— Я принесу, — сказал Ксавье, чмокнув ее в макушку. — Только не вонзай мне нож в спину, ладно?

Лиззи подумывала вытащить нож из дверного косяка, куда его воткнула, потому что грызли сомнения: вдруг да понадобится? «Если сомневаешься, надо вооружиться, чтобы потом не пожалеть. Интересно, Ксавье действительно хорошо меня знает или по жизни привык постоянно допускать вероятность потенциальной атаки?»

Она все еще размышляла, когда он вернулся, но пока оставила нож на месте.

— И всё же до сих пор не понимаю, что реальность, а… — начала Лиззи.

— Мы, — прервал Ксавье, одарив ее мрачным пронизывающим взглядом. — Мы — реальность. На данный момент этого достаточно.

— Я так многого не помню. Не помнила тебя, пока ты сюда не приехал. Икс. Я называла тебя мистером Иксом.

— Достаточно близко, — кивнул он после паузы. — Верно мыслила.

— Тебя действительно зовут Ксавье? — спросила Лиззи, просто для подтверждения.

— Да.

Она перестала задавать вопросы и повернулась к нему спиной, чтобы привести себя в порядок. Глупо, наверное, чувствовать себя неловко после того, чем они только что занимались, но просто не было времени привыкнуть к нему, привыкнуть к переменам. В какой-то момент она была уверена, что он явился ее убить, а уже в следующую секунду мозги воспламенили эротические картины. Никакого моста, никакой связи между прошлым и настоящим.

Лиззи посмотрела на влажные салфетки в руке, и вдруг между глаз ударила очередная мысль: они только что занимались сексом без презерватива, а ведь она давным-давно не принимает противозачаточные таблетки. Это оплошность? Или раньше она тоже ничем не пользовалась? Лиззи чувствовала себя настолько нормально и спокойно, словно презервативы никогда не были частью их интимной жизни, но она не знала наверняка. В этот раз, наверное, все обойдется, поскольку месячные ожидаются через несколько дней, но когда они выберутся отсюда, придется принять меры предосторожности и сесть на таблетки.

Если предположить, что они останутся вместе и оба не погибнут, что и означает «выберутся отсюда».

В глубине души Лиззи не сомневалась в «останутся вместе». Теперь, когда Ксавье снова рядом, впервые с того дня, как она заболела, она не чувствовала себя ни потерянной, ни напуганной. Ладно, у нее страх и потерянность отчасти остались, но Ксавье-то ничем таким не маялся. Пусть она понятия не имеет, что творится, зато он полностью в курсе.

Он ее нашел. Узнал, что она в беде, и нашел.

Лиззи натянула брюки, отчаянно размышляя. Напрашивается еще один очевидный вывод, и мысли так часто били между глаз за последние несколько минут, что она начинала чувствовать себя боксерской грушей.

— Придурок! — повернувшись, рявкнула Лиззи.

— Да ну? — вздернул брови Ксавье и одарил ее сытым самодовольным взглядом темных глаз. — С чего это вдруг?

— С чего это вдруг, — злобно передразнила она. — Только не говори, что не мог догнать меня в любое время. Вместо того чтобы остановить меня час назад, ты выжидал, пока я не устану до полусмерти на этом проклятом велосипеде. Это ведь ты промчался мимо, когда я пряталась в бурьяне, да?

— Да, но место для воссоединения показалось мне не совсем подходящим.

Так бы и врезала! В голосе ни нотки извинений, хотя от него и не дождешься. Ксавье проанализировал ситуацию, разработал тактический план, и точка. Он когда-нибудь меняет собственные решения? Прецеденты ей не известны, но Лиззи не стала бы биться об заклад.

— Мне нужно было место без свидетелей на тот случай, если ты меня не помнишь.

— Я и не помню, — отрезала она, живот снова сжало от вернувшегося ужаса.

— Зато всё вышло как нельзя лучше: не пришлось силком тащить тебя на мотоцикл и увозить куда-то, ты наверняка дралась бы как дикая кошка и вопила что есть мочи, — невозмутимо констатировал Ксавье, обхватил за шею левой рукой и припал к губам в долгом поцелуе.

Поцелуй успокоил, как ничто другое, и всё же не утихомирил.

— У тебя было много возможностей, — выпалила Лиззи, едва рот освободился.

— Я дожидался, пока ты устанешь, чтобы свести борьбу к минимуму. Ты ведь устала?

— Как собака, — парировала она. — И еще кое-что. Ты явил прекрасный пример гнилой тактики и перестраховочного мышления. Потому что я не просто устала — у меня болит каждая мышца, и я зла как черт.

