Когда Вован исчез, юный любитель свежего воздуха пополнил запасы в трусах, а копейки рассовал по карманам. Купил мороженое и удобно устроился на лавочке. Мир был прекрасен, солнышко светило как никогда ярко, а птички так пыжились, словно готовились в консерваторию. Одной пачки показалось не достаточно, и чадо встало с серьёзным намерением прикупить ещё три... Навстречу шла сногсшибательная рыжая девушка. Чадо ошеломлённо замерло, будто проглотило пачку дрожжей - так забурлило, зашевелилось всё внутри. Наверное это было сердце, поражённое приступом клаустрофобии и отчаянно ищущее выход наружу, навстречу... "Какой аппетитный экземплярчик, - проворковала девушка, подходя поближе. Глаза её почему-то внимательно изучили область ниже талии. - Меня зовут Лиза. Ты не хотел бы мне сделать приятное?" - "У меня ничего нет". Лиза усмехнулась: "Всё, что мне надо, у тебя с собой... - и нежно провела рукой по лицу. - Настоящая сдоба..." У чадо перехватило дыхание, а потом словно начался сон - захотелось закрыть глаза и с дурацким выражением на лице пускать слюни... - Я посмотрел на Мишаню, наконец-то скинувшего с себя банный халат дремоты и с похвальным вниманием следящего за рассказом. Я вздохнул с облегчением человека, справившегося с заданием.

  Вот так Колобка лишили девственности... - Мишаня удивлённо изломал брови. - А заодно и денег, - лицо вытянулось ещё больше. - А что ты хотел? Чтобы оказалась принцессой? Они поженились, и жили долго и счастливо? Рыжая принцесса и необъятных размеров Колобок? Ты представляешь, какие дети у них получатся? Рыжие колобочки...

  - Ты когда-нибудь закончишь свою басню, зануда? - тихо проворчал Мишаня. - Заладил: принцесса, дедка с бабкой. Ты ещё Золушку сюда приплети. А между прочим, она уже здесь! - сделав глаза по юбилейному рублю, возопил он и указал большим пальцем на себя.

  Ошеломлённый подобный неблагодарностью и наглостью, аж задохнулся от возмущения. Я распинаюсь, сказки зачитываю и плечо вместо колыбельки подставляю, а он из меня авторадио сварганил, будто нечего мне делать, как фонить, прерываясь на рекламу таблеток от головы "Микрогильотина", супербезвредных сигарет для рыб, средство от перхоти "Томагавк", безалкогольной водки и прочих памперсов для головы.

  - Я тебе шо, регулировщик? Захотел - повернул, захотел - наехал? Ты свой мерс придержи в гараже, за зубами, - злобно засопел. - А то повторю подвиг Юрия Деточкина - придётся новый гараж из металлокерамики ставить! - демонстративно выдернул из-под него своё плечо, надувшись, отвернулся.

  Мишаня тоскливо вздохнул и безнадёжно махнул рукой.

  - Да я что, я ничего. Мне бы знаешь, что сейчас? - вдруг возбуждённо вскинулся, надуваясь, точно лягуш в брачный период. - Вернее, кого! - уточнил, сверкая по сторонам глазищами в поисках фанерной стенки - чтобы показать, какой он сильный и демонстративно проломить её. Так Кинг Конг барабанил себя в грудь, пытаясь соблазнить Джессику Ланж.

  - Ну кого? - сделал вид, что подыгрываю ему, а самому будто не интересно.

  - Спонсора!

  От этого имени я даже забыл об обиде на Мишаню, простил ему пренебрежение пируэтами моих голосовых связок, а также себе неустойчивое эмоциональное состояние.

  - Поговорил бы я с ним по душ... по душ... подушкой по голове! Попинал ногами в берцах, не взирая на весь свой пацифизм, с удовольствием наступил на лицо кроссовками с шипами - так, чтоб дополнительные ноздри нарисовались.

  - Ну ты и кровожадный. Я бы ограничился голой задницей и муравейником. В крайнем случае - пальцы в дверь.

  - Неплохо. Вот же су... сумасшедший, подбил нас на авантюру: был бы нормальным, мы б точно не клюнули.

  - Да... Су... су... суп из него сварить! Увижу, ему сразу пи... писать захочется в штаны. Или наху... на худой конец обделается собственными зубами. Потому что, как зае... заху... так он бль... бль... Короче: заеду за хулиганами записными, так он блинами блевать... будет.

  Мишаня вдруг на столбняк нарвался.

  - Рик, а где это мы находимся? Так и заблудиться недолго. Прям как в лесу...

