Друзья поставили кувшин на скамью между собой, чтобы удобнее было пить по очереди.

— А где?.. — начало было Денис, но тут, словно отвечая на его невысказанный вопрос, зазвучала музыка.

Она наполняла собой весь сад, хотя была, вроде бы, совсем негромкой.

Каждый звук, падавший со струн, был насыщенным, полновесным; его можно было положить в рот, покатать языком, точно шарик, почувствовать на вкус. Свет, заливавший садик, моргнул и вдруг сделался еще ярче, хотя, казалось, это было невозможно. Денис не мог отделаться от ощущения, что теперь он смотрит на мир сквозь цветное стекло.

— Здорово, — одними губами прошептал он.

И тут наконец приятели увидели музыканта.

Адальгер был выше среднего роста, худой, с матово-бледным лицом и большими черными глазами. Темно-синий бархатный плащ окутывал его, ниспадая с плеч мягкими складками. В руках он держал позолоченную арфу.

А на траве, у самых ног менестреля, сидела девушка — та самая дева-воительница, что в сонных грезах являлась к Денису. Отрешенная, всем своим естеством погруженная в музыку, она не отрываясь смотрела на Адальгера.

Он же как будто не замечал ее. Хотя, как подозревал Денис, ни на мгновение не забывал о ее присутствии. Собственно, ради нее он и пел.

«Серебряный голос, — думал Денис, слушая, как песня, слов которой он не понимал, властно заполняет собой сад. — Удивительно красивый, завораживающий. Никогда в жизни мне так не спеть».

Ему стало грустно. Парень с гитарой всегда останется в центре вечеринки, в то время как прочим неудачникам только и остается, что глупо острить и ожидать милостей от природы.

Хотелось, чтобы песня никогда не заканчивалась. В той точке пространства-времени, где звучала эта музыка, не существовало перемен, одно лишь вечное Всегда, неизменно прекрасное. «И еще говорят, будто в раю скучно и не продохнуть от ангелов с арфами, — подумал Денис. — А по мне так — хоть сейчас в рай. Я бы точно не отказался».

Неожиданно музыка смолкла. Арилье с трудом перевел дыхание. Глаза эльфа светились, и Денис заподозрил, что в них только что появились слезы.

Денис схватил кувшин и поскорее отхлебнул. Арилье слепо протянул руку, все еще во власти чудесной музыки, и Денис вложил кувшин ему в пальцы.

— Выпей, полегчает, — проговорил он, морщась от отвращения: собственный голос показался ему хриплым и неуместно грубым.

Адальгер подошел ближе к друзьям.

Денис встал, опять сел и снова встал.

— Это было замечательно, — прошептал он.

— Надеюсь, — тихо отозвался Адальгер.

Девушка, сидевшая в траве, не пошевелилась.

— Я играл для нее, — Адальгер указал на эльфийскую воительницу. — Но она достойна лучшей музыки.

— Правда, — шепнул Денис.

— Я надеюсь еще увидеться с вами обоими, — сказал Адальгер.

Он ушел так незаметно, что Денису показалось, будто менестрель попросту исчез — растворился в воздухе.

Эльфийская дева поднялась, прошла к фонтану, погрузила руки в сияющие водные струи. Вода протекала у нее между пальцами. Она смотрела, как бежит поток, и слезы неудержимо струились из ее глаз.

Арилье глянул на нее, на Дениса, потом подтолкнул друга в бок.

— Самое время подойти к ней.

— Ты так думаешь?

— Точно знаю. Иди.

Денис осторожно приблизился.

— Привет, — сказал он.

Она невидящими глазами уставилась на него. Ее губы пошевелились, потом она проговорила:

— Денис. Здравствуй.

— Как дела?

— О чем ты спрашиваешь? — не поняла девушка.

— Ну, я хочу знать, как ты живешь, — объяснил Денис.

— Зачем?

— Ну, может быть, мне это важно, — сказал он, дивясь собственной смелости.

— Почему?

— Предположим, ты мне не безразлична.

— Здесь ничто не может быть безразлично, — тихо откликнулась она. — Посмотри на эту воду — как она бежит!.. И листья, и свет…

— Ты видишь меня во сне? — прямо спросил Денис.

Она поморгала, как будто пытаясь проснуться и удержать сновидение, ускользающее из памяти с первым же солнечным лучом.

