У Коннора Дрейка было много недостатков, но легкомыслие в их число не входило.

Однако все прочие об этом не знали и дружно вздохнули с облегчением, когда мисс Уитби, покачав головой, ответила:

– О, нет! Но, понимаете, я не хотела злить сэра Маркуса, поэтому водила его за нос, сколько могла. Я говорила ему, что ищу карту, но не могу найти. Он продолжал требовать, чтобы я посмотрела как следует. Когда я, в конце концов, покинула Лондон и уехала в Дэринг-Парк, то была так рада, полагая, что, наконец, избавилась от этого человека. Но, как вы узнали от мисс Диксон, он последовал за мной даже сюда и прислал записку, требуя встречи этим самым утром. Я… я слишком боялась его, чтобы отказаться. После завтрака я ускользнула из дома, чтобы сказать ему, что еще не отыскала карту. Мы уезжаем… – при этом она подняла взгляд на капитана Дрейка и посмотрела не него синими глазами, словно раненый олененок. – Мы собирались отправиться в Нью-Провиденс тотчас же после свадебного приема, поэтому я решила, что, вероятно, никогда больше не увижу сэра Маркуса. Тем не менее, я полагаю, он нашел бы меня даже там.

Мисс Уитби говорила так жалобно и сконфуженно, что в какой-то миг Пэйтон и в самом деле прониклась к ней состраданием. Но, взглянув на Дрейка, она поняла, что он не страдал подобной слабостью. Он рассматривал свою невесту – если она все еще являлась таковой, в чем, судя по физиономии Дрейка, оставались кое-какие сомнения – с каменным выражением лица, уныло опустив уголки губ.

– Что ж, – изрек викарий, – вот все и прояснилось. Но, чего я не понимаю, дитя мое, так это почему вы не обратились за помощью к вашим друзьям, когда этот человек впервые подошел к вам? Безусловно, Диксоны были к вам очень добры. Отчего же вы не пошли к ним и не рассказали о предложении сэра Маркуса? Вы, разумеется, не собирались брать его деньги. Вы, думается, понимали, что он просит совершить деяние не только незаконное, но и безнравственное к тому же. Так почему же вы никому не рассказали об этом?

Голова мисс Уитби поникла. Всхлипывая, невеста призналась, что сэр Маркус обещал не только пять тысяч фунтов в случае, если она добудет карту. Он также угрожал карой, если Бекки этого не сделает. Сэр Маркус намеревался сообщить ее новым друзьям кое-какие факты, которые мисс Уитби очень хотела от них скрыть.

Эта оговорка, конечно же, вынудила затаить дыхание всех присутствовавших в комнате. Им, безусловно, не терпелось поживиться еще чем-нибудь. К сожалению, викарий решил, что мисс Бекки Уитби стоит открыться лишь перед ним самим и мужчиной, намеренным на ней жениться, что в немалой степени разозлило бабушку этого самого мужчины. Священнику с трудом удалось выставить из кабинета ее и всех остальных, включая и собственную супругу, которая, по всей видимости, сильно расстроилась, что не услышит окончания пикантного рассказа мисс Уитби.

Снаружи, на церковном дворе, где прихожане, собравшись, обсуждали невероятные события, имевшие место тем утром, никто, как ни удивительно, не подошел к Пэйтон и не поздравил ее. Пожалуй, она ожидала, что это может сделать леди Биссон, поскольку Пэйтон поступила точь-в-точь, как эта самая леди просила – помешала свадьбе ее внука. Но леди Биссон не проронила ни слова. Вместо этого она прошла на церковное кладбище, где и стояла с грозным видом, пристально глядя на могилу сэра Ричарда.

Тем не менее, Пэйтон считала, что ее мог бы поздравить хоть кто-нибудь. В конце концов, она вроде как героиня: ведь ей удалось спасти не только Дрейка, но и защитить интересы семейного предприятия на Багамах. Однако никто не сказал ни слова. Пэйтон, впервые в жизни осознав, что, возможно, сделала что-то не то, почувствовала, как слезы жгут ей глаза. Ладно, черт их всех побери! Какая ей вообще разница, что они подумали? Важен только Дрейк. Кто-то же должен был его спасти. Пэйтон гордилась своим поступком и радовалась ему. Если нужно, она сделала бы то же самое еще раз.

