– Пошли быстро вниз! – Светка потянула Федора за рукав, когда на горизонте мелькнули несколько новых вспышек. – И почему нет ударной волны?
– Скоро доберется… Пошли!
Бегом спустились вниз, Литвинов ударил кулаком по здоровенной черной кнопке, закрывавшей металлические ворота паркинга. Появилась нехорошая мысль: а выдержит ли подвал, если громыхнет не в отдалении, а прямо здесь, в радиусе километра? Ответ простой – не выдержит. Это сооружение бомбоубежищем не является и на экстремальные нагрузки не рассчитано. Хуже всего будет, если завалит обломками – разбирать их некому. Замечательный бетонный саркофаг и грустная перспектива умереть от голода и жажды под грудой строительного мусора.
…Целых шесть часов просидели в подвале, опасаясь новых взрывов; надежна парковка или нет, никого не волновало, здесь в любом случае безопаснее. Ваня примчался через сорок минут – с обожженной физиономией и сводкой новостей. Облако относит в сторону от города, значит обойдется без радиоактивных осадков, ударная волна оказалась слабенькой, кое-где побило стекла. Разрушений никаких. С юга – сплошная завеса дыма, черным-черно.
– Взрыв наверняка воздушный, – задумчиво сказал Полковник. – Боеголовки ракет космического или наземного базирования разрываются на высоте от километра и выше, это усиливает поражающие факторы. Не пойдут дожди – леса будут гореть о-чень долго… Ответьте мне на главный вопрос – что это было? Война? Исключено! Государства не существует, значит воевать некому и не с кем – другие тоже эвакуировались или продолжают эвакуацию.
– Ошибка? – предположил Федор. – Или просто хулиганство? Откуда мы знаем, сколько ядерного оружия осталось на Земле и кто теперь им распоряжается? Вполне можно рассмотреть версию о том, что американские тинейджеры нашли в заброшенном Белом доме президентский чемоданчик и решили поиграть в самую реалистичную компьютерную игру – разбомби русских и получи от фирмы-производителя новый баскетбольный мяч…
– Очень смешно, – поморщился Макеев. – Неразбериха наверху жуткая, это ясно по сообщениям линии Планка, но средства массового поражения все-таки должны оставаться под контролем, это закон природы!
– Рассмотрим все позиций вреда или пользы, – подал голос Ваня. – Лично я хочу забраться в «Хюммеля» и проверить, все ли в порядке. И вам советую сделать то же самое – для потока проникающей радиации расстояний не существует. Далее: дорога в сторону Москвы и Новгорода перекрыта окончательно. Что творится южнее, никому не известно, но Федор заметил отдаленные вспышки. За сколько километров виден ядерный взрыв?
– Зависит от эквивалента… Этот был мегатонн десять или поменьше, будем считать, что и у остальных мощность одинакова. Получается около семисот километров.
– В Москву на экскурсию следующим летом не поедем, это факт. Светлана Викторовна, будьте добры поработайте вечером с линией Планка, надо узнать, каковы масштабы происшедшего. В обширный список опасений Федора может добавиться и ядерная зима. Запиши себе в блокнотик.
– Вот уроды, – вздохнул Литвинов, непонятно кого имея в виду. – Смерти моей хотите?
– Покойный Федор Михалыч Достоевский уверял, что реализм делает с людьми страшные вещи. Добро пожаловать в реальность.
– Могу представить тебя с журналом «Плэйбой», но только не с томом Достоевского.
– Нам в школе рассказывали, на литературе… Теперь о полезностях: сразу после взрыва всех, кто был на улицах, будто ветром сдуло. У Финляндского, кстати, утром опять митинговали, я остановился послушать. Предлагали дельные вещи – милицию организовать, начать справедливое распределение продовольствия, мародеров расстреливать на месте. Нас помянули, вместе с танком…
– В каком контексте? – подняла брови Светка.
– В крайне отрицательном. Засветились мы знатно. Если я ничего не упустил, в районе от вокзала до Гражданки действуют как минимум пять хорошо вооруженных банд, а мы числимся в списке врагов человечества под номером один. Нас всерьез боятся.
