— Огневые взводы в районе артиллерийских парков, на занятиях. Взвод управления — на юго-западной окраине села Зимно,— закончил без запинки сержант. Два дневальных, опоясанные лямками противогазов, с подсумками, штыком на ремне застыли возле стола в начале прохода, который разделял помещение на две половины.

Все же лейтенант Величко нашел повод для одного-двух замечаний, впрочем, не очень серьезных. Дневальный бросился устранять недочеты тут же. Но этого не следовало делать. Замечания адресовались старшему — дежурному. Командир батареи посмотрел укоризненно на сержанта, потом перевел взгляд на меня и направился молча к выходу.

Время близилось к полудню. Во дворе было жарко. Два-три командира спешили куда-то, одетые, как того требовало положение воинской части, приведенной в боевую готовность. Миновав КПП, лейтенант Величко пересек дорогу, остановился и начал меня ориентировать.

— Перед нами село Зимно... Там — водяная мельница. Дорога ведет в сторону сельца Млынув ^[4]и дальше на Устилуг, там — пограничный мост через Западный Буг,— он протянул руку в противоположном направлении.— Видите в городе красные корпуса на возвышении? Это казармы частей восемьдесят седьмой стрелковой дивизии. Запоминайте, пригодится.

— Закончив ознакомление с местностью в пределах видимости до горизонта, он зашагал дальше.

Перед ограждением артиллерийских парков нам встретился заместитель командира 3-й батареи по политчасти политрук Шапир — небольшого роста, вьющиеся с проседью волосы выбивались из-под пилотки. Позади шел его помощник — замполитрук Кинерман. Замполит был гораздо старше командира батареи, ему лет под сорок, Кинерман — молод, он срочной службы.

— Здравствуйте, из училища? — замполит протянул мне руку, приветливо улыбнулся.— Давно вас ждем.— И тут же поправился: — Не лично вас, конечно, некому просто нести службу, не хватает командиров. Только приехали? А вещи? Оставили в городе? Откуда родом?

— Пойдемте, у меня не более сорока минут,— командир батареи двинулся в сторону четырехорудийной 152-мм гаубичной батареи, которая занимала огневые позиции невдалеке.— Лейтенант назначен старшим на батарее. Надо ввести в должность.

— Правильно, нечего откладывать,— согласился замполит,— у вас, кажется, в четырнадцать часов начало тренажа?

— В тринадцать,— командир батареи открыл планшетку.— В шестнадцать — смотр учебной батареи. Начальник штаба дивизиона проверяет комплектование отделений, готовящих младших командиров для 3-й батареи. В восемнадцать...— лейтенант Величко умолк, отвлеченный командой, которую подал на огневых позициях бдительный командир, заметив появление старшего:

— Внимание! Огневые взводы, стой! За орудия... Смирно!.. Равнение направо!..— и с обнаженным клинком двинулся навстречу командиру батареи.— Товарищ лейтенант, огневые взводы вверенной вам третьей батареи занимаются огневой службой. Тема — ведение огня с закрытых позиций. Командир второго огневого взвода — младший лейтенант Гаранин.

— Вольно! — командир батареи распорядился приостановить занятия.

— Внимание...— младший лейтенант Гаранин сделал пол оборота в сторону орудий,— огневые взводы, перерыв!.. В укрытие!..

Орудийные расчеты — полсотни человек,— топоча сапогами, пробежали мимо и скрылись в зарослях позади фронта батареи. Когда шум затих, командир батареи представил меня младшему лейтенанту Гаранину. Командиру 2-го огневого взвода лет тридцать. Он среднего роста,широк в плечах, тонок в талии. Тщательно заправлен и затянут ремнями, как и все командиры, которых я видел.

После осмотра буссоли лейтенант Величко заглянул в блокнот с записями, которые полагалось вести Гаранину, руководителю занятий.

— Товарищ младший лейтенант, в дивизионе производится выверка буссолей. Начало в шестнадцать ноль, конец —в восемь утра... Завтра к пятнадцати часам две ваши буссоли и третью— взвода управления — сдать службе артснабжения, воентехнику Хану,— объявил командир батареи.— Заставьте артснабженцев подкрасить треноги, довернуть шурупы на опорах... ремни засалены... пусть моют,— наставлял он Гаранина, направляясь к первому орудию.— Предупредите воентехника: выверка приборов должна закончиться к шести часам. Не позже шести тридцати... буссоли вернуть.

