсь следом за ним.

Глава 27

Оказавшись на улице, я оглядываюсь по сторонам. В груди у меня со страшным грохотом колотится сердце, и дыхание как у загнанной лошади. Я ничего не слышу. Мне кажется, что дело не в дурацкой мини-бомбе Рега. Улица пуста и тиха, будто вымерла. У фонарных столбов стоят старые мусорные мешки, и из некоторых лезут наружу их сгнившие внутренности. Я слышу какой-то топот. Потом мне кажется, что я слышу рыгание, такое громкое, что даже эхо разносится. Я думаю, что мне просто показалось, но нет, это действительно отрыжка, и так рыгать может только Мартин Мартин. Я иду на этот звук и снова вижу его фигуру. Он кидается в переулок, я бросаюсь следом, боясь его упустить.

— Мартин Мартин! Черт побери, прекрати от меня убегать! — кричу я, но снова только в уме.

— Дженсен Перехватчик! — слышу я ответ, тоже в уме. А потом снова это рыгание.

— Мартин Мартин, это же просто омерзительно! — думаю я, почти бегом направляясь в его сторону.

Переулок, по которому я преследую Мартина Мартина, тянется позади каких-то старых кирпичных домов. Повсюду валяются куски битого стекла и бетона, яркие пластмассовые игрушки и детали старинных велосипедов — такое ощущение, что весь этот мусор высыпался из дверей и окон этих самых домов. А тротуар выложен гладкими, круглыми, скользкими из-за прошедшего дождя камнями.

— Извини. Я все никак не освоюсь в этом теле, — звучит голос ММ в моей голове.

Потом я опять слышу рыгание. А потом опять в голове: «Извини!»

— Где ты? — спрашиваю я. Я ищу его повсюду, заглядывая за мусорные баки, в дверные проемы и за невысокие стены палисадников.

— Рядом с тобой. Иди вперед, не останавливайся.

— Где рядом?

— Прямо тут.

И вдруг он оказывается передо мной. Я чуть на него не налетаю, не веря, что еще секунду назад его не видел. Выглядит он ужасно.

Все это меня страшно бесит и одновременно пугает. И я думаю про себя: «Почему я не продавец и не работаю, например, в «Боге секса», продавая всякие майки и брюки нормальным людям?»

— Тебе не предначертано судьбой работать в «Боге секса», — говорит Мартин Мартин.

— Тогда, блин, что мне предначертано судьбой? — спрашиваю я. — Гоняться за таким рыгающим психопатом, как ты?

Но эта отвратительная рыгающая, похожая на разлагающийся труп фигура, качающаяся перед моим носом, мне не отвечает. У меня на глазах появляются слезы. Мне кажется, что наступает какой-то очень важный момент.

— Мартин Мартин не вернется, Дженсен. Я подумал, что тебе нужно об этом знать. Будет нечестно оставлять тебя в неведении. — А потом он опять громко рыгает.