— Интересно! Не успел приехать, а уже знакомую нашел…
Через каких-нибудь полчаса Федоров появился со свертком в руках. Власик увидел широкоплечего, несколько развязного молодца и подумал: «Это он!» Федоров вошел в номер, переоделся. Теперь на нем были шерстяные серые брюки навыпуск, коричневые туфли. Одежда несколько изменила внешность: Федоров стал более строен и, кажется, выше ростом. Он вышел на улицу, взял под руку девушку, ждавшую его у подъезда, что-то сказал ей. Та кокетливо улыбнулась и они зашагали по улице Горького. Потом были в ресторане «Алатау», пили вино, закусывали.
Вечером Федоров и его знакомая долго бродили по аллеям парка имени 28 гвардейцев-панфиловцев, затем вышли на улицу Карла Маркса и любовались снежными вершинами Заилийского Алатау, четко проступавшими на темпом, усыпанном яркими звездами небе.
Было половина десятого утра, когда Власик рассказал Петру Викторовичу о встрече с Носковой, о том, как наблюдал за Федоровым. Васильев, внимательно выслушав капитана, сказал:
— Вот это фрукт. Смотри, как мотается по городу. Признаться, мы ожидали его в другом месте. Но это даже к лучшему. Возможно, ему кто-то помешал и пришлось изменить маршрут, остановиться на время в Алма-Ате. Кстати, два дня назад мне чекисты Транспортного управления МГБ на Туркестано-Сибирской железной дороге говорили о том, что на одной из станций их старшина видел Федорова, который следовал в поезде Новосибирск — Ташкент. Перед отправкой сел в третий вагон, но при проверке его там не оказалось. Возможно, после этого он и заехал в Алма-Ату. Они еще говорили, что Федорова видели в темных очках. По-моему, он это делал для маскировки…
— Да, это возможно так, — согласился Власик.
— Пригласите ко мне лейтенанта Фаддеева, — попросил Васильев.
В кабинет вошел Вадим Андреевич.
— У нас, Петр Викторович, — сказал он, — достаточно данных для задержания и ареста Федорова.
— Торопиться с арестом не будем, — заметил Васильев. — Следует проверить, зачем Федоров приехал в Алма-Ату. Может быть, шел на связь к сообщнику? Сейчас Федоров в пригороде Алма-Аты у девушки. Кто она? Только ли знакомая? Федоров не подозревает, что мы напали на его след, иначе не стал бы прохлаждаться, разыгрывать влюбленного.
Зазвонил телефон. Васильев поднял трубку. Через минуту сказал:
— Звонил лейтенант Сидорчук. Личность девушки — знакомой Федорова — установлена. Это — Екатерина Яковлевна Колесниченко. Работает технологом на трикотажной фабрике. Живет с матерью, братом и бабушкой. Познакомилась с Федоровым в поезде. Вы, Вадим Андреевич, займитесь подготовкой плана к операции. Подберите надежных оперативных работников. Я с товарищем Власиком иду на доклад к руководству… Передайте майору Ступальскому, чтобы и он зашел к полковнику Сакенову.
Заместитель министра Байзулда Сакенов, выслушав доклад Васильева, с жаром сказал:
— С вашими мерами по задержанию Федорова в принципе можно согласиться. Главное, чтобы он не смог улизнуть. Нужно следить за каждым его шагом.
Вошли майоры Петр Ступальский и Михаил Гранкин.
— Готовьтесь к операции, — сказал Сакенов. — Нашелся Сергей Федоров. Товарищи Васильев, Власик, другие чекисты этого подразделения хорошо поработали, и мне приятно выразить им глубокую признательность от имени руководства.
— По документам и приметам, которыми мы располагаем, — продолжал Сакенов, — Сергей Павлович Федоров, он же Кузьма Алексеевич Сараев, напарник Умяра Юсипова-Османова, арестованного чекистами Молдавии, является агентом той же разведки.
Последовала пауза. Настенные часы мерно отбивали секунды. В наступившей тишине каждый думал о предстоящей операции…
Седьмого сентября в Алма-Ате был солнечный, безветренный день. По разогретым улицам сновали автомашины, куда-то спешили пешеходы. Около двух часов Федоров появился у гостиницы, но в номер не зашел. Дежурному администратору сказал, что вечером уезжает и попросил вернуть документы. Раиса Антоновна попросила зайти чуть попозднее. Федоров вышел на улицу, где его ждала Катя Колесниченко. Перекинувшись несколькими словами, они пошли по улице Максима Горького.
