– Уйди от меня! – воскликнул граф, как ребенок.

Не обращая сейчас внимания на обидные слова о Синтии, капитан заставил себя успокоиться и сказал:

– Я заплатил слугам то, что ты им был должен, и теперь на кухне снова повар. Я не хочу, чтобы мать и леди Малгрейв работали как слуги. Две твои дочери больны ветрянкой, но тебя, наверное, и это не волнует.

– Ненавистное отродье, – произнес тихо граф. – Надо было давно прогнать эту сучку и взять жену погорячее. – Он посмотрел на капитана. – Может, ты с ней хочешь развлечься? Но Маргарет еще родит мне сына, когда я встану на ноги.

Капитан понял бессмысленность беседы и разозлился.

– Ты забываешь, Джон. У тебя почти нет шансов, и вряд ли ты вообще встанешь.

– А ты бы хотел, а? Хочешь быть графом? – Он тяжело дышал, но пытался говорить. – Но не надейся. Не надейся, что ты или твой ублюдок, которого вынашивает твоя вдова…

– Прекрати немедленно!

Капитан шагнул вперед, сжав кулаки.

Граф посмотрел на него молча несколько секунд, цинично усмехаясь.

– Да ладно, – сказал граф, – неужели наш галантный капитан не знает, что он женился на проститутке?

Брайан рассвирепел.

– Предупреждаю тебя, Джон, что не позволю так отзываться о моем сыне и моей жене…

– Каком сыне? – оборвал его граф. – Теперь это называется сын? Значит, она так тебе сказала? Ну что ж, очень удобно. Ты дурак, Брайан. Неужели ты не видишь, что эта шлюха тебя обманула?

Граф закрыл глаза, несколько раз тяжело вздохнул. Брайан хотел обрушить на него кулаки, но удержался.

– Ты всегда был отъявленным лжецом, и таким ты остался, – произнес Брайан. Он помолчал, чтобы немного успокоиться. – Естественно, я не могу знать, будет ли у меня сын или дочка. Но для меня это неважно. Я буду рад в любом случае.

Граф осклабился еще шире.

– Несчастный обманутый дурачок! Ты ничего не знаешь? – Граф снова закашлялся. – Разве тебе не приходило в голову, что пятнадцать тысяч фунтов это слишком большая цена за бедного солдата? – На лице капитана было написано, очевидно, удивление и печаль, потому что брат добавил: – Откуда мне известно? Сплетни можно услышать в любом клубе. А как ты думал!

– Леди Синтия просто заплатила мой карточный долг…

– Насчет карточных долгов это я хорошо понимаю, – оборвал его граф. – А за что она платит еще? Она тебе не сказала? Нет, конечно!

– Больше платить не за что, – холодно ответил Брайан, почему-то все больше беспокоясь.

– Скажи это маркизу Монроялю.

Молчание, последовавшее затем, показалось Брайану бесконечным.

Все прежние подозрения, все ревнивые мысли обрушились на капитана. И, должно быть, эти чувства ясно отражались на его лице, так как Джон улыбнулся ехидно от уха до уха.

– Нет! – воскликнул Брайан.

Он хотел бы не слышать ужасного обвинения брата, чей хитрый завистливый ум был способен на подобные коварные измышления, и Брайан это хорошо знал еще с детства.

– Воспринимай это как тебе нравится, – сказал граф. – Но будь уверен, что никакой ублюдок Монрояля не будет тут хозяйничать.

– Это грязная ложь, и ты знаешь! – зарычал Брайан.

– Ложь?

Брат по-прежнему ухмылялся.

– Да, и ты знаешь, – повторил капитан.

– В самом деле? А ты лучше спроси свою девку, чьего щенка она выращивает в своем животе. Хотя вряд ли она скажет правду, не так ли?

Брат снова рассмеялся и снова закашлялся, а капитан выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Глава 14

Обвинение

Синтия поставила свою размашистую подпись с завитушками и запечатала письмо синей сургучной печатью.

Так хотелось еще многое сказать мужу, но Синтия не осмелилась. Это очень личное, очень интимное. Синтия не могла говорить об этом вслух, даже самой себе. Даже в интимной обстановке, в постели вдвоем, Синтия не смела признаться в своих чувствах мужчине, который дал ей столько счастья.

Может быть, завтра, в следующем письме, думала Синтия, кладя конверт на поднос Тэрпина, чтобы дворецкий отправил письмо в город.

