Ласкаюсь надеждой, — примирительно "улыбнулся он, —

это поручение будет для вас последним.

Кто знает? — Красавица села в кресло. От длинных опу

щенных ресниц на щеки пали резкие полукружья теней.

76

— Вы стали невнимательны к чужим мнениям, — недоволь

но заметил Дженкинс.

Мадлен мило и совсем простодушно рассмеялась.

— Послушайте пасторскую речь, с которой я обращусь к рус

ским, как только шведы высадятся на их земле.

Недовольство, досада — все было привычно забрано под маску легкомыслия и веселости.

О православные! — гортанным смешком залилась Мад

лен. — Зачем вам гавани на чужих морях? Не проще ли сбы

вать свои товары заморским купцам? О россияне, глас божий

вопиет во гневе: походы Петра на запад дерзновенны, се —

святотатство! Обратите свои взоры на восток...

Туда нельзя! — встрепенулся Дженкинс.

Почему? — притворно удивилась Мадлен. — Ах да! Там

Индия...

Дженкинс промолчал и пожевал бескровными губами. Наморщив лоб, сухо сообщил:

Русские уже в Хиве. Кто из нас быстрее двинется в глубь

Азии — неизвестно. Посему не следует торопить Россию на во

сток. Прошу замечание принять всерьез.

Тогда я провозглашу иначе: «О верующие! Дома лучше

всего. Дома и солома съедома, как говорит ваш государь царе

вич Алексой...»

Дженкинс нетерпеливо вскинул сухую руку.

— Манифест никуда не годится! К обращению надо гото

виться всерьез. — Постучал пальцем по вынутой бумажке, гля

нул пронизывающе. — Здесь все подробно? Ведь мне придется

писать королю.

Мадлен молча кивнула, остановив на патроне большие печальные глаза. Добродушие и наигранная веселость отошли сразу.

Вернулся Ватранг — углубленный в себя, подошел к столу с картой.

Без доклада вахтенного офицера и без стука быстро вошел шаутбейнахт Эреншильд, дверь каюты открыл резко, не церемонясь — спешил. Взгляпул на дипломата и пастора, поприветствовал их одним кивком тщательно причесанной головы.

Адмирал выпрямился, немного смущенный, выдержал паузу.

— Господа! Петр находится на Ганге-удд! — мятым голосом пробрюзжал он. Покашливая и борясь с тугой спазмой в горле, окинул благодарным взглядом Дженкинса. — В шторм на малой бригаптипе ночью уплыл из Ревеля... К берегу мыса Ганге-удд добрался в лодке... Петр намерен волоком перетащить галеры через узкую часть мыса и уйти мимо нас в Або-Аланд-ские шхеры.

Ватранг посмотрел с тревогой и горькой улыбкой одновременно. Пошел от стола как слепой — прощупывающей и неуверенной походкой.

Дженкинс развязно хмыкнул. Заговорил с напускной озабоченностью, обращаясь сразу к двум адмиралам:

— Господа! Меня больше беспокоит ваша растерянность. Да пошлите вы в шхеры любую из ваших трех эскадр — Ли-лье или Эреншильда. Пусть они покажутся с пушками напротив переволоки!

77

Ватранг недовольно и суетливо втянул голову в плечи. Пухло-белый палец его заелозил по карте.

Пожалуй, здесь, господин шаутбейнахт... Эскадра шхер

ных судов этой же ночью должна пройти западными протока

ми и утром появиться в Рилакс-фиорде.

Есть! — выпалил Эреншильд сочным спелым баритоном

и сверкнул взволнованной улыбкой.

Вторую эскадру под командой Лилье я посылаю сюда,

к устью бухты Тверминне. Этим маневром будет отрезан воз

можный отход к Гельсингфорсу главных сил русского галер

ного флота. Я с корабельной эскадрой остаюсь на прежней по

зиции.

Эреншильд, надувая жилами бычью шею и оголяя зверова-тые зубы, внезапно выхватил в исступлении шпагу:

— Клянусь славой великих викингов, топтавших берега Ис

пании и Африки! Клянусь честью! Я верну Швеции победу,

потерянную под Полтавой!

16

Ругаясь и выбиваясь из сил у спущенных в воду лежней, солдаты втаскивали на бревенчатый помост первую галеру. Исказясь лицом и блестя зубами, Змаевич тянул канат вместе с Бакаевым.

Галера медленно подалась из воды, выросла вдвое — круто-брюхим чудовищем вползла на сани. Громыхая на бревнах и обдавая солдат острой сыростью, судно со скрипучей тугостью подавалось вперед. Над головами напряженного клубка людей красноватым огнем засияла пушка, надраенная кирпичным порошком.

Более тысячи саженей протащились, надрывая спины и глотки, раскатываясь матом, сбивая в кровь руки.

Генерал Вейде, бряцая саблей, бегал вдоль крутого борта, — заляпанный грязью, без парика, с порванным рукавом. Яростно округляя глаза, свирепо покрикивал, требовал держаться середины бревноспуска — сани легко могли сползти в болотную топь.

— И здесь — одним вожжи и кнут в руки, а другим — хо

мут на шею, — глухо бубнил Никол* в разопревший затылок

Антона.

Антон больно лягнулся и злобно отозвался, угрюмо глядя в землю.

— Цыц ты, раздолба! Прищеми паскудный язык!

В узком коридоре просеки показалось море.

Вейде, постукивая палкой, забежал вперед проверить лежни. Остановился и, похоже, качнулся от неожиданности — в оторопи замахал руками. Змаевич, почувствовав недоброе, подлетел к генералу и остолбенел. Не разжимая зубов, крепко выругался. Вокруг них быстро сгрудились возбужденные солдаты. Все ошалело смотрели на море.

Фрегат и девять больших шхерных судов величественно скользили по заливу, приближаясь к переволоке. Их силуэты, палубные надстройки и в особенности форштевень фрегата

78

со сложной носовой фигурой, не оставляли сомнений — шведы!

— Проклятье! — изумленно и яростно шептал Вейде.

Фрегат сбавил ход напротив бревноспуска, корабли быстро

убрали паруса. У бортов вспухли беловатые всплески, суда становились на якорь.

— Как же они, сволочи, пронюхали?! Я ведь всех жителей

переписал! Беглых нет... — спрашивал себя Бакаев.

Борт фрегата блеснул красным кинжальным огнем — укутался синеватым дымом. Со звоном и шипом рассекая воздух, пологой дугой понеслась пристрельная бомба. Зеленоватое пламя рвануло перед задранным носом галеры, с грохотом взметнулись доски и сухая суглинистая земля. Залопотали по кронам осколки. Получился недолет.

Солдаты по приказу Вейде бросились в лес, залегли. Змаевич и Бакаев зашли за толстую сосну. Бригадир, глядя на клубы дыма, раздираемые ветром у борта фрегата, спросил с растущим беспокойством:

— А где этот, твой приятель Розенкранц? Второй день его

не вижу...

Змаевич ожег его колючим взглядом, сипло рявкнул:

— Ты мне эту вошь за пазуху не пускай! У него перед госу

дарем заслуги — не передо мной! — дышал хрипло и отрыви

сто. — Упустили соглядатая — это точно! Он к Ватрангу сбе

жал. А еще раньше лоцмап-финн куда-то делся. Искали в де