— Крыленко? Бери свою бригаду и цепляй Колю. Ты знаешь, о ком я говорю?

— Знаю, — твердо ответил Крыленко, — адрес у меня есть.

— Крути его по-настоящему. Чтобы к четвергу он раскололся и давал показания.

— Ревность? — спросил на всякий случай Крыленко.

— Она самая. Обрати внимание на следующие моменты: мотив, алиби, оружие, следы на чердаке. Самое трудное — алиби, надеюсь на тебя. Ещё раз поговори с невестой, как её, ах, да — Лобанова Галина. Разговори её, чтобы мотив обозначился.

— Всё понял.

— Не переусердствуй, чтобы в четверг он своим ходом передвигался. И адвоката ему приготовь из наших.

— Постараюсь.

— Ну, действуй и свяжись с прессой, пусть всё распишут в лучшем свете.

Одинцов бросил трубку. Машина запущена, и теперь её не остановить. Она перемелет этого, ни о чём догадывающегося пока, Колю, как бы он не сопротивлялся. Из-за ревности пожизненное он, конечно, не получит, но лет 12–15 увезёт. А всё за то, что имел глупость путаться с невестой Седова и потому ещё, что посидел, да не один раз. Теперь ни один судья ему не поверит. К тому же Крыленко обложит его доказательствами, да ещё и признание попытается выбить. Если Коля не совсем дурак, то он возьмёт на себя что угодно, чтобы не потерять здоровье. Хотя бы на предварительном следствии, он признается. В суде он может отказаться от ранее данных показаний, но судья ему не поверит, это уж точно.

— Получается, что Терентия я опять выгородил, — подумал Одинцов, — так что теперь он у меня весь в долгах.

Иван Андеевич прослушал сообщения на автоответчике, затем поинтересовался у дежурного, нет ли для него информации, но ничего стоящего не было. Он дал задание своей агентурной сети отыскать Терентия, даже фотографию его вручил нескольким специалистам, но пока это эффекта не принесло. Терентий как в воду канул. Но если бы его поисками занималась полиция, можно было переживать. В профессиональных же способностях людей, созданной им организации Одинцов не сомневался. Через два или три дня Терентия найдут. В этом нет никаких сомнений.

— Ничего, — успокаивал себя Иван Андреевич, — наверное, после дела затаился. Сидит где-нибудь в тихом месте и бабки пересчитывает. Отыщется. Стоит ему высунуть нос на улицу, и он тут же попадется.

ГЛАВА 13

Валентин Петрович Седов только что возвратился с похорон сына. С момента тех злополучных выстрелов он не занимался никакими делами, переложив всё на помощников, и никого не хотел видеть. В лучшем ресторане города ещё продолжались поминки, но Седов в сопровождении узкой группы доверенных лиц и телохранителей отправился домой. За накрытым, установленным по старой доброй традиции буквой «Т», столом расселось шестеро приехавших с хозяином мужчин, а Седов сел во главе, как и положено руководителю, хозяину. Он оглядел закусывающих мужчин, все они были моложе его и одеты были строго официально. Валентин Петрович с тоской смотрел на них, понимая, что если припрет, то положиться, собственно не на кого. Все они будут думать в случае возникновения критической ситуации только о себе. Никакие высокие зарплаты и количество клятв в преданности роли не играют. Из всей этой братии можно всерьёз рассчитывать только на Иванова. Он — выходец из Конторы, там воспитывают совсем по другому. От этих невеселых мыслей настроение Валентина Петровича испортилось окончательно. Он взял со стола вилку и тихонько постучал по рюмке. Все сразу затихли и перестали есть.

— Саша, — обратился Седов к здоровенному парню, — как вы думаете, за что я плачу деньги вам и вашим мордоворотам?

Парень громко задышал и опустил голову.

— Я плачу вам деньги за безопасность. Ещё раз повторяю: за безопасность, — Седов повысил голос, — я плевать хотел на этого сопляка Дадона. От меня он не получит ни рубля! Он думает, что меня напугал? Дурак тупоголовый, урка! Да, я его в порошок сотру, быдло!

Серов немного успокоился, потом обратился к сидящему напротив человеку:

— Иванов, где собирается дадоновская банда?

