А на ее организм алкоголь действует отрицательно, оказывает только кратковременное тонизирующее действие. Проверено. Потом наступают отходняк и снижение интеллектуальной и физической активности.

После рюмки Балакирев заговорил:

— Я предполагал, что могут возникнуть подобные трудности. Правда, я надеялся… Этот бизнес держат «мебельщики» и отпускать просто так не будут…

— Да, даже грозили. Некий Сан Саныч. — Елена Станиславовна решила, что держать проблему при себе ни к чему, раз уж сам Балакирев об этом заговорил.

— Известная личность. Сволочи… Их надо нейтрализовать! Причем самым кардинальным методом. Другого выхода не существует. Это черви, которые сидят в яблоке, но которых можно выковырнуть. Задача непростая, но выполнимая. У меня есть однокашник, друг, можно сказать. Он работает в ФСБ, как раз занимается вопросами глобальной экономической безопасности России. Твой проект вполне укладывается в его задачи. Но здесь действовать нужно тонко. Методы, которые они используют, не всегда законные, так что гласности должно быть минимум.

— Ну, лично я пока не собираюсь предпринимать никаких экстраординарных мер. Не собираюсь объявлять им войну. Сан Саныч обещал содействие в бизнесе. Не просто так, разумеется.

— Ну, дай бог, чтобы вы могли найти с ними компромисс полюбовными методами. Но не забывайте, что для бешеной собаки существует только одно лекарство — хороший заряд свинца.

— Виктор Павлович, большое спасибо за информацию! И за предложение помощи. Правда, очень надеюсь, что это не понадобится, — Елена Станиславовна вымученно улыбнулась.

…Семкина привычно проходила по всем «контрольным точкам» производства — проверяла те его элементы, которые считала важными, и одновременно философски размышляла о сложности бытия бизнесвумен. Как обычно, заключила размышления глубокомысленным «а кому сейчас легко?».

Елена Станиславовна, несмотря на то что не была в отпуске уже два года, выглядела превосходно. Загоревшая в процессе регулярных соляриев, с подкачанными в фитнес-клубе мышцами, с великолепной прической, смотрелась вполне привлекательно.

В ее зрелом возрасте, несопоставимом с моложавым видом, была даже какая-то изюминка, тайна, которая заключалась в вопросе: как женщина в тридцать девять лет, прожившая всю сознательную жизнь на скудном офицерском пайке и при этом вырастившая сына, может быть такой сексуально привлекательной? Даже голос, приобретающий к сорока годам у некоторых женщин неприятные визгливые нотки, у нее сохранял вполне эротический тембр.

Рафаэль, как телохранитель, «особо приближенный к телу начальствующей леди», иногда невольно с огоньком в глазах посматривал на это самое тело.

В результате этого к половинке грамма суточной дозы кофеина, получаемой вместе с несколькими чашечками кофе, Елена Станиславовна получала лошадиную порцию адреналина.

А поскольку рядом с ней в ее личной жизни, наверное, в связи с ее большой занятостью сейчас никто из особей мужского пола не крутился, молодой крепкий парень Рафаэль, с его соблазнительной фактурой, вызывал иногда у Семкиной весьма недвусмысленные желания.

Елена Станиславовна и Рафаэль стояли у окна и обсуждали вопросы нейтрализации «мебельщиков». Что для «Эванса» выгоднее: пойти с ними на компромисс или организовать противостояние? Психологическое состояние в этот момент отличалось от того, которое сейчас могла бы испытывать на ее месте железная леди. Железной Семкина не была.

От неудач Елена Станиславовна хотела просто по-женски поплакать, к тому же ей непреодолимо хотелось упасть на широкую мускулистую грудь Сафарова, прижаться и так стоять, стоять…

И она не удержалась, обняла. Рафаэль растерялся. Оттолкнуть ее, разумеется, он не мог. Полуобнял и попытался сказать что-то ободряющее.

Елена Станиславовна, подумав нечто вроде: «Боже мой! Как глупо себя веду, никакой ответственности или хотя бы осмысленности», потянулась губами к его губам. Принимая поцелуй, Сафаров задрожал от возбуждения.

Рафаэль не успел о чем-либо подумать.

