В поисках этой добычи карпики глубоко зарывались в мягкий грунт, взрыхляя его своими хоботками.

Да, в этом деле никто не мог перещеголять карпа, — недаром прозвали его «водяной свинушкой»!

Если бы лещ и плотва умели думать, они, вероятно, изумлялись бы, как он там не задохнется. Но карпу хоть бы что!

Нет, такого ни лещ, ни вобла не умели вытворять!

Итак, каждый был занят своим делом, и как будто друг другу никто не мешал.

Когда осенью пруды обловили, из второго пруда, где были посажены лещ, плотва и карпы, выловили по весу больше рыбы, чем из пруда, где карпята росли одни. Это понятно: лещики и плотички ели пищу, которую подросшие карпята не употребляли. И всё‑таки карпы из пруда, где они жили без компаньонов, оказались крупнее и жирнее, чем карпы, находившиеся в обществе лещей и плотвы. Значит, эти родственники утащили всё‑таки у нашей «водяной свинки» из‑под носа часть живой пищи.

Разговор с рыбоводом

О совместной жизни карпа с лещом и воблой рассказал мне один опытный рыбовод, который сам всё это наблюдал.

— Что ж, — говорил рыбовод, — можно, конечно, поселить с карпом уклею и красноперку. Эти всю жизнь питаются

планктоном. Да что с них толку! Рыба самая нестоящая… Много мы думали, ставили разные опыты и решили, что самым испытанным товарищем карпу будет всё же карась — серебряный. Рыбка эта неприхотлива, уживчива, ест планктон. К тому же карась очень вынослив. А от карасей, жаренных в сметане, никто не откажется!.. Но карась карасем, а есть у нас еше одна думка: поселить с карпом толстолобика. Того самого толстолобика — прыгуна с Амура, — который так невежливо удрал из одного пруда. Ну, что ж, первый раз сбежал, другой раз не уйдет, — теперь‑то распознали его повадки, научились с ним обращаться… Итак, — продолжал рыбовод, — поселим карпов с карасями, еще лучше — с толстолобиками. Это будет

отлично, повысится урожай пруда. Иногда еще полезно пустить к ним щук и окуней.

Я от удивления сразу даже сказать ничего не могла. Как? Что такое? Этих хищников пустить к мирным рыбам!

Я спросила:

— А история с рыбаком Федором и окунями! Разве окуни не погубили в озере мирную рыбу? Или этого не было?

— Было, — отвечает рыбовод. — И это еще что! Вы бы знали, как разбойничают окуни и щуки в устьях рек, куда скатывается рыбья молодь!

— Значит, вы пошутили?

— Ничуть! Рыбаку Федору окуни причинили беду, а нам и окунь и щука могут в прудах приносить пользу. Надо только всё делать с умом… В плохие пруды, куда попадает почему‑либо из речки сорная рыбешка, посадим годовичков карпа вместе с окуневыми и щучьими мальками. Детеныши этих хищников не смогут причинить карпам зла. Ведь карпы старше и гораздо крупнее их. Зато, когда щурята подрастут, они начнут подъедать окуньков и мелкую сорную рыбешку, с которой мы боремся, — немало она перехватывает корма у карпов! Теперь им останется больше пищи, они станут лучше расти. И осенью из пруда выловят крупных карпов, а вместо всякой сорной рыбы — молодых щучек.

Еще одна хитрость

Как живут в пруде карпы со щуками, я не видела. Где их там разглядишь в пруде с непривычки! Зато одну хитрую затею рыбоводов я видела собственными глазами.

Было это в кубанских степях. Ездили мы с председателем большого колхоза по полям. Председатель показывал мне посевы, молодые сады, пруды, обсаженные деревьями.

Вот указал он мне на небольшой прудик и говорит:

— С этого пруда мы самый обильный «урожай» снимаем: и рыбой и мясом.

— Как это из пруда и вдруг — мясом? — спрашиваю.

— Гляньте получше!

Подъехали мы ближе, пруд весь стал виден, как на ладони.

