Тем не менее все серии того сезона так или иначе были увязаны с беременностью. Кульминационный момент наступил 19 января 1953 года, когда Люси произвела на свет младенца. Были приложены все усилия к тому, чтобы этот эпизод вышел в эфир как можно ближе к сроку появления на свет настоящего младенца. Работа экспертов из «Дезилю» и Си-Би-Эс облегчалась тем, что Люси уже приходилось рожать – за три года до этого при помощи кесарева сечения она произвела на свет дочь Люси Арназ. Кстати, это означало, что и второй ребенок также родится посредством хирургического вмешательства, что значительно облегчало задачу для теленачальства, ибо давало им большую возможность как можно точнее запланировать решающий эпизод.
Телевизионщики развернули широкую рекламную кампанию и провели со зрителями конкурс, кто из них сумеет верно угадать время и дату рождения ребенка, а также его пол. Правда, еще за четыре месяца до родов сценаристы решили, что у супругов родится мальчик. Были предприняты самые строгие меры предосторожности, чтобы никто, кроме тех, кто непосредственно участвовал в создании шоу, будь то даже сам президент Дуайт Эйзенхауэр, – чтобы никто не узнал истинный пол ребенка до того, как передача выйдет в эфир. В 8 вечера 19 января 1953 года более ста семнадцати миллионов человек, то есть 71,7% общего числа телезрителей по всей Америке, вели бдение у экранов телевизоров, чтобы стать свидетелями появления на свет «малыша Рикки».
Этот эпизод собрал самую широкую зрительскую аудиторию за всю телевизионную историю Америки. Чтобы нагляднее представить себе это, приведем такой факт, что буквально на следующий день телетрансляция инаугурации президента Эйзенхауэра – кстати, то была всего лишь вторая по счету инаугурация, транслируемая по телевидению, – собрала перед экранами на десять процентов меньше телезрителей.
Появление на свет Дези Арназа-младшего и его двойника «малыша Рикки» отделяли друг от друга всего каких-то десять часов, причем настоящие роды случились все-таки раньше.
Когда Арназ-старший узнал, что у него родился сын, он воскликнул: «Вот что значит Люси! Она всегда делает то, что от нее требуется!» Главный сценарист Джесс Оппенгеймер, узнав, что Люси выполнила все согласно сценарию, написал: «С ума сойти! В результате я превратился в самого великого сценариста в мире. Передайте Люси, что ей полагается выходной день». Но если Дези-старший с Оппенгеймером остались просто довольны, то зрителей охватил буквально телячий восторг. На Арназов обрушилась лавина корреспонденции – они получили 27 863 письма и открытки, 3154 телеграммы и 638 посылок. Им даже пришлось нанять еще четверых секретарей, дабы не быть погребенными под всеми этими выражениями симпатий поклонников.
Стоит ли говорить, что под этот шумок отлично расходился любой товар. Исполняемая Дезистаршим песня «В нашем доме появилась милая крошка» тотчас взлетела в верхние строки таблиц популярности «Биллборда». На самом деле песня была написана за полтора года до этого в честь появления Люси Арназ, однако никто не обратил на это ни малейшего внимания, главное, что песня приносила хорошие барыши. Дези-младший мгновенно стал всеамериканской знаменитостью. Он удостоился статуса телезвезды, ни разу не появившись на экране – малыша Рикки сыграл Джеймс Ганцер. А Дези-младший украсил собой обложку первого номера журнала, который вскоре станет самым читаемым в Америке, «Ти Ви Гайд».
Вот в каком климате и произрастал Дези-младший. В детстве его отождествляли с «малышом Рикки», в реальной же жизни он близко сошелся с Ричардом Китом, точнее, с Китом Тибото из городка Лафайет в Луизиане, как раз и исполнившим в сериале роль «малыша Рикки».
В этой невообразимой психологической ситуации Дези мечтал стать похожим на того мальчика, который играл его роль. Когда «малыш Рикки» в сериале научился играть на барабанах, Дези тоже захотелось этому научиться, и как только ребенку исполнилось три года, отец подарил ему первую ударную установку. В 1957 году, когда ему было четыре года, у Дези и его сестры состоялся первый актерский дебют в получасовом выпуске «Я люблю Люси».