Синтия надеялась, что она сможет сбросить с себя условности, навязываемые ей с детства. «А как еще может женщина надеяться на уважение и преданность джентльмена? – слышала она поучения своей матери. – Как еще может жена заслужить доверие своего мужа, добиться от него хорошего отношения?» И Синтия запомнила эти уроки, применяя их мудрость в совместной жизни с виконтом Лонсдейлом. Тогда все отлично сочеталось, вспомнила Синтия. В беседах, – и тем более на публике, – виконт никогда не касался интимных тем. Даже приходя к Синтии в спальню. И он обязательно гасил свечи.

А Брайан… Синтия почувствовала сладостную дрожь при мысли о том, какими счастливыми стали ее ночи с молодым мужем.

Капитан никогда не гасил свечи, и Синтия любовалась сильным его телом. Сбылись все ее самые безумные мечты о страстном и нежном муже. Синтию охватила горячая волна желания. Она могла лишь подумать об энергичных ласках капитана, и моментально внутри нее поднималась жгучая страстная волна.

Синтия оглянулась словно в тумане. Что это с ней случилось? Еще нет и пяти часов, а она уже мечтает, чтобы поскорее наступила ночь, и чтобы Брайан…

Но это лишь мечты, сказала себе Синтия. Очень нескромные мечты…

Капитан вернется не раньше, чем через неделю. Но и когда он вернется, Синтия не позволит вырваться тем эмоциям, которые последнее время не давали ей покоя.

Может быть, она уже не будет такой сдержанной с капитаном? Ей надо набраться смелости и признаться, что она очень скучала без него.

Все другие интимные желания останутся невысказанными, потому что они не подходят женщине средних лет с безупречной репутацией!

Синтия взяла еще один лист и хотела написать письмо леди Агате. В это время дверь в комнату открылась. Синтия подумала, что, может быть, принесли почту и есть письмо от капитана. Мужчины не любят писать письма, успокаивала ее мать, когда Синтия пожаловалась, что капитан ни строчки не написал со времени своего отъезда в Малгрейв-Парк.

А ей так хотелось получить письмо от мужа, – как доказательство, что он думает о ней, доказательство, облеченное в слова, – пусть короткое письмо и ничего не значащее, как и все письма, но которое, быть может, скажет о его истинных чувствах к ней.

Синтия пока не получила от него ни одного письма. Но вдруг сегодня…

Она встала из-за стола, повернулась и радостный возглас вырвался у нее из груди.

– Брайан! – воскликнула Синтия. Она смотрела счастливыми глазами на мужчину, стоявшего в двери библиотеки. – Я не ожидала, что ты так скоро вернешься.

Она протянула к нему руки. Но ее радость неожиданно погасла. Синтия заметила, что он мрачно ухмыляется, в глазах его блеснул недобрый огонь.

– Что случилось? – спросила она, останавливаясь на полпути. – Твой брат?..

Она замолчала.

Капитан провел ладонью по лицу, будто желая отогнать от себя неприятные мысли.

– Нет, – коротко ответил он. – Еще нет, по крайней мере.

Синтия не знала, что делать. Ей страстно хотелось броситься к мужу, обнять его, погладить его нахмуренный лоб. Но она решила спрятаться за обычной условностью.

– Ты успеешь переодеться к чаю, – сказала Синтия чересчур спокойно, хотя ее душа дрожала от холодного спокойствия этих синих чудесных глаз. – Ты ведь попьешь со мной чаю в маленькой гостиной? – спросила Синтия.

– Нет.

Синтия вздрогнула и удивленно посмотрела на него.

– Я через час уезжаю в Лондон. – Капитан резко повернулся на каблуках и вышел.

Она окаменела. А капитан помчался по лестнице, прыгая через две ступеньки, будто хотел убежать от Синтии.

Она глянула на свои руки и заметила, что они слегка трясутся. Слова капитана все еще звенели у нее в ушах, но она никак не могла понять смысл того, что он сказал.

«Уезжает в Лондон? Зачем? – подумала она. – Разве по пути из Шропшира он не проезжал через столицу?»

Синтия поднялась по лестнице, вошла в свою комнату. Пройдя через свою гостиную, Синтия подошла к двери, ведущей в апартаменты мужа. Дверь была закрыта. Но на этот раз Синтия хотела только узнать, действительно ли в глазах капитана мелькнуло это странное выражение, – будто он уезжает навсегда?