В этот момент, постучав и, разумеется, не дождавшись разрешения, в кабинет вошла Анна. Сафаров мягко попытался отстраниться.

Елена Станиславовна сообразила и отреагировала не сразу.

Увидев картину «Скарлетт и Эшли обнимаются… да нет, черт возьми, они целуются!», Гудкова остолбенела. Возмущению ее не было предела, но оно застряло в горле. Анна пулей выскочила из офиса, забыв даже, зачем приходила.

Зашла за угол здания в укромный уголок, стояла и размазывала слезы, сопли и тушь по лицу.

Через полчаса отчаяние сменилось ненавистью: «Надо же, какая сволочь! Сделал мне ребенка, а теперь к директорше!.. А эта сучка тоже хороша! Знает, что мы живем с Рафом, и лезет! Совесть есть? Ну, я ей покажу!»

Вечером, как только все разъехались по домам, на основном складе, там, где хранились и заготовки, и уже готовые изделия, и лакокрасочные материалы, запылало. Пожарные приехали, но к складу подъехать не смогли, дворик был завален всякой рухлядью. Пламя перекинулось на соседнее здание — фабричное.

Огонь распространялся как живой. Сделать ничего было нельзя. Пожарные поливали пепелище.

Жертв не было, люди успели выскочить вовремя. Начальница склада была уже дома. Рабочие, оставшиеся для дополнительного заработка, выскочили. Но вся фабрика сгорела дотла.

Елена Станиславовна чувствовала, что мир уходит из-под ее ног. Кое-как дотянула до вечера. Приняла на ночь снотворное и двойную порцию феназепама.

Прометей со своей помощью людям на этот раз явно перестарался — подкинул огоньку, да не туда. К старым неприятностям добавилась еще и новая, да какая! Врагу не пожелаешь!

Глава 4

Кадры решают все!

Следственные органы и пожарные эксперты долго копались, пытаясь обнаружить причину возгорания. Нашли, конечно, много возможных причин. Но основная достоверно установлена не была.

Может, ветхая электропроводка, может, неосторожное обращение с огнем, а может, поджог! В заключении написали: «установить причину не представляется возможным».

Дознаватель поработал основательно. Выспросил почти у всех по минутам, кто где был, зачем и почему.

Оказалось, что Анна заходила туда незадолго до ухода домой, но заходила по делу, как обычно. Придраться не к чему. Заходили и клиенты — те, кому отгружали мебель и фурнитуру. Очевидно, что даже если это поджог, дело зависнет.

Три дня Семкину давила депрессуха. Елена Станиславовна боролась с ней посредством активных упражнений в фитнес-зале, использования русской бани и полного игнорирования производственных дел. Наконец почувствовала, что отходит.

Более того, обнаружила в себе силы для войн вселенского масштаба. Страх и опасения пропали…

Что-то внушало уверенность — наверное, женская интуиция, — что пожар устроила Анна… Девку эту неблагодарную немедленно уволить! А лучше посадить! Ревность должна иметь свои пределы…

Все-таки вполне может быть, что это происки «мебельщиков»! А почему нет, реальная версия!

Сан Саныч конкретно насчет пожаров намекал! Может, это они в подтверждение его слов, для профилактики, так сказать! Эти ребята зря словами не разбрасываются! Стоит только вспомнить о судьбе покойного мужа.

Делать нечего! Плюнуть на все и начать все заново!

Елена Станиславовна вызвала Сафарова. Рафаэль чувствовал за собой вину. Ведь это он отвечает за безопасность жизнедеятельности фирмы «Эванс плюс». И этот пожар — результат его недоработок! Кроме того, он целовался с начальницей, когда зашла Анна, и это ему не сошло с рук.

Дома он выдержал целую словесную экзекуцию!

Точнее, терпел и выдерживал только сначала, а потом взорвался. Наговорил всякого, назло, хотя не собирался: «Да, действительно, гендиректорша ему нравится, и если бы он хотел… Давно бы уже все случилось! Но он от этого уходил, а сейчас ее избегать — и не подумает!»

Разругались в пух и прах.

Анну он еще никогда не видел такой злючкой. Откуда ему было знать, что так может действовать на женщину беременность и обида!