— В каком сне?

— Ты вообще-то видишь сны?

— Я вижу сны… — повторила она. — Да, вижу…

— И кто в этих снах? — настаивал Денис.

— Цветы, птицы… Я не помню! — ответила девушка. — Разве это имеет значение?

— Все имеет значение, — Денис решил по крайней мере попробовать изъясняться на том же языке, что и его собеседница. — Разве что-то может не иметь здесь значения?

— Продолжение сна, — сказала она.

Он поцеловал ее в щеку.

Она подскочила, как будто он ее ужалил.

— Что ты делаешь?

— То, о чем давно мечтал.

— Отойди, — помедлив, попросила она. — Отойди, пожалуйста. Не могу сказать тебе сейчас, сон это или что-то еще, но в этом сне никогда прежде не было поцелуев.

— Да не поцелуй-то и был, — пробормотал Денис. — Так, детский сад.

Но он лгал: его губы горели, и под языком притаилась сладость.

— Ладно, не буду тебе надоедать.

Он возвратился на скамью, взял кувшин и обнаружил, что в его отсутствие Арилье весьма успешно расправился с остатками вина. На дне булькала пара жалких глотков.

— Что-то ты быстро, — сказал Арилье.

— Она какая-то странная, — пробурчал Денис.

Теперь день казался ему мрачным, яркий свет померк.

— Она всегда была странной, — возразил Арилье. — Но это вовсе не помешало тебе в нее влюбиться.

— Черт бы побрал всех эльфов, — сказал Денис. — Обязательно называть вещи своими именами? В конце концов, мои чувства — это мое интимное дело.

— Такое чувство, как любовь, не зазорно и назвать по имени, — возразил Арилье. — Так что она тебе сказала?

— Разные невнятные глупости.

— С ней это бывает… Помнишь, я говорил тебе о том, что эльф может погрузиться в музыку на месяц, на год? Может быть, она до сих пор под властью песни.

— Может быть, может быть… Надеюсь, хотя бы с тобой этого сейчас не произошло. А то неохота нести дозор в паре с сомнамбулой, — сказал Денис.

Девушка медленно прошла мимо них по саду, но, кажется, даже не заметила, что за ней наблюдают. Она ступала медленно — точно так же, как в сновидении. Теперь Денис был уверен в том, что подобным образом она пытается дать ему ответ на вопрос, который наяву показался ей непонятным. Разумеется, она видит те же сны, что и он. Странный способ вести беседу, но, если вдуматься, достаточно вменяемый. Особенно если собеседник готов наблюдать, ловить малейший знак — и истолковывать этот знак в свою пользу.

— Кстати, — сказал Денис, обращаясь к Арилье, — этот менестрель, Адальгер… Я так и не понял, он эльф или человек?

Арилье застыл с полуоткрытым ртом, как будто нечто поразило его до глубины души, и не ответил. Он молчал так долго, что Денис даже толкнул его кулаком в плечо.

— Эй, что случилось? Вопрос, кажется, был не таким уж сложным…

— Ты знаешь, — проговорил Арилье очень медленно, — я никогда прежде об этом не задумывался. По-моему, никто в замке этого не знает.

Приблизительно раз в неделю замок покидали разведчики — маленькие отряды по четыре-три человека. Они проезжали вдоль границы, на север и на юг, до следующего замка, а затем возвращались, иногда «пустые», а иногда — и с новостями.

Когда защитница Гонэл призвала к себе Арилье с Денисом, приятели сразу поняли, что настал их черед отправляться в путь.

— Лично я даже рад этому, — объявил Денис. — Каждый день одно и тоже: ночная стража на стенах, дневные тренировки под стенами, а в свободное время — твои остроты.

— Ты забыл еще выпивку, приятное общество, музицирование в саду и прекрасных эльфийских дев, которые посещают тебя по ночам, — прибавил Арилье.

— Они посещают меня в сновидениях, а это не считается, — отмахнулся Денис.

— Считается, и мы с тобой уже обсуждали этот вопрос, — возразил Арилье.

— С чего ты взял, что нас посылают в разведку? — Денис решил сменить тему со скользкой на актуальную.

— Госпожа Гонэл всегда назначает встречу тем, кому черед выступать.