К позднему вечеру 2 сентября в Доме выстроилась относительно прочная структура управления с собственным небольшим правительством. Макеев, как и предполагалось, занялся обороной, забрав в свое подчинение Волчка и тихого, но исполнительного Сашу Созонова, обитавшего в соседнем подъезде – парень не эвакуировался только потому, что его мама не оказалась в «списках». Федор и Светка возглавили «министерство обеспечения» – в их руках оказались ключи от автономного энергоблока Дома и продуктовые запасы, подвозимые «министерством обороны». Полковник, Ваня и их помощники вошли во вкус, совершая ежедневные налеты на продуктовые базы – пользовались существенным преимуществом в военной технике.

– Дожили, – вздыхал Полковник, – сначала отгоняем бабок, потом даем очередь в воздух, чтобы распугать тех, кто помоложе, потом непринужденно грабим и уезжаем… Огонь на поражение открывали сегодня дважды – молодых и голодных мужиков в городе гораздо больше, чем мы думали. Знаешь, Федя, к чему нас это приведет?

– К тому, что они нас выследят, объединятся и возьмут Дом штурмом, – огрызнулся Литвинов. – Просто, как дважды два! Между прочим, сегодня пришли люди из «Лазурного», две семьи, без детей. Просили взять к себе.

– Взяли?

– А что оставалось делать? Взрослые, серьезные люди, всем не больше тридцати пяти лет. Только они сразу заболели…

– Опять этот хренов нанобот?

– Ага. Клиническая картина не меняется. Ничего, никто не умер. В тяжелых случаях используем «Хюммелей».

– Что-нибудь оттуда слышно?

– Никаких изменений. Нас окончательно бросили, ни одно правительственное учреждение на Земле не работает, хотя корабли ВКК еще на орбите… Знаешь, что меня беспокоит?

– Что?

– Постоянно хорошая погода. Дождей не было три недели. Яркое солнце, потом закат, начинается северное сияние на все небо, постоянный холодный ветер… Разброс между дневной и ночной температурами громадный – в полдень полюс тридцать, в три ночи до минус одного. Такое может быть только в континентальных областях, в Сибири или казахских степях. Только не у нас, морской климат…

– Погода – не показатель. Прекрати шарахаться от любой тени.

– Может, у меня паранойя, но это неспроста. Если из-за нейтронной звезды изменится климат, Питер затопит. Ближайшие возвышенности – на Карельском перешейке. Я очень не хочу бежать на север посреди зимы. Не выживем.

– А мы и так не выживем. Нейтронная звезда – это не шутка. Сколько нам осталось? Неделя? Месяц?

– Ты вроде сам говорил, что можно попытаться выжить?

– Если нейтронная звезда уйдет – можно. Все зависит от обеспечения и материальной части.

– На втором месте – естественные опасности. Сколько сможем продержимся в Питере, а если придется немедленно покинуть город?

– Подумаем.

– Думай быстрее. Кто знает, вдруг действительно придется уезжать? Оптимальный срок – октябрь или начало ноября, пока не наступили морозы.

– Сам себе противоречишь. Одновременно боишься морозов и наводнения.

– Я теперь всего боюсь. Понятно, что климат не меняется за один день, но предусмотреть возможность природных катастроф мы обязаны.

Полковник посмотрел на Федора соболезнующее. Натурально, паранойя в чистом виде. «Хюммель» не поможет, это автохирург, а не автопсихиатр.

– Отоспись как следует, – посоветовал Макеев. – И не забивай голову всякой ерундой.

– Это не ерунда, – безнадежно сказал Федор. – Вот увидишь, скоро мы окажемся в положении, единственным выходом из которого будет только героическое самоубийство!

– Сказано – отоспись!

Мрачные пророчества оправдались уже на следующее утро. Обошлось без наводнений и ураганов, но разразившийся катаклизм дал бы фору любому тайфуну только потому, что он был гораздо опаснее…

Федор частично выполнил приказ господина главнокомандующего и дрых восемь часов подряд, однако разлепил глаза и поднялся с трудом. Вамба подошел к дивану и ткнулся мокрым носом в ладонь – пора гулять.

По команде домашнего компьютера поднялись жалюзи, отныне игравшие роль светомаскировки. Погода отличная, ни облачка. Хоть сейчас отправляйся за город на пикник.

Явилась Светка, занявшая соседнюю квартиру, и доложила последние новости, не отличавшиеся особым разнообразием. Ваня поутру сходил на крышу «Лазурного» (охота ему каждый день забираться на тридцать второй этаж!), отметил, что пожаров стало меньше, зато в левобережной части города передвигались несколько машин, среди которых были полицейские броневички. Только это наверняка не полиция. На Неве появились катера, около полусотни человек переправились на Выборгскую сторону, а зачем непонятно. Выстрелов – ну надо же! – не слышно. И вообще город выглядит немного оживленнее, люди устали прятаться. Не исключено, что скоро начнет появляться новая социальная организация в том или ином виде, как и предполагал Макеев.

Вышли на улицу. Вамба с лаем набросился на гулявшую под деревьями бездомную кошку (скорее всего, недавно брошенную, чересчур холено выглядит), а Светка критически взглянула на припаркованный возле парадной Т-95. На люках – титановые цепочки с замками, Ваня придумал.

– Жизнь на грани абсурда, – сказала она, прищелкнув языком. – Я уже не знаю, где сон, а где реальность. Хочешь погулять с собакой – обязательно бери пистолет или винтовку, любой чужак – потенциальный грабитель и насильник, а чтобы съездить за продуктами, ты не суешь в карман кредитную карточку, а забираешься в это бронированное чудовище…

– Кстати, о продуктах. Сколько мы награбили за последние дни? Учет ведется?

– Валентина Альбертовна – гениальный завхоз, она нашла себя в ремесле каптенармуса, как выражается Макеев. Посчитано всё, до последней банки. Всего около трех тонн консервов и концентратов.

– Мало… Три тонны для сотни ртов – это мизер, хватит на только на четыре недели.

– Ходить на охоту и добывать еду – дело мужчин. По крайней мере так было в каменном веке. С чего начинали, к тому и пришли. Пока в шкуры не одеваемся и вокруг идола не пляшем, но я убеждена, через месяцок придется выбирать шамана. Как думаешь, из каких подручных материалов можно сделать бубен?

– Я не… – начал было Федор и запнулся, увидев расчертивший блекло-синее небо метеор. Неужели в атмосферу входит летательный аппарат? Некоторые военные корабли еще остаются на орбите, значит челноки могут посещать Землю!

Болид исчез где-то в южной стороне, Литвинов отвел взгляд, и это спасло ему зрение. Вторым защитным фактором послужил непосредственно Дом, прикрывший людей от вспышки.

Вначале Федор и Светка решили, что рвануло совсем рядом, может быть прямо над головой – настолько ярким оказался свет, заливший все сущее. Трава, деревья, здания через улицу внезапно стали молочно-белыми, стекла в оконных проемах засверкали будто расплавленное серебро. Почва под ногами очень плавно качнулась, но этого хватило для того, чтобы не удержаться на ногах. Наполовину ослепленный Федор успел заметить, что Вамба тонко завизжал и как ошпаренный ринулся к открытому въезду на подземную парковку – ему хватило двух или трех секунд для того, чтобы преодолеть расстояние в тридцать метров.

Спустя мгновение свет начал меркнуть, краски смещались к желто-оранжевой и красной части спектра. Стало трудно дышать, земля продолжала раскачиваться, создавая у людей ощущение падения, хотя падать с ровного асфальта было решительно некуда. Затем раздался глухой удар, похожий на выстрел из огромной пушки, воздух начал нагреваться…

– Ползи за мной. – Светка первой пришла в себя. – Это атомная бомба, да?

– Сейчас посмотрю…

– Зачем встаешь, придурок!

– Посмотрю, – упрямо ответил Федор.

– Тогда я тоже…

Классика жанра. Пейзаж будто сошел с картинок в пособии по гражданской обороне или с кадра фильма-катастрофы. Очень яркий золотистый шар, благодаря расстоянию казавшийся сравнительно небольшим, с теннисный мячик, неудержимо рвался к раскаленному белому небу, под ним начинали клубиться облака пыли, наблюдались еще какие-то странные явления – пляска молний вокруг сферы, потоки воздуха, складывающиеся в причудливые вихри, огненная «корона» над местом взрыва. Вскоре начало формироваться грибообразное облако. Открытую кожу слегка обжигало – будто возле открытой дверцы печи находишься.