Поскольку дети уже достаточно повзрослели, неудивительно, что они донимали родителей просьбами взять их к себе в телесериал. Когда у Дези-старшего обнаружился дивертикулит и он был вынужден сбавить темп, отказавшись от еженедельной програмы, его отпрыскам подвернулась возможность попробовать свои силы в массовке. Надо сказать, что родители только поощряли это их стремление.
Люси рассказывала: «Дети обычно внимательно изучали все, что мы делали в нашей программе. Бывало, посмотрят на часы и с криком «Они снова выступают!» бросаются к телевизору. А когда все окончено, они поднимаются и изображают все от начала до конца слово в слово. Они исполняли песни, танцевали, и нам это ужасно нравилось; мы, конечно, поощряли их, не просто готовили к работе в шоу-бизнесе, а учили самовыражению. У нас в гараже мы соорудили для них небольшой театр, где они устраивали представления для своих друзей».
Люси всегда была сторонницей строгой дисциплины. А еще она брала на себя роль главной защитницы своих детей. Она тряслась над ними, не упуская их из поля зрения ни на минуту, или, как выразилась ее дочь Люси, – «У мамы имелся на этот счет пунктик, и ей требовалось быть в курсе наших дел все двадцать четыре часа в сутки».
Дези-младший отзывался о матери не столь строго. «Мы с сестрой появились у мамы довольно поздно, поэтому то, что мы все-таки появились, стало для нее сродни чуду. Как мне кажется, это обстоятельство усилило в ней материнский инстинкт этак еще в тысячу раз, до такой степени, когда желание защитить, взять под свое крыло превратилось для нее в нечто осязаемое».
Эта прозорливая оценка матери представляется куда разумнее тех заявлений, что были сделаны им относительно его романа с Лайзой.
Люси и Дези-старший развелись вторично, и на сей раз окончательно, в 1960 году, когда Дези исполнилось семь, а его сестре Люси – девять лет. Впервые они разводились в 1944 году, еще до рождения детей.
И вот для них снова наступили печальные времена. Во время бракоразводного процесса Люси в качестве обоснования приводила «склонность мужа к иррациональным поступкам», не говоря уже о его склонности к вполне естественным вещам, например к таким, которые то и дело принимали форму супружеской неверности.
Люси получила развод и право опеки над детьми и была полна решимости и дальше проводить строгую линию воспитания.
Вот что вспоминает ее дочь: «Мама буквально во всем не терпела никакой разболтанности. Она вдалбливала нам правила хорошего тона, требовала от нас, чтобы мы проявляли уважение к старшим, учила тому, что слова тоже ранят. Когда нам случалось сделать нечто такое, чего она не одобряла, нам тотчас влетало по первое число, и нас тут же отправляли по нашим комнатам. Моей матери следует присвоить звание чемпиона по нагоняям и нотациям. В детстве я, наверно, года два, не меньше, провела «В одиночке»!»
Живя с сестрой и матерью, Дези-младший испытывал по этому поводу довольно мало радости. Как верно подметил кто-то из знакомых, все свои обиды на бывшего мужа Люси неизменно вымещала на сыне. Уже в раннем детстве она заклеймила его испорченным ребенком, точно так же, как когда-то навешивала ярлыки на его отца. Люси обвиняла его во всех мыслимых и немыслимых прегрешениях, и неудивительно, что вскоре из чувства протеста тот начал исполнять именно ту роль, которую она ему отводила.
Обе Люси, мать и дочь, развернули единую кампанию придирок к мальчику, и несмотря на то, что мать учила ее, что слова ранят, а может, именно вследствие этого – сестра не стеснялась выбирать в отношении брата как можно более оскорбительные выражения. Она издевалась над его детской пухлостью, обзывая его «жирком», и даже позволяла себе ломать его вещи, что, например, произошло с его барабанами. В 1961 году страсти немного поутихли – мать вышла замуж за комика Бри Мортона, и тот превратился в нечто вроде буфера между враждующими сторонами.