Стараясь подорвать уверенность Турки, ослабить его позицию и, если удастся, вытянуть кое-какую информацию, Том фантазировал. Но чем дальше развивал тему, тем больше сомневался, не напал ли он случайно на верное решение.

Эти двое, как и многие другие, всего лишь пешки. Но кто главный? И как они надеялись провернуть свое дело?

Турки угрюмо ел. Вдруг он бросил вилку и вскочил:

— Отведи меня обратно, черт тебя подери!

— Каждый может забраться в щель, — сказал Шанаги, вставая, — но только умный оттуда вылезет.

Он отвел Турки обратно, приковал к коновязи и повел завтракать второго. Когда они уселись, Том позволил ему заказать еду, что тот сделал с неохотой.

— Что тебе сказал Турки? — требовательно спросил крепыш, в его глазах застыло подозрение.

— Турки? Совсем ничего. Да и что вы знаете? В конце концов, вас сюда прислали пошуметь и успокоиться. — Шериф улыбнулся. — Вы поднимете пыль, а ваши хозяева удерут с деньгами.

— С какими деньгами? Понятия не имею, о чем ты.

— Ты ешь, — успокоил Шанаги. — Мне известно все, что нужно. — Он не выспрашивал, не делал хитрых подходов, и это явно беспокоило крепыша больше, чем все вопросы, вместе взятые. Наконец Шанаги пристально посмотрел на заключенного и заявил: — Ты не похож на ковбоя, — хотя парень определенно был похож. — Чем ты занимаешься? Служишь на железной дороге?

— Черт, — возмутился крепыш, — что ты понимаешь в ковбоях? Я работал на одном из самых больших ранчо в Техасе. Да спроси любого, и тебе ответят, что Коуэн…

— Ладно, Коуэн, ты утверждаешь, что работал на ранчо, но, по-моему, любой ковбой знает, что клеймо лошади, на которой едешь — визитная карточка твоего хозяина. По ней найти его — пара пустяков. А вы оставили лошадей прямо на улице, где все их видели.

— При чем здесь клеймо? Лошадь можно одолжить.

— Конечно. — Шанаги вспомнил, что так и не нашел пропавших лошадей. Обнаружив труп Карпентера и чуть не сгорев в конюшне, он забыл о них. Но где их прячут? Ему осталось проверить всего две или три конюшни.

— Как он? Как Сл… — Коуэн спохватился. — Ну, знаешь… Тот парень, которого ты ранил. Худощавый.

— Пока живой. Но до сих пор без сознания. Надеюсь, когда придет в себя, то заговорит.

Коуэн сердито посмотрел на него из-под густых бровей.

— Черт побери, у тебя на уме одни разговоры. Ищи, ищи, шериф. Все равно ничего не найдешь. — Допив кофе, парень вытер рот ладонью. — Сколько ты собираешься нас так держать?

Шанаги пожал плечами:

— Пока босс не освободит вас, чтобы потом прикончить. Зачем расходовать деньги на суд, если с вами так или иначе расправятся? Когда начнется стрельба, они и позаботятся.

— Кто «они»?

— Твои дружки. Те, которые втянули тебя и его в свою игру и не хотят расплачиваться. В городе каждый ребенок знает, как только вспыхнет заваруха, вас прикончат. — Шанаги встал. — Пошли назад. Ты мне ничего не сказал, если останешься в живых, свалю всю вину на тебя. — Том весело усмехнулся. — Знаешь, Коуэн, мне тоже потребуется козел отпущения. Кого-то из наших наверняка убьют, а за организацию беспорядков полагается веревка. Кроме того, у местных давно не было возможности кого-нибудь повесить.

Приковав Коуэна к коновязи рядом с Турки, шериф снова зашагал по улице. Если он заставил поволноваться этих двоих, кто-то из них обязательно заговорит. Ну а если окажутся на свободе, то наверняка убегут. Однако он ничего не достиг. Посеял в них сомнение — вот и все.

Ясное тихое утро обещало теплый и приятный день. По голубому небу лениво ползли легкие пушистые облака. Шанаги вспомнил Нью-Йорк.

С тех пор как он оттуда уехал, прошло всего несколько дней, но образ города померк, стал для него неясным и расплывчатым. Сейчас он опять пожалел, что не может посоветоваться с тем ветераном Запада, который научил его стрелять, пожалел, что его здесь нет. То был хитрый старик. Как Моррисси и Локлин.

Что с Локлином?