– За что? – искренне возмутился Полковник. – Подстрелили десяток беспредельщиков и всё! В квартиры не врываемся, не насилуем, людей шутки ради не убиваем! А склады на Пискаревке и без нас разграбили бы!
– Обычная психология напуганного человека, – вздохнула Светка. – Кто сильнее – тот опаснее. Имидж мы заработали, значит придется его поддерживать.
– В каком смысле? – нахмурился Макеев.
– Нас посмеют тронуть только в случае, если узнают, что мы держимся исключительно на феноменальной наглости и сообразительности. На левом берегу кто-то уже догадался, что бронетехника – это шанс, захватил полицейские машины…
– Скорее просто забрал их со стоянки, – поправил Волчок.
– Какая разница? Важна складывающаяся тенденция – люди вооружаются. Андрей не ошибался, зарождается мир крошечных фюрерств… Независимость можно сохранить двумя способами: либо превратить Дом в неприступную крепость, способную выдержать долгую осаду, либо начать набирать… э-э… дружину. Сотня пенсионеров и одиноких женщин нас не спасет.
– Приехали. – Федор поднял взор к небесам, точнее, к бетонным плитам потолка. – Других проблем нам мало! Где искать людей? Критерии отбора? Поддержание дисциплины? Чем кормить? Ты рехнулась!
– Объясняю попунктно, – невозмутимо ответила Светка. – Вообразим, что Дом – это коммерческая фирма. Мы обязаны набрать подходящих сотрудников. Поверим Ване: нас действительно считают крутыми. Вот и ответ на первый вопрос – люди сами нас отыщут. Одиночкам и мелким группам предпочтительнее прибиться к уже организованной структуре. Критерии? Молодость, разумность, дееспособность – никто не собирается принимать маньяков или уголовников.
– Как ты отличишь маньяка от обычного человека?
– Для начала – собеседование со мной и Полковником. В университете по курсу бизнес-психологии, схемам поведения и бихевиористике у меня были высшие оценки. Правильный подбор кадров – это основа.
– Кадры решают все, – ввернул недовольный Федор.
– Именно. За четыре года я превратила нашу «Калипсо» из наполовину любительского предприятия в фирму с миллионным оборотом. А у Андрея – незаменимый опыт службы в армии и полиции. Справимся. Можно ввести испытательный срок, напакостишь – выгоним. Поверьте, никто не захочет снова лишиться электричества, горячей воды, гарантированной пайки и хоть какой-то уверенности в завтрашнем дне! С дисциплиной – вопросы к Макееву. Сможешь построить молодняк?
– Молодняк – можно. Людей постарше и с амбициями – вряд ли.
– Сказала же: вводим жесткий возрастной ценз… Чем кормить? До следующей весны прокормимся, запасов в городе хватит надолго. А военные склады? Не уверена, что правительство вывозило консервы, которые там валяются с прошлого века! Будем думать, комбинировать… Мы обязаны быть сильными, понимаете?
– Из Полковника местечкового фюрера не вышло, – уныло заметил Литвинов. – Взамен получили kleine Fьhrerin.
– Сейчас получишь в ухо, – отозвалась Светка. – И запомните навсегда: нейтронной звезды не существует. Если мы каждую минуту будем думать о том, что через день-другой двинем кони, ничего путного не выйдет. Любое планирование придется вести с заделом минимум на полгода вперед. Будущее для нас существует, ясно? Умрем – так мгновенно, нейтронная звезда является идеальным убийцей, хватит секунды… Согласны? Отказов слышать не желаю!
– Согласен, – решительно кивнул Волк.
– А куда деваться? – Макеев пожал плечами. – Вот не думал, что в сорок с лишним лет займусь махновщиной…
– Федя? Эй?
– Выбора вы мне не оставили. Согласен.
– Отлично. Назначаешься министром по изобретению чрезвычайных ситуации. Заместителей не получишь, пока не перестанешь ныть и пугаться призраков на каждом шагу! А так – пока работай в технической сфере. Бери инструменты, помощников, заваривайте аварийные выходы и окна на первом этаже.
– Jawohl, meine Fьhrerin!.. Ой, ухо, ухо! Зачем драться?!
– Я тебя предупреждала.