— Все вы, эльфы, на одно лицо… восемьдесят одни… всякий сопляк будет утверждать, будто ему восемьдесят один… — забрюзжал старец.

Затем в бледном световом пятне, падавшем из окна, перед Махонне и Денисом предстали эльфийский воин и сухонький старичок. Арилье ухмылялся так весело, что Денис едва не взвыл от досады: вся эта вылазка в винный погреб была, разумеется, подстроена. Нарочно — чтобы выставить Дениса дураком.

Очень милая эльфийская шуточка. Денис скрипнул зубами и поклялся поквитаться с приятелем. Впрочем, он не сомневался: Арилье отличнейшим образом осведомлен о его мыслях. И ничуть не боится ответной мести. Хорошо-хорошо, чертов эльф еще пожалеет.

Что касается старичка, то он, несмотря на свой почтенный возраст, двигался легко, точно за долгую жизнь иссох, избавился от всего лишнего и теперь сделался своего рода человеческой пушинкой. Глаза его, светло-серые, глядели ясно, почти по-детски.

Сейчас в них проступило искреннее удивление.

— Госпожа Махонне! — воскликнул он. — Вас ли я вижу, любезная?

Она молча сверлила его взором. Только стиснутые на коленях руки выдавали ее чувства.

Старичок живо повернулся к Арилье.

— Это твои эльфийские штучки!.. Ты вызвал… гхм!.. видение.

— Уверяю вас, дорогой господин Эахельван, я никогда не осмелился бы валять дурака до такой степени, — сказал Арилье. — Вызывать видения в попытках сбить с толку ученого мужа — занятие и бесполезное, и небезопасное.

— В этом ты, гхм, абсолютно прав, дитя мое, — смягчился старичок. Лесть подействовала на него благотворным образом. Он даже милостиво улыбнулся Арилье, а затем перевел взгляд обратно на Махонне. — Итак, вы — не видение, дорогая госпожа. Извольте же отвечать на мой вопрос.

— Какой вопрос? — скрипнула Махонне.

— Вас ли я вижу? — повторил Эахельван.

— Коль скоро я не видение, то меня.

Она поднялась и с деланно невозмутимым видом принялась складывать свой стульчик. Денис продолжал сидеть. Не зная, как ему быть, он машинально скреб пол ногтями.

Двое немолодых людей обменивались преувеличенно-вежливыми фразами, не обращая ни малейшего внимания на свидетелей. Арилье это веселило, а Дениса — страшно смущало.

— Итак, дорогая Махонне, кажется, вам потребовалась тишина уединения. И это — неутомимая искательница, ковырятельница земли, разрыхлительница почвы, достойная соперница всех дождевых червей в округе! — продолжал Эахельван. — Я потрясен до глубины души! В моем мировоззрении произошел переворот.

— Лучше бы этот переворот касался не вашего представления обо мне и моих привычках, а ваших ошибочных теорий касательно некоего предмета, могущего пролить свет на тему наших совместных исследований, — отрезала Махонне. Эту фразу она выпалила одним махом и даже не поперхнулась.

— Мои теории не ошибочны! — возопил старец.

Махонне торжествующе улыбнулась: как и всегда, ей без труда удалось наступить ему на больную мозоль.

— Да? — язвительно переспросила она. — Если они не ошибочны, то почему же, в таком случае, они до сих пор не дали никаких результатов?

— Потому что вы с вашими бесконечными раскопками вечно путаетесь у меня под ногами, — парировал он.

— Тише, господа, — остановил разбушевавшихся ученых Арилье. — Вам ведь не хотелось бы, чтобы сюда нагрянули стражники гарнизона? Все-таки неудобно выйдет: такие почтенные люди — и вдруг в винном погребе!

— Я действительно удаляюсь в погреб для систематизации знаний, полученных в результате практической работы, — надменно произнесла Махонне.

— Странное место для научных изысканий, — вполголоса заметил старичок.

— Единственное, где, как я надеялась, можно избежать вашего общества.

— Напрасно надеялись.

— Смею заметить, — сказала Махонне, — что моей репутации ничего не грозит, в то время как ваша готова рухнуть.

— Почему это? — взъелся старичок.

— Потому что я практик. Мне лично терять нечего.

И тут в подвал действительно вошли стражники гарнизона.

