Если комбайнер намолотит зерна меньше, чем было при контрольном обмолоте, на 1 центнер — он не только лишается повышенной оплаты за «контрольный» центнер, но и теряет 25–50 процентов основной оплаты, если фактически намолот окажется на 2 центнера ниже контрольного, то работа признается браком и должна быть переделана за счет виновного.

В первых числах июля 1974 года в «Советской Кубани» с рассказом об опыте колхоза «Победа» выступили главный экономист колхоза Е. Ф. Кашин, бригадир первой бригады

А. Д. Саушкин, комбайнер А. М. Суханов.

«Пока уборка урожая шла вслепую, — пишет Е. Ф. Кашин, — никто толком не смог сказать, почему получается разница в сборе зерна с одинаковых полей, а также у комбайнеров, работающих на одном поле. С введением контрольных обмолотов труд каждого механизатора стал виден, как на ладони. При такой системе работы, как говорится, за чужую спину не спрячешься. Наделал браку, допустил потери — отвечай. Поработал на славу — честь тебе и почет. Очень важную стимулирующую роль стала играть оплата за последний, так называемый контрольный центнер. Комиссии по определению контрольных обмолотов работают с опережением на день-два.

Подсчеты за ряд лет, — заключает экономист, — показывают, что только за счет внедрения контрольных обмолотов удалось поднять среднюю урожайность колосовых по колхозу почти на 3 центнера».

Можно прямо сказать, что не «царское» это дело было первому секретарю крайкома партии изо дня в день растолковывать и строго следить за использованием этого, пусть и важного, агроприема. Это дело «сельхозников»: секретаря и заведующего отделом крайкома партии по сельскому хозяйству, зампреда крайисполкома и начальника краевого управления по селу, а на местах — районного начальника по сельскому хозяйству. Ан нет — Медунов сам на себя взвалил и с огромной энергией добивался, как он выражался, «всекубанского» охвата в использовании этого приема.

Скептикам и противникам стиля и методов работы Медунова приведу еще один, как мне кажется, убедительный пример его мудрого подхода к проблемам земледелия и экологии. В сезон амброзии, коварнейшего аллергена, от действия которого страдают десятки тысяч людей, часто можно слышать «ругань» — нет на вас Медунова!

Действительно, нет и не было ни до него, ни после энтузиаста в крае, считавшего делом своей жизни не только борьбу, но и полное уничтожение амброзии. Разумеется, Медунов не был похож на романтического Дон — Кихота, борющегося с «ветряными мельницами». Он был предельно занятым и по государственному мыслящим человеком, но, взявшись за проблему, он возводил её на национальный уровень. Как гром среди ясного неба, он неожиданно объявляет на Кубани чрезвычайное положение! Он, возмутитель «застоя» и спокойствия, обращает на Кубань взоры практически всех республик, краев и областей страны. Он сам вызывает огонь на себя, ведь «ЧП» — это не какой‑либо пожар, даже землетрясение или непредвиденный взрыв. Это чрезвычайное положение во всем, в любой области, в жизни края вообще.

В Кремле, прослышав о «чрезвычайщине», заволновались, начались встревоженные звонки: в чем дело? что случилось? И лишь уразумев проблему, разочарованно махнули рукой: да никакого там «ЧП» нет — Медунов борется с амброзией!

А Медунов, тем временем, приковывая внимание и на предельную высоту поднимая ответственность прежде всего руководителей в борьбе с амброзией, осуществлял свой дальновидный и стратегический расчет. Носил он название — высокая культура земледелия. Суть его как всегда была проста,

но поразительно эффективна. Ведь однажды вырубив и даже уничтожив на корню этот злостный сорняк, нельзя было почивать на лаврах в ожидании награды. Он, проклятый, вырастал вновь и вновь. Спасение было только в одном — повышать культуру земледелия, правильно использовать севообороты, вовремя вносить удобрения и применять гербициды. Это и был путь к еще большему урожаю!

Медунов был не просто крупным и по — настоящему талантливым организатором, он был к тому же и великим хитрецом. Локализуя проблему и создавая видимость скорой победы (подумаешь, сорняк вырубить или применить контрольные обмолоты), он искал и находил за счет этого «оптического обмана» мощные рычаги повышения потенциала кубанской экономики. Это и называлось «медуновским» стилем работы.

