«Нужно расспросить Агальцова, что же он видел с расстояния в пятьсот метров, да еще в тумане. Но это потом. Главное сейчас — перекрыть выходы к шоссе, ведущему в город. Именно туда и будет стремиться нарушитель. Район заблокируют. Если нарушитель не успеет за полтора часа добраться до шоссе, что мало вероятно, то он в мышеловке. На что же он надеется? Может быть, на шоссейке его ждут с машиной и он идет по самой короткой прямой. И все равно ночью в лесу быстро не пойдешь. За полтора часа к дороге не выйти. Тогда что же?..»

Стриженой ставил себя на место нарушителя, искал выход И не находил.

Капитан годами приучал свой мозг в минуты наивысшего напряжения выполнять только одну работу — сопоставлять, анализировать, делать неторопливые выводы. Мысли образовывали как бы замкнутый круг: слышу, вижу, вспоминаю, сопоставляю и думаю, думаю, ищу единственно верное решение.

Стриженой никогда не считал нарушителей глупыми — и тут сказывается опыт его предшественников и его собственный опыт, он проштудировал сотни документов, лаконично повествующих о задержании, просмотрел огромное количество стенограмм допросов пойманных нарушителей, в свое время подивился их изощренности в подготовке перехода границы, их остроумным внезапным ходом. И теперь Стриженой понимал, что имеет дело с хитрым и коварным врагом, скорее всего человеком местным, возвращающимся из-за кордона.

На небольшом, в сущности, клочке земли поведется ожесто-

4

5

ченная борьба умов, характеров, опыта и интуиции. Капитан предполагал — нарушитель имеет резервный вариант на случай неудачи, возможен и обратный прорыв границы, поэтому он и поднял заставу по тревоге. Через час пробудится весь район и круг замкнется. Отряды колхозных дружинников заблокируют непроходимые чащи, протянутся цепью вдоль скалистых склонов, как бы отрезая полный тайн мир пограничной полосы от шумного, многолюдного мира городов и сел, от вечно живых артерий — дорог.

Солдаты из пограничного отряда, поднятые по тревоге, закроют все проходимые и непроходимые черные тропы, умело замаскировавшись, замрут, застынут в ожидании, чутко вслушиваясь в шорохи, отыскивая среди них тот единственный, который рождает шаг человека.

Стриженой знал, как редко случается на границе задержать настоящего матерого нарушителя. Иной прослужит всю жизнь, но так и не столкнется с человеком, который долгие годы готовился к переходу. Асы разведки не каждый -день прорывают границу. Но ты готовишься к этой встрече всю жизнь и, если настал твой час, отдаешь всего себя борьбе, поиску, схватке.

— Агальцов;.. — сказал Гомозков, нарушая раздумья коман

дира.

-Где?

— Справа, в сорока метрах от поворота.

Капитан приказал остановиться и выскочил из машины. На темной стене леса тускло мерцала яркая точка. -«Курит!»

Капитан выслушал доклад подошедшего пограничника, спросил:

—Курили?

— Курил, товарищ капитан, — опустил голову солдат, —

захолодился на одном месте, -вода кругом.

— Гомозков, займитесь следом... А вы... — Стриженой смерил

Атаяьцова строгим взглядом, — покажите место, где видели ша-

ровую молнию.

— Есть...

Агальцов повел .рукой в сторону болотца.

Сперва она пришла от границы, а дальше -я не видел.

Какая она была, когда вы ее обнаружили? Опишите...

Когда увидел, вроде как фара у «газика», только больше

в размерах и поярче. Туман был, товарищ капитан... Много не

увидишь. Хотя по манере все это напоминает Клода Моне, знае

те, есть такой французский художник. Так вот, у него Нотр-Дам

написан в сплошном тумане, получилось вроде видения, ирреаль

но все — вроде есть и вроде пригрезилось.

А если без Моне, — усмехнулся капитан, — не пригрези

лась вам, Агальцов, эта самая молния?

Никак нет. Я в том месте, где молнию засек, лес обследо

вал. Деревья в округе подпалены... Слышите, пахнет...

«Вот тебе и первогодок, — подумал Стриженой, — и с обонянием у него полный порядок, и времени даром не терял». Во влажном воздухе стойко держался запах горелого дерева. Подошедший Гомозков доложил:

— След часовой давности, товарищ капитан, размер обуви

сорок три, сапоги с подковами, новые. Рост нарушителя за метр

восемьдесят пять, вес... вес за сто сорок, товарищ капитан, остальное только Мушкету известно.

Так... Говоришь, с подковами сапожки. На счастье подков

ки приколотили, Гомозков, а? И вес... А может быть, нес он

что-нибудь... След нужно искать, Глеб. По ручью ведь пошел.

По ручью, товарищ капитан.

Значит, где-нибудь выйдет. Возьмешь Агальцова и вверх.

Я еще побуду здесь. И вниз спущусь...

«Попрыгунчик», товарищ капитан?

Не знаю, Гомозков. Нужно посмотреть, что на КСП в лож

бине. Держи связь с заставой. Там Недозор...

Есть держать связь с заставой.

Агальцов и Гомозков с Мушкетом неслышно растаяли в тумане.

ГОМОЗКОВ И АГАЛЬЦОВ

Теперь они бежали, отстав друг от друга на добрую сотню метров. Впереди Гомозков с Мушкетом на длинном поводу, за ним худой, жилистый Агальцов.

Собака взяла след, едва пограничники прошли полкилометра вверх по ручью. Два часа без передышки шел поиск. И вот надо же: Мушкет потерял след, кружил по поляне с тремя стогами сена, тыкался носом то в один стог, то в другой, жалобно скулил, потом сел вывалив язык и тяжко дыша, словно бы моля об отдыхе,

— Ищи, Мушкет, ищи!.. Ну, Мушкетик, милый, уйдет ведь он!..

Гомозков уговаривал собаку, поглаживал ее мокрую голову.

Далеко, в горах высверкивали. молнии, здесь в долине ровно

шумел дождь.

— Что? -выдохнул подбежавший Агальцов.,

—Похоже} Мушкет след потерял., - угрюмо отозвался про-

водник.

Агальцов сразу поскучнел.

Значит, спрашиваем — отвечаем... Как звали моего пред

ка, который' жил при Иване Грозном? Ответ — Лифантием...

Ты бы лучше осмотрел местность, чем трепаться, — не то

приказал, не то попросил Гомозков.

Ладно. Я сейчас залезу вон на ту сосенку и гляну ракш

на синий гороХ Севастополь.

Агальцов слыл мастером турника. Вскоре его жилистое тело замелькало где-то возле самой вершины.

Гомозков присел на поваленный бурей старый дуб.

Надежда, что Мушкет снова возьмет след, не оставляла следопыта. Дождь, конечно, мешает собаке, но и что-то еще. Ведь след-то свежий.

Гомозков знал, на какие ухищрения идут нарушители, чтобы замести след. Табак, рассыпанный на тропе, — самое простое. Гомозков встал, потянул ноздрями влажный плотный воздух. Его настораживал сам воздух. В нем таился какой-то запах, незнакомый, совершенно чуждый лесным запахам. Словно жгли здесь недавна>,не то пробку, не то...

6

7

«Газ, — пришла внезапная мысль. — Вот что мешает Мушкету».

Агальцов шумно спрыгнул на землю.