— Кафе-бильярдная «Дуплет». На углу Покровской и Бульвара Мира. Это заведение полностью принадлежит ему и около восьми вечера там особенно кучно. Правда, Дадон туда редко ходит.

— Ты слышал, Саша? — Седов снова повернул голову в сторону начальника охраны, — давай, исправляйся. Как ты это будешь делать, меня не касается, но чтобы на нашу фирму глаз не положили. Размажь их всех по стенкам, понял? А Дадона я пока трогать не буду, ему пули мало. И учти, Саша — ещё один прокол и поедешь в Воркуту пилить лес, вместе со своей кодлой. Понял?

Парень только молча кивнул. Седов обвёл взглядом всех сидящих:

— Все свободны. Иванов, задержись.

Гостиная быстро опустела. Седов взял со стола бутылку коньяка, два стакана и взглядом показал Иванову на дверь в кабинет. Удобно расположившись в кресле, Седов разлил коньяк по стаканам. Выпили. Закурив сигарету, Седов посмотрел на сидящего напротив Иванова:

— Ну, докладывай.

Иванов знал своего хозяина много лет. Работая ранее в органах безопасности, он в своё время отвечал за безопасность второго секретаря горкома комсомола. Потом, когда горкома не стало, и комитет реорганизовали, Иванову места не нашлось. Зато Седов принял его к себе с распростёртыми объятьями: Иванов много знал, много умел, имел широкие, невидимые простым глазом, связи. Со временем Иванов стал правой рукой Седова, стал незаменимым для него человеком. Из всех сотрудников он один обращался к Валентину Петровичу на «ты».

— Зря ты затеял это мщение. Наломает Сашка дров.

— Не твоё дело, — оборвал его Седов.

— Ну, ну не горячись. Чего ты передо мной-то выпендриваешься. Дадон в курсе, что деньги у нас не совсем чистые, но как ты их делаешь, ему никогда не догадаться, мозгов не хватит. Он знает, что платить ты ему не стал бы ни при каких обстоятельствах. Сил у тебя хватает, чтобы Дадона не бояться. Да и вообще, никого.

— Тогда зачем ему эта акция?

— Всё просто. Ведь не только ты отказываешься ему платить. Но ты самый богатый и сильный бизнесмен в городе. Если совершить акцию против тебя, то все остальные поймут, что слова Дадона с делом не расходятся. Лучше заплатить, чем рисковать жизнью своей или ближайших родственников.

— Маразм.

— Конечно, способ убогий. Но у Дадона нет другого выхода. Ещё пара лет, и он может остаться один. Авторитет требует, чтобы его постоянно поддерживали.

— Значит, он убил моего сына, чтобы поднять свой авторитет? Он знал, что денег от меня всё равно никогда не получит?

— Да. Глупо конечно, но на большее он не способен. А этой акцией возмездия ты только распылишь его. Да и не дело тебе ввязываться в уголовные разборки. Ты серьезный бизнесмен и рано или поздно, когда в государстве установится порядок — ты будешь у руля, не Дадон же. Дело Дадона шарить по карманам и сидеть в тюрьме.

— Ладно, я действительно погорячился. У нас не Чикаго. Отмени акцию, а Сашке надо урезать премиальные.

— Вот это правильно, — Иванов улыбнулся.

— Что там полиция? — спросил Седов, вновь наполнив стаканы.

— К делу приставлен Одинцов из следственного комитета, Крыленко из розыска. Лично мэр контролирует следствие. Но у них ничего пока нет, да и вряд ли появится.

— Откуда такая уверенность?

— Потому, что стрелял профессионал, снайпер. Наверняка его нанял лично Дадон и то через посредника и за большие деньги. Найти его почти невозможно.

— Почти?

— Почти. Дело на контроле и кого-то менты должны выловить. Иначе сюда могут нагрянуть ребята из центра, многие чины получат по шапкам. Мы внимательно следим за следствием и как только Крыленко или Одинцов проколются, мы сможем их взять голыми руками. Нам давно нужен свой человек и в уголовном розыске, и в следственном комитете. Ну, Крыленко нам не подойдет, а вот Одинцов представляет для нас определённый интерес. Конечно, можно было его прихватить и сейчас, поверьте, есть за что.

— Женщины?