Что там у бережка белеет, будто снег? Всмотрелась. Утки! Так вот о каком мясе говорил председатель! Утиное мясо!

Говорю:

— Так они же, наверное, рыб поедают, ваши утки?

— Случается, — отвечает председатель, — что и от рыбки они не отказываются. Так на пруде и существуют до осени. Растут да жир нагуливают!

— Значит, рыбы в пруде становится меньше?

— Напротив, — больше.

Ничего не понимаю. Если утки рыбу едят, — значит, ее меньше должно становиться. Ясно, кажется!

— Ну как, — усмехается председатель, — разгадали загадку?

— Нет еще!

— Ладно, я уж вам открою секрет. Карпы в пруде таких размеров, что уткам их не погубить. Целый день поедают эти птицы разную траву, ряску, вроде как сорняки с грядки выпалывают, головастиков подхватывают. Без устали копаются в иле, носами всё дно перелопатят. Еще, учтите, удобрение утиное сюда же в пруд идет!. В пруде, где хозяйничают утки, разводится больше всякой живности. Карпам всё это тоже на пользу. Так и выходит: и мясо получаем мы с пруда, и рыбу отличную!

Еще раз о плотинах

С каждым годом всё больше становится у нас прудов. Но пруды — это небольшие водоемы. Мы создаем и огромные водохранилища — настоящие моря. Вы, наверное, слышали про Рыбинское водохранилище под Москвой, про Цимлянское на реке Дон, у канала, соединяющего Волгу с Доном.

Наполняются Куйбышевское и Горьковское водохранилища на Волге, скоро появятся Сталинградское и много других.

Гигантские эти водохранилища образуются оттого, что мы перегораживаем реки высокими бетонными плотинами и задерживаем весенние воды.

С огромной силой давит на плотину вода. Плотина удерживает реку, а буйную силу воды используют для получения дешевой электрической энергии.

Плотины изменяют всю жизнь рек. Меняется течение, глубины, изменяется и жизнь речных обитателей.

Прежде всего, плотины преграждают путь проходным рыбам, рыбам — путешественницам. Немало приходится ломать голову ученым и инженерам, чтобы сохранить ценных рыб, которым теперь не попасть на свои нерестилища. О том, что они придумали, мы уже рассказывали.

Плотины изменяют условия жизни и для тех рыб, которые не поднимаются высоко по реке, не доходят до плотины, а выходят метать икру в устье рек, на заливные луга.

Так, например, на Волге не будет таких больших разливов, — ведь в половодье весенней водой станут наливаться водохранилища. Кроме того, много воды разойдется по оросительным каналам, на засушливые земли, туда, где растениям не хватает влаги.

Воды в Каспийское море будет попадать меньше, в дельте Волги сократится площадь полоев — заливных лугов, где мечут икру такие ценные рыбы, как лещ, сазан, судак. А тут еще задует «верховой» — холодный, буйный северный ветер. Засвистит, забушует, отгонит весеннюю воду с заливов, с полоев, как метлой выметет. А на обнаженной траве остаются мертвые икринки.

Много хищных рыб собирается весной на заливных лугах, глотают они икринки и только что вылупившихся беспомощных личинок.

Нет, нельзя позволить ветрам да хищникам губить рыбье потомство. Надо взять его под охрану.

Рыбные хозяйства

Придумали устроить рыбные хозяйства.

Рыбхоз — это большое пространство лугов и впадин, которые заливает весенняя вода. Он огорожен земляным валом. Только в одном месте вала оставлены ворота — шлюз. Ворота эти устроены на берегу реки. И, когда при весеннем паводке вода в реке поднимается и затопляет низкие берега, она попадает в открытые ворота шлюза и заливает рыбхоз.

Сунется щука или какая‑нибудь сорная рыбешка — не пройти: в ворота вставлена густая сетка.

Подует, загудит верховой, угоняя воду из разливов, а из рыбхоза не угонишь: вал удержит воду и ворота на запоре.

В одном из таких рыбхозов — в дельте Волги — мне пришлось побывать.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ «РВАНОГО ПЛАВНИЧКА»