К разряду первостепенных проблем, по крайней мере, в собственном представлении, относил Медунов и борьбу с курением. Некоторые, если не большинство из «курильщиков», да и просто жителей Кубани в какой‑то момент посчитали эту «борьбу» первого секретаря крайкома партии чуть ли не блажью. Иные так и говорили: «Медунову делать больше нечего, что ли?!» В самом деле, «борьба» доходила порой до курьезов, обрастала смешными, почти анекдотичными случаями, заставляла не на шутку трепетать руководителей, не желающих быть застигнутыми врасплох с сигаретой.

Помните знаменитый лозунг, придуманный окружением инициатора борьбы с курением: «Если ты любишь родную Кубань, дымом табачным её не погань!» Лозунги эти как вехи тех лет. Но странно, даже здравые идеи доводились порой до абсурда.

Расскажу всего лишь два из тысячи подобных случаев.

…В вестибюль драмтеатра им. Горького, где должна была проходить отчетно — выборная комсомольская конференция, вышел Медунов. Он стал медленно подниматься по мраморным ступенькам на второй этаж.

Возле урны, с жадностью затягиваясь, нещадно дымил неисправимый курильщик, начальник управления Всероссийского пионерского лагеря ЦК ВЛКСМ «Орленок» Юрий Васильевич Бураков, прекрасный педагог и организатор.

Выбрасывать сигарету было поздно, и Бураков, взяв её в левую руку, спрятал в карман модных в те времена легких кримпленовых брюк. Медунов, разумеется, видел эту сценку.

Он начал с такой живостью интересоваться делами «Ор ленка», что это вызывало уважение и добрую зависть к коллеге.

Однако цель была в другом.

Дождавшись, когда задымились брюки и на левой стороне проступило бурое пятно, Медунов с чувством выполненного долга проследовал в зал.

После этого случая Бураков заменил брюки и навсегда бросил курить.

Или другой эпизод.

У меня сосед по дому профессор Леонид Маркович Малтабар, известный ученый — виноградарь, был заядлый курильщик. Вот как о нем вспоминает бывший начальник социально — производственного управления администрации края Иван Михайлович Жиганов: «Рассказывает мне Леонид Маркович, что звонит как‑то ему домой Медунов… Как, мол, дела с будущим урожаем винограда, есть ли новые сорта, а затем говорит:

— Вы до сих пор курите?!

— Курю! — честно признался Малтабар.

— А как же решение крайисполкома о борьбе с курением на Кубани?! Подумайте!

Проходит время. Опять звонок.

— Вы бросили курить, Леонид Маркович?

— Нет, Сергей Фёдорович, каюсь…

Третьего раза он уже не стал ждать, подумал, подумал и… бросил. Двадцать лет не прикасается…»

Казалось, в организме Сергея Фёдоровича бурлила энергия небольшого, но одновременно мощного, с высоким коэффициентом полезного действия, атомного реактора.

Кто из краевого актива на знал любимого изречения Медунова: «Большая задача порождает большую энергию!» Это крылатое выражение было его собственной переработкой знаменитой фразы Сталина: «Великая энергия рождается лишь для великих целей».

Но каким образом умудрялся «хозяин» края в один ряд с государственными задачами развития народно — хозяйственного комплекса Кубани ставить, казалось, второстепенные, не уровня первого секретаря крайкома партии проблемы?

Впрочем, вопрос этот спорный, и истории еще предстоит расставить все по своим местам.

Пиком «медуновской» творческой инициативы стало развитие спорта на Кубани, если сказать более возвышенно — его небывалый взлет. Началось все с «простого»: предстояло вывести футбольную команду «Кубань» в высшую лигу. Для этого, наряду с другими, требовалось решить две главные проблемы: в кратчайшие сроки поднять уровень мастерства футболистов и… увеличить вместимость стадиона, что в краевом центре, с двадцати до сорока тысяч посадочных мест. То есть, коренным образом стадион реконструировать, придав ему статус если не международного, то общесоюзного.