А Чайлдерс? Что случилось после того, как он уехал? Насколько он помнил, Чайлдерс имел какие-то связи на Западе, поставлял крутых ребят, чтобы провернуть темные дела с землей вдоль железной дороги.

Том увидел миссис Карпентер и перешел улицу.

— Мэм! — Она остановилась. — Я немного поработал в кузнице, закончил кое-что из того, что хотел сделать ваш муж. Если не возражаете, когда все это кончится, я выкуплю у вас кузницу или ее половину. И лошадей тоже, — добавил он.

— Муж не стал бы возражать, мистер Шанаги. Он всегда говорил, что вы отличный кузнец и что кузнечное дело — ваше призвание.

Том покраснел.

— Мэм, у меня нет призвания. У меня вообще нет ничего стоящего, кроме одного желания.

— Желания?

— Да, мэм. Желания стать лучше, чем я есть сейчас. А сейчас я никто. Может быть, если начать с кузницы…

— Мы поговорим, когда все кончится, шериф. — Она помолчала. — Мистер Шанаги, я всегда считала себя христианкой, но теперь мне хочется только одного — чтобы убийцу моего мужа поймали и примерно наказали.

— Он будет наказан. Только не говорите об этом никому, мэм. Кто-то в городе работает на бандитов, а я не знаю кто.

Шанаги смотрел ей вслед. Карпентер был хорошим человеком, слишком хорошим, чтобы умереть такой смертью. Он направился к железнодорожной станции, потом остановился. Навстречу ему ехал Джош Лунди.

— Думал, что смогу тебе помочь.

— Ты приехал один?

Джош посмотрел на него с седла сверху вниз. В уголках его глаз появилась улыбка.

— Ну, я выехал рано. От ранчо до города далеко.

— Так ты один приехал? — продолжал настаивать Шанаги.

— Пендлтон, можно сказать, занят. Правда, он предупредил, что, наверное, подъедет попозже. Его сын ловит разбежавшихся лошадей.

Поняв, что Джош больше ничего не скажет, Том спросил:

— Ты умеешь читать следы?

— Немного. Одно время жил с индейцами, кое-чему научился. Какие следы ты хотел мне показать?

— Отпечатки пары лошадей. — Шанаги рассказал о трех всадниках, появившихся в городе, и о том, что один из них сидел на коне с клеймом Паттерсона.

— Не беспокойся. Здесь есть пара лошадей с клеймом Винса… Их оставил его брат. После того как его убили, кто-то их подобрал и держит.

— Ладно, привязывай своего и пойдем в ресторан. Надо кое-что обсудить.

— Хорошо, — кивнул Джош. — Иди, я догоню. Только отведу коня в кузницу и…

— Карпентер мертв. Его убили.

— Что ты говоришь! Но это неудивительно. Он был порядочным человеком.

Войдя в ресторан, Шанаги снял шляпу и прошел ползала, прежде чем увидел ее.

Джейн Пендлтон сидела к нему лицом и улыбалась.

— Доброе утро. Вы удивлены?

— Джош не сказал…

— И не скажет. Мне нужно было с вами повидаться. — Она кивком пригласила его за свой стол. Том отодвинул стул и сел.

— Зачем? — Шанаги чувствовал приятное волнение.

— Я слышала, у вас неприятности, — начала она.

— Да, мэм. Вчера я даже пожалел, что вас здесь нет, чтобы побыть с миссис Карпентер. Знаете, когда рядом женщина…

— Думаю, ее поддержал брат. Я ей ни к чему.

— Брат?

— Да, разве вы не знали? Он работает на станции. Телеграфистом.

Глава 15

Люди приходили в ресторан и уходили, но Шанаги их почти не замечал. Неожиданно для самого себя он рассказал Джейн о своем детстве в Ирландии, о событиях, которые помнил, о лошадях, на которых ездил… о Мейд О'Килларни.

— Вы собираетесь возвращаться в Нью-Йорк? — спросила Джейн.

Том помолчал, обдумывая ответ.

— Не знаю, — произнес он наконец. — Возможно, останусь здесь. В городе нет кузнеца. Это хорошее ремесло, но не совсем то, чем мне хотелось бы заниматься.

— А чего вы хотите?

— Не знаю, мэм. Я…

— Зовите меня Джейн.

Он взглянул на нее, и на секунду их глаза встретились. Он смутился.

— Меня зовут Том.

— Я знаю, как вас зовут. Наслышана о вас больше, чем вы думаете.

— Ошибаетесь. Если бы знали, вы бы со мной даже не здоровались.