Ксавье хмыкнул, выслушав пламенный выговор.

— Усталость — нормально, злость — не новость. Боль попробую как-нибудь облегчить.

— Например?

— Как тебе гостиничный номер с джакузи?

Велосипед, купленный только сегодня утром — и превративший хозяйку в отбивную, — неплохо послужил… глаза бы его никогда больше не видели! Лиззи оставила драндулет там, где бросила, наверняка не позже, чем через полчаса, кто-нибудь подберет. Нацепила рюкзак и шлем, подождала, пока Ксавье оседлал «харлей», и устроилась на сиденье позади.

Это вам не какой-нибудь туристический мотоцикл с комфортным пассажирским местом со спинкой, эта машина создана для мускулов и скорости, а значит, мчится как стрела и к черту удобства. Так что Лиззи устроилась как птичка на жердочке, крепко обняла Ксавье за талию и положила голову ему на спину, вверив в надежные руки свою драгоценную жизнь.

Он завел двигатель, и мощная пульсация завибрировала между ног.

— Господи, — пробормотала Лиззи. — С таким зверем женщине и мужик не нужен.

Ксавье рассмеялся и стиснул ее ладони на своем животе, затем нажал на газ и вырулил на асфальт.

Учитывая шаткость своей позы, Лиззи высоко оценила водительские навыки Ксавье, тот вел байк так ровно и гладко, словно вез хрупкий фарфор. Мотоциклетное седло куда удобнее велосипедного, а может, преимущество в том, что педали крутить не нужно. Дорога на двухколесной железяке заняла бы не меньше часа, и наверняка большую часть пути пришлось бы брести пешком, а на «харлее» они домчались гораздо быстрее.

Ксавье выбрал большую солидную пятизвездочную гостиницу. Разумеется, предварительно он ничего не забронировал, зато предъявил платиновую кредитку с именем и фамилией, не имеющими ничего общего с «Ксавье». Чему Лиззи совсем не удивилась — они явно вовлечены в переделку, требующую поддельных документов.

Поставили «харлей» на охраняемой парковке и поднялись в роскошный люкс с балконом, камином, огромной кроватью и чудесной антикварной мебелью. Ванная комната была раза в два больше, чем в ее доме… ну, или в том месте, которое совсем недавно Лиззи считала своим домом. Наверняка она туда никогда не вернется, и хотя теперь понятно, что тамошняя жизнь полностью состояла из иллюзий, всё же Лиззи испытывала боль при мысли, что больше не увидит единственное пристанище, которое хорошо помнит. Отмахнувшись от печали, оценила ванну — не джакузи, правда, но долгое отмокание в горячей воде плюс пара таблеток аспирина отлично помогут снять последствия велопробега.

— Чур, я первая, — объявила она, наклоняясь, чтобы включить воду.

— Будь моей гостьей, — усмехнулся Ксавье, похлопывая ее по заднице.

— Руки прочь, — буркнула Лиззи.

— Мне надо проверить сообщения, — хмыкнул он, уходя. — Надеюсь, потом твое настроение немного улучшится.

Им многое предстояло обсудить, но каждый, казалось, избегал поднимать сложные темы, например, почему кто-то пытался ее убить, каким боком он замешан… черт возьми, да и она тоже. Похоже, Ксавье решил подождать с проблемами, а она так устала, что не имела сил возражать.

Лиззи напустила максимально горячей воды, выключила кран и, кряхтя, осторожно погрузила измученное тело в ванну, наслаждаясь теплом, просачивающимся в ноющие мышцы. Закрыв глаза, вытянулась насколько возможно, волосы плавали вокруг шеи, колени торчали из воды. Болело все — от пальцев ног до макушки. Вполне возможно, что не пострадала только правая мочка, потому что левую зацепило ремешком шлема и застежка серьги расстегнулась.

Хотелось целиком расслабиться и понежиться, чтобы рассудок свободно плавал, как волосы в воде, но ничего не получалось. Невзирая на комфорт, мозги прокручивали ситуацию, как кошка клубок пряжи. Тревога никуда не делась и вряд ли когда-нибудь полностью исчезнет. Но в этот момент Лиззи чувствовала себя почти в полной безопасности, впервые с того проклятого утра, когда взглянула в зеркало и увидела чужое лицо. Сердце билось ровно, не надо быть готовой выпрыгнуть из ванны и бежать. Может, завтра снова придется пуститься в бега, но сегодня можно вволю понаслаждаться обычной горячей ванной, настоящей едой и сном в приличной постели.