Часы и минуты Величко указал потому, что 3-я батарея без буссолей не могла бы вести огонь с закрытых позиций и в этом смысле утрачивала боеспособность.

— Вы говорили, что Сумское артиллерийское училище готовит командиров дивизионной артиллерии? — лейтенант Величко остановился у орудия.— Семидесятишестимиллиметровые пушки, стодвадцатидвух... гаубицы.

— Да, но только в первых двух дивизионах училища, в 3-м и 4-м — вместо 122-мм на вооружении 152-мм гаубицы.

— Вы знаете материальную часть этого орудия? — он опустил руку на гаубичный щит.— Расскажите принципы устройства и назначение панорамы Герца, прицельных приспособлений. Что вам известно о взрывателях инерционного типа, дистанционных трубках?

Командир батареи проявлял вполне оправданный интерес к знаниям лейтенанта, назначенного управлять его огневыми взводами. Покончив с теоретическими вопросами, он при казал мне занять место вначале командира орудия, затем — наводчика, заряжающего и так в порядке последовательности до девятого номера включительно.

Навыки мои в работе, по-видимому, удовлетворяли командира батареи. Лейтенант Величко отстегнул клинок, снял противогаз, планшетку и приступил к практике. Подняв с ящика 46-килограммовый осколочно-фугасный снаряд, он с силой бросал его мне, десять, двадцать, тридцать раз, и тут же, через мгновение — гильзу с зарядом. Я принимал снаряд, опускал на лоток перед казенником и следом — гильзу. Гаранин нажимал рукоятку затвора и доводил его до закрывания, имитировался полный цикл заряжания гаубицы.

Наконец лейтенант Величко разогнул спину, выпрямился.

— Товарищ командир батареи, вам впору состязаться со сем орудийным расчетом,— проговорил восхищенно замполит подавая командиру батареи кусок ветоши,— чистая работа.

— На том и стоим, комиссар,— ответил серьезно Величко. Он тщательно вытер ветошью руки,принял клинок, оправил снаряжение.— В нашем деле предпочтение всегда отдается действию... Как говорится, лучше раз увидеть, чем десять услышать,— и приказал Гаранину строить огневые взводы.

Вступление в должность

Лейтенант Величко объявил перед строем огневых взводов:

— На должность старшего на батарее назначен окончивший в текущем месяце курс двухлетней подготовки в Сумском артиллерийском училище лейтенант...— командир батареи назвал мою фамилию,— девятнадцати лет... Я уверен, командиры орудий, остальной личный состав огневых взводов встретят старшего на батарее, как заведено у нас, артиллеристов, с радушием и готовностью повиноваться. Младшему лейтенанту Гаранину с сегодняшнего дня возвратиться к исполнению своих прямых обязанностей,— и, повернувшись ко мне, закончил:

— Товарищ лейтенант, приступайте к делу! Я проводил командира батареи за пределы огневых позиций и вернулся к буссоли уже в качестве должностного лица. Вместе с Величко ушел и замполит.

Младший лейтенант Гаранин объявил личному составу перерыв в занятиях. Нам следовало познакомиться. Давно ли младший лейтенант несет службу? На каких должностях?

Гаранин у буссоли смотрит сосредоточенно перед собой.

— Призван в тридцатом году... начинал службу четвертым номером орудийной прислуги 152-миллиметровой пушки Шнейдер-Крезо. Затем полковая школа... шесть лет сверхсрочной.

Гаранин сам изъявил желание носить командирский мундир?

— Как вам сказать... Поначалу не собирался... дисциплина отпугивала... А потом, как говорят, «свыкнется, слюбится». Военный человек выше гражданского... целеустремленностью, любовью к порядку...— он рубит сплеча, без хитростей и обиняков.— «То имеешь, что умеешь»,— для вящей правды по-польски произнес Гаранин и продолжал: — Окончил курсы ускоренной подготовки командного состава артиллерии... участвовал в боях в Финляндии. После заключения мира многие артиллерийские части реорганизовались. Гаранин получил назначение в 191-й легкий артиллерийский полк, откуда был направлен в 92-й ОАД, который тогда начинал формирование. Принимал личный состав, орудия, лошадей и прочее.