Их было трое. Судя по поведению Арилье, эльф знал об их скором прибытии. Наверное, сам же их и призвал, обещав знатную потеху.

— Господа, убедительно просим вас именем защитницы Гонэл покинуть винный погреб, — произнес один из стражников. — Это помещение закрыто. Любые напитки можно получить у прислуги.

Все четверо под охраной побрели к выходу. Денис отчетливо слышал, как Арилье посмеивается себе под нос.

Долго сердиться на эльфа у Дениса не было никаких сил. Тем более что Арилье согласился выполнять вместе с другом все штрафные работы, к которым Дениса приговорили. Два дня они дружно чистили конюшни, понукаемые конюхами, а затем вывезли весь собранный навоз на поля, в деревню, расположенную неподалеку от замка.

Впервые в жизни Денис задумался над тем, как на самом деле беззащитны, оказывается, крестьяне. Раньше ему вообще никогда не доводилось бывать в настоящей деревне. У мамы была дача, шесть соток, плотно застроенных домом, сараем и парниками. И вокруг этой дачи было еще тысяч десять таких же. Милиция, электричество, мобильная связь.

Здесь все выглядело по-другому. Как на другой планете.

Три десятка домов с маленькими окнами и не запирающимися дверями. Смысла запирать такие двери не было никакого: они слетали с петель от одного хорошего удара ногой. Ну, от двух. Поля стояли открытые всем ветрам и любым случайностям. Град, засуха, пожар, саранча, набег троллей — что угодно могло погубить их.

И защиты от этого нет.

— Как же они живут? — спросил Денис у своего спутника.

Арилье правил лошадью, Денис сидел на краю телеги, свесив ноги. Специфический груз в высоких плетеных корзинах стоял у него за спиной. За два дня Денис так притерпелся к запахам, что почти не обращал на них внимания, но теперь из полей доносился аромат цветущей гречихи, от которого кружилась голова, и Денису казалось, будто он помещен на границе двух миров — благоуханного и вонючего. Городской мальчик, Денис в теории понимал, что запах навоза для сельского жителя означает плодородие и грядущие урожаи. Но только в теории. На практике Денис все-таки находил навоз весьма неприятным.

— Кто живет? — переспросил Арилье.

Справа побежала рощица, слева потянулось поле. Шмели жужжали над ним так громко, словно вся вселенная принадлежала им.

— Ну, крестьяне. — Денис показал на деревню, видневшуюся впереди на холме.

— А что тебе непонятно? — удивился Арилье.

— Что заставляет человека вот так подставляться? — попытался уточнить Денис.

— Объясни. — Арилье оглянулся и глянул на приятеля.

Денис сосредоточенно думал, подбирая слова. Очевидно, вид мучительно соображающего Дениса, насмешил эльфа, потому что веселая ухмылка приподняла уголки его рта. Впрочем, от комментариев Арилье благоразумно воздержался.

— Ну, они так от многого зависят… Неурожаи там, голод, враги… Получается, что они выживают только чудом. Почему же они не бросят все и не уйдут?

— Их жизнь не так ужасна, как тебе представляется, — серьезно ответил Арилье. — Я, правда, немногое о ней знаю…

Он задумался о своем, а Денис вдруг попытался представить себе детство своего друга. Каким он был? Какими вообще бывают дети-эльфы? Вообразить себе беременную эльфийку он мог, а новорожденного эльфа — нет. И мальчишку эльфа — тоже нет. Разве что нечто вроде мультяшного Питера Пэна…

Наконец Денис спросил:

— А где ты вырос?

Арилье глянул на друга, улыбнулся.

— Мой народ — воины и кочевники. Мы живем в лесах. Далеко отсюда. Немногие остаются дома. Большинство из тех, кто живет на прежнем месте, — не те, кто остался, а те, кто вернулся. Может быть, и я когда-нибудь вернусь…

— Я хотел бы посмотреть на те края, — серьезно сказал Денис.

— Увидишь, — ответил Арилье.

— Правда?

— Я не шучу. Рано или поздно мы с тобой там побываем.

— Интересно, — сказал Денис. И больше не проронил ни слова: думал об эльфийских лесах и о том, что когда-нибудь окажется там. Эльфы добры, но надменны: для того, чтобы они всерьез воспринимали человека, нужно быть по меньшей мере супергероем. Так что, может быть, и не стоит торопиться там побывать.