Посему девушка оказалась несколько разочарована, когда священник появился из своего кабинета и сообщил им, что жених и невеста без промедления уезжают в Портсмут, откуда на борту «Константы» направятся на острова, где и предполагают пожениться, вместо того, чтобы сделать это, как намечалось, в Англии. Тут, мол, у них, очевидно, слишком много… затруднений.

Затруднений. Пэйтон никогда и в голову не приходило, что Коннор Дрейк может относиться к ней как к затруднению.

Но, выходит, так оно и есть. Мало того, он убегает из страны, должно быть для того, чтобы избавиться от Пэйтон.

Разумеется, гости смакуя обсуждали случившееся. Взахлеб. В основном строили предположения, что же такого мог знать сэр Маркус о Бекки Уитби, если из-за этого ей пришлось отправиться в дальние дали, опасаясь разоблачения перед друзьями. Однако, когда о том же самом Бекки рассказала своему жениху, это ни в коей мере не изменило его намерения вступить с ней в брак. Судя по услышанному Пэйтон, гости сомневались, что этой новостью могла стать беременность мисс Уиби от капитана. Ведь столь поспешная свадьба, безусловно, доказывала: он уже об этом знал. Тогда что же это могло быть? Нечто такое, о чем, по мнению мисс Уитби, не должен знать никто, кроме капитана Дрейка.

И что особенного в том, что она выходит замуж в… Как там французы говорят? В интересном положении. Конечно, это несколько возмутительно, но тут уж ничего не поделаешь. Было бы куда хуже, если бы капитан Дрейк отказался на ней жениться, несмотря на то, что она носит его ребенка. А поскольку он готов признать ребенка своим, нечего стыдиться. Такое случается, время от времени.

Все это решительно озадачивало тех гостей, которых хлебом не корми, а дай посплетничать. Им казалось, что их оставили с носом. Восвояси эти люди отправились в состоянии крайнего огорчения, хотя их расстройство не шло ни в какое сравнение с разочарованием леди Биссон, которая села в свой экипаж и, не сказав никому ни слова, укатила в Суссекс. Однако, хотя эти люди и не узнали всех деталей разыгравшегося перед ними спектакля, надо признать, что и само по себе это действо произвело неизгладимое впечатление. И вряд ли кто-то из гостей забудет, какую роль в этом представлении сыграла мисс Пэйтон Диксон. По всей видимости, она войдет в историю не как первая женщина-капитан, а как девчонка, попытавшаяся остановить венчание сэра Коннора Дрейка.

Пэйтон такое звание пришлось не по вкусу.

Равно как не понравилось оно и ее семейству.

– Если ее не примут в монастырь, – в конце концов заявил Росс, – может, отправим в Америку?

Этого хватило, чтобы отвлечь внимание Хадсона от окна.

– Ты это серьезно, Росс? – ответил он. – Хочешь отправить Пэйтон черте куда, в Америку?

– Почему нет? – Росс все еще вышагивал перед камином, но, видно, ему пришлась по нраву эта мысль. – У нас есть родственники в Америке, я имею в виду, в Бостоне. Я предлагаю отправить Пэйтон в Бостон. Там никто и знать не будет о Конноре Дрейке. И нам, возможно, удастся спихнуть ее за американца.

Эти слова оказались последней каплей. Пэйтон вздохнула поглубже и гаркнула:

– Я не выйду за америкаца!

В общем-то, этим было все сказано, но Росс ее все равно перебил.

– В этом вопросе у тебя нет выбора, – теперь, когда Росс придумал вполне осуществимый план действий, его переполняло самодовольство. – Ни один англичанин не станет добиваться твоей руки после того, как сегодня ты выставила себя на посмешище. Но американцы, я думаю, за милую душу. С твоими-то деньгами. К тому же, – неохотно добавил он, – не такая уж ты и уродина, как это представляется Рэли. По крайней мере, американцам ты должна показаться довольно хорошенькой.

– Я не поеду! – закричала Пэйтон. – Вы не можете заставить меня уехать!

– Поедешь, – заверил ее Росс. – Я тебя заставлю.

– Послушай, Росс, – мягко вмешался Рэли. – Я за то, чтобы Пэйтон осталась здесь. Кажется, ты слегка перегибаешь палку. Отправлять девчонку за тридевять земель в Америку только потому, что она – и очень кстати, скажу тебе, – пыталась спасти задницу Дрейка? Думаю, ты чересчур суров.