Федоров спокоен. Вот он подошел к витрине, оставив Екатерину Яковлевну одну. Этим незамедлили воспользоваться чекисты. Приблизились к агенту с двух сторон. Александр Фролов и Николай Непомнящих взяли его за руки и повели к «Победе», что остановилась на обочине, у бордюра. Сзади их подстраховывал Михаил Гранкин. Майор Ступальский открыл дверцу. Уже в машине чекисты обыскали Федорова. В потайном кармане брюк у пояса нашли восьмизарядный пистолет. Проверили уголки ворота рубашки, но там ничего не было.
— Сработали хорошо, что и говорить, — сквозь зубы процедил Федоров. — Счастье ваше, что взяли внезапно. А то померялись бы силами…
Хлопнула дверца «Победы». Рядом с шофером сел Ступальский. Машина, набирая скорость, тронулась с места. Подавленный случившимся, Федоров-Сараев до крови кусал побелевшие губы.
А Колесниченко? Она не заметила, куда исчез ее ухажер. Подошли Власик и майор Джиенбаев, предложили девушке пройти к машине. Увидев перед собой двух незнакомых, Екатерина Яковлевна прижала свою сумочку к груди.
— Не трогайте! Я никуда не пойду. Я буду кричать! Где Сергей?..
— Спокойно, гражданка, — сказал Васильев. — Мы сотрудники госбезопасности. Просим поехать с нами…
— Простите. Но у меня Сережины деньги. Все произошло так неожиданно… Я ни в чем не виновата…
— Вас пока мы и не виним, — заметил Петр Викторович. — А там разберемся.
— Как вы, Кузьма Сараев, стали Сергеем Федоровым и после продолжительного пребывания за границей появились в Советском Союзе? — спросили агента на следствии.
И вот что выяснилось.
После победы Советского Союза над фашистской Германией Сараев оказался среди власовцев, которые не хотели возвращаться на Родину. Летом 1946 года в лагере Пассау он заполнил анкету отборочной комиссии на выезд в Канаду. Но получил удостоверение со штампом «USSR» и в мае 1947 года выехал в Бельгию. Отсюда попал в Западную Германию.
Однажды, а это случилось в мае 1951 года, когда Сараев сидел в буфете, к столику подошли двое. Назвались русскими. Сказали, что оба работают в Мюнхене шоферами. Не успел Сараев толком разглядеть своих новых знакомых, как официантка подала закуску, спиртное. Разговор оживился. Олег и Иван — так звали водителей — болтали без умолку.
— Где ты живешь и чем занимаешься? — спросил захмелевший Олег и, узнав, что Сараев нигде не работает, предложил: — Давай к нам, в гараж.
— Не возьмут меня. Я же перемещенное лицо.
— А мы все устроим, — заметил Иван. — Сделаем, что в наших силах.
Сараева увезли в Мюнхен, поселили в частную гостиницу некоего Гауха. Олег передал ему 250 марок.
— Можешь развлечься. Здесь и кабаре хорошее, и танцовщицы.
— Это взаймы? — спросил Сараев. — Заработаю, отдам! Кстати, когда зайти в гараж?
— Не торопись, парень. Все в свое время.
Через несколько дней Олег и Иван признались, что они вовсе не русские, а разведчики.
— Пусть это не пугает, — заметил Олег. — Мы хотим видеть русский народ свободным. Вы ненавидите большевиков и поможете нам в борьбе против них.
— А если я откажусь? — спросил Сараев.
— Вы не сделаете этого. У нас имеется учетная, карточка, составленная на вас гитлеровцами. В ней сказано, что вы, Сараев, дезертировали из рядов Красной Армии, были агентом гестапо в лагерях военнопленных, служили у Власова.
— Да ты что, трусишь? — поинтересовался Иван.
— Нет, трусов я презираю! — почти выкрикнул Сараев.
— Тогда по рукам.
— Идет!
Этот разговор состоялся вечером, а утром за Сараевым заехал Иван. В «виллисе», что стоял на улице, за углом, сидел знакомый Сараеву по лагерю «Валка» — Андрей Нестерук. Поздоровались. Вскоре машина выбралась из города и понеслась по прямой, как стрела, автостраде на юг.