  - Ага, тут тебе дадут заблудиться, - скептически проронил я, плотно лазая по стенам глазами. Место вроде знакомое. Правда, может сработала похожесть? Типа, как у меня на родине: один общественный туалет посетил, штанины замочил, слезу пустил. Все остальные аналогичные помещения, как родные братья... и сёстры. Только возраст зависит от глубины и морщин вокруг очей... - Небось, наблюдают реалити-шоу, - поднял глаза вверх. - И ставки делают: кто кого из нас переговорит, - развернулся к Мишане, развёл безнадёжно руки и саркастически возопил: - Это ж чистая комедия - наблюдать за нашими ползаниями. Мыши в лабиринте меньше трюков исполняют. И то у них мордочки менее прикольные, чем наши хлебальники. - Устало опустился на корточки и протянул совсем уже грустно: - Представляю, как они животики надрывают. Можно с приступом аппендицита перепутать...

  - Надоело! - заорал вдруг Мишаня, вдохновлённый моим монологом, вышагивая, будто лев в клетке. Лев такой себе, крупный, но комнатный. Как раз после брачных игр. В отставке. Да и клетка с двумя выходами. На мыловарню и мясокомбинат. В качестве заготовки под холодец. Уши, лапы, хвост.

  Сквозь зубы у меня проскочило несколько "хи-хи". Ужас. Истерика. Но рот необходимо зажимать и делать вид, будто такой же озабоченный. А то блеск в глазах странный, нездоровый у дружбана. Ещё покусает. А у меня нет с собою вакцины от бешенства.

  И тут я вспомнил, что этим же коридором (во всяком случае, похожем) мы с Чернявым продвигались в мои апартаменты (на тот момент будущие), в которых от изобилия пыли чуть лица нам не оторвало. Точно - точно. Вот на этом месте звучала трагическая история о неразделённой любви с суицидальным окончанием: убийство макияжа посредством слёз. "Ну что ж ты страшная такая!" Чернявый скорчил такую зверскую рожу, что будь всё действительно взаправду, имело смысл пожалеть девушку: при ежедневном использовании тонны румян, белил, гипсокартона - и прочей штукатурки, проще было сделать пластическую операцию или на крайний случай, пришить новую голову. Но плакать категорически нельзя.

  Наподобие гончей я приник к полу и, сделав пару нюхательных упражнений носом, потрусил по коридору. Не думаю, что мои обонятельные рецепторы столь сильны, чтоб учуять эгоистично-похотливую вонь проходившего когда-то здесь Чернявого (себя-то и так чую), но на пыль они среагировали с неизменным возмущением. Оглушительно чихнув и хорошенько при этом прочистив носоглотку, а также мозги, я обиженно разогнулся и посмотрел на Мишаню. Тот с неослабным вниманием следивший за моими действиями как раз завершал недвусмысленный жест у виска.

  - У тебя всё нормально? - спросил он участливо.

  - Нормальней некуда, - сообщил я радостно. - Я вспомнил эту местность - приходилось здесь бывать.

  Мы продолжили наш путь по коридору.

  - Ага, - скептически прогундосил Мишаня. Осматривая достопримечательности. - И где ж та берёзка, что послужила ориентиром?

  - Ты не понимаешь! - азартно воскликнул я, предчувствуя близкий финиш непонятно какой эстафеты. Два по двести пятьдесят? - Я просто знаю, что здесь был.

  - А я знаю, что у меня рожек нету, - пробурчал Мишаня, но явно успокоенный от моей уверенности. - Тем не менее, иногда сомневаюсь в собственной неотразимости. И лоб чешется.

  Я усмехнулся про себя и подумал, что "у кого что болит, тот о том и говорит". Так любой профессионал, пройдя многие круги на точильном камне, шлифуя своё мастерство, иногда подвержен приступом ужасной боязни - боязнь потерять квалификацию и перестать быть востребованным. И Мишаня, будучи женским искусителем в полной мере подвержен этому испугу.

  Хотя, если разобраться, может его случай и не совсем подходит сюда. Ведь я не знаю - он не посвящал - как строит свои отношения с дамами после тумбочки посреди кровати. Не мог же он требовать от них обета не смотреть в сторону мужчин? При всей своей мощной потенции удовлетворить всех своих красавиц он был не в силах. И, будучи собственником - в хорошем смысле этого слова - старающимся распространить свою крупную мужскую ладонь на хрупкие плечики всего женского населения, попадающего в радиус действия его гормональных радаров. Отчего бы и не пробиться у него "ветвистости", когда красотки, передающие эстафету, остаются не у дел?