— А вы давно здесь отдыхаете? — за ужином мы познакомились с молодой семейной парой из Сибири. Примерно мои ровесники, но, обгорев в первый же день на солнце, они стали похожи на забавных подростков, особенно молодой человек, так как одет он был в смешные оранