А что? Это работа такая! Кто-то ведь ковыряется в канализации, сдаёт нормативы по плаванию в замкнутом и вонючем пространстве. Не от удовольствия же, а ради людей, чтоб было им сухо и комфортно сидеть. Да с газеткой, да не торопясь.

  Завернул что-то не в ту степь, тем не менее, полный собственной значимости и необходимости для людей всей Земли, я вырвал из загребущих лап переходной вымпел и присосался, словно к материнской водочной железе.

  Если предыдущий раз меня посетил шум и рваное, калейдоскопическое, приправленное экзотическими звуковыми сэмплами действо, то сейчас видимость наоборот прояснилась. Хотя кровь и продолжала прибывать в голову, уходя, видимо из пятой конечности и места, отвечающего за тактильные отношения с женщинами. И, как ни странно, несмотря на отток крови, количество мыслей (их качественное соотношение? или количество слов?), связанных с этими непредсказуемыми, но такими привлекательными и желанными существами, резко повысилось. В мозгах нарастало возбуждение, доходящее до кипения - появилось такое ощущение, что у меня не голова, а огромный бордовый член.

  - Хи-хи, - только так я и смог прокомментировать собственные мысли.

  А затем мой рассеянный взгляд набрёл на остекленевшие глаза Мишани... Ещё недавно разносившего в пух и прах мою квалификацию.

  - Раз-раз, Мишаня! - пощёлкал перед глазами пальцами. - Эй, ответь! Ты в порядке? Только не в страусином - когда голова в песке, - типа пошутил.

  - А?.. Что?.. - вскинулся ошалело дружбан. - Я наконец-то проснулся?

  В его глазах расцветало такое облегчение, что мне даже стало обидно: а как же я? Мишаня проснулся, а меня разбудить забыл?

  - Ты в каком смысле? - всё-таки уточнил.

  - Ну, мне снилось, - с энтузиазмом начал он, - что какой-то мудашный крендель пробил шаровой проезд на сомнительный аттракцион типа "Звёздных войн". Только всё происходит в драных коридорах типа Агиевых конюшен. Все местные чучела норовят настучать по голове - типа это прикольно, а местный Ленин ещё отбил у меня Лизу и сидит, злобарь, словно верблюд в клетке, и нагло ковыряется в моих душевных ранах, - облегчённо покачал головой. - Навалится же такая фигня, что и кошмаром не назовёшь.

  Я сочувственно привстал, похлопал Мишаню по плечу и протянул бутылку.

  - Ага, - вспомнил тот подробности, - а беленькую там ваще днём с огнём не найдёшь. И если в ботинки дома на Земле случайно не пролил, то подохнуть тебе от обезвоживания организма.

  - Ню-ню, - пробурчал я себе под нос. - Во всяком случае несчастных случаев по причине нетрезвого состояния тут не наблюдается. Пока.

  Посмотрел на умиротворённое лицо друга, произведшего третью инъекцию и вытащил из ватных рук сосуд с остатками слёз на дне.

  - Спи, маленький, спи, - погладил по голове. - И даже можешь не закрывать глазки.

  Выцедил на язык последние капли, окинул рассеянным взглядом ближайшее пространство и решил, что неплохо было бы прикорнуть. В смысле - поспать. И желательно на чём-то более цивилизованном, нежели пол. Не потому, что я эстет, а потому что на кровати или хотя бы матрасе мягче и удобней.

  - Вставай, Мишаня, отнесём тела на временную консервацию, - потянул за руку, и Мишаня вяло приподнялся, с трудом фиксируя на мне полуприкрытые глаза.

  Пристроив отрешённый организм друга на плече, мы двинулись по коридору. Поникшая голова товарища закачалась в такт заданному неспешному ритму движений подобно маятнику, гипнотизируя мой левый профиль и словно вводя в некий транс.

  Голову, превратившуюся в растревоженный улей, посетило множество разных словесных обрывков, в основном касавшихся нашего изумительного пребывания в Замке и частично противоположного пола. Правда, все они проносились как правило транзитом, без промежуточных затяжных остановок. Но одна всё-таки надолго привлекла моё внимание в силу своей актуальности. Почему мы с Мишаней так окосели?!

  Два здоровых (ну, практически не пострадавших - моральный ущерб не в счёт) мужика, не салаги в этом деле, две трети жидкости в организмах которых, образно выражаясь, состоят из градусов, расправившись с бутылкой, никнут прямо как салабон на первом свидании с тумбочкой. Это же ни в какие ворота не входит, в конуру не вбегает и в скворечник не влетает! Может здесь воздух такой? Антиалкагольный, так сказать. Ведь не зря дюли так сурово не замечают данный продукт, а также его удивительное воздействие на гуманоидов. Рубит, видно, он замковых туземцев, как старуха на зебре автолюбителей.

  Вот если взять нас, меня и Мишаню, в экологически нечистых условиях крупного города матушки Земли, ёмкости, одолеваемые нами в спортивных целях - так сказать, регулярные тренировки, без которых не возможен в принципе ни один олимпийский результат - больно даже вспоминать. Нагрузки неимоверные, мышцы головы и желудка в жутком напряжении. Бодибилдинг отдыхает.

  Мишаня внезапно поднял голову, чётко отыскав мои глаза в пространстве и обдал красным светом габаритных огней. Не выспался мой товарищ.

  - А поговорить?

  И вновь поник, сражённый собственным многословием. Что тут сказать? Или рассказать. Пожалуй, сказку.

  - У одной немолодой парочки интелей не было детей. И решили они из заварных, кофе, светлого пива и козьей ножки слепить чадо... М-да, - поскрёб голову свободной рукой - пытаясь расшевелить мысленный аппарат. - Что получилось у них не сразу, так как денег хватало или только на пирожные, или на пиво... Запасы кофе, правда, пополнялись регулярно, не взирая на всяческие демократические преобразования, а козья ножка у них валялась со времён бурной студенческой молодости - забыл как-то гениальный товарищ (было ему совсем плохо; да и закончил он бытие свое в жёлтом доме, так и не распространив свой гений дальше знакомых). Ну, в общем, однажды судьба, испив кефирчику и имея при этом самое благодушное настроение, решила всё-таки свести вместе все составляющие этого уравнения с известным результатом в конце. Благосклонность в чистом виде.

  И наваяли они чадо, единственное и неповторимое. Вот так. - Дыхание моё начинало понемногу сбиваться - местность тянулась унылая, безрадостная, а Мишаня на грани сна, завалил голову назад, явив миру порыкивающую норку для мышки размером с кошку, с блаженно подрагивающими гландами; а прицелы полуприкрытых глаз разъехались по разным точкам реальности - в общем, я так понял, что дружбан наравне с прослушиванием моей печальной повести параллельно просматривает сны. - Чадо подросло, уравняло щёки с задницей, талию развязало - короче, силуэт приобрело овальный.

  Однажды любимое дитя заявило родителям: "Хочу на волю! Подышать воздухом свободы. Тесно мне у вас, некуда расти!" Расстроились родители: мамуля съела три плитки молочного шоколада, а папуля выпил бутылку коньяку. Но слезами горю не поможешь и отпустили дитятко, отдав все свои сбережения за двадцать лет совместной жизни, чтоб было куда тому расти. Ага, так и было. - Приостановился, поудобней пристроил Мишаню на плече. Вот это сервис! Не хватало ещё для полного счастья явиться ему во сне. Красной девицей.

  Скатилось чадо с пятого этажа, бока с непривычки о ступени подравняло и влетело во что-то огромное, волосатое и рычащее. Им оказался огромный угрюмый мужик "На пиво давай!" - выпали из его пасти слова, как камни. Так познакомилось чадо с Мишей. Но сначала оно скулило и повизгивало, мол, нету, паханы зажилили, морят голодом, то есть сухим законом. Потом, правда, спросило, что же это такое - пиво? Вот после пятого бокала они и познакомились. Само чадо пило водичку - экономило. А на двенадцатом оно смогло попрощаться с Мишей. Но тот скорее всего этого не заметил.

  Правда, далеко отойти не удалось - когда чадо не спеша убегало от Миши и озиралось глазами, как блюдца, оно случайно наткнулось на нечто костлявое и жилистое, тут же отхватившее сдобных пол уха. "Гони сюда кошелёк!" Чадо замялось: "Да мы с Мишей выпивали за знакомство, я и на нуле", - и продемонстрировало пустые карманы, предусмотрительно опустошённые (деньги удобно уместились в трусах и практически не мешали при ходьбе). "У какого Миши?" - подозрительно спросил костлявый и сузил жёлтые глаза. Чадо развело руки в стороны, потом поднявшись на цыпочки, левой дланью указало ещё и верхнюю панель оного знакомца. И всё время отчего-то поминает мать". "А! - воскликнул жилистый и протянул лапу. - Вован! - задумчиво поскрёб башку. - Может денег тебе дать на пиво?" - спросил заботливо. - "Гони, не откажусь... Бокальчиков на двенадцать. Нам с Мишаней". - "Ого, солидно, - Вован поморщился и полез по карманам. - Тут на десять, - высыпал всю мелочь. - Больше нету... Ну я пойду?" Чадо важно пересчитало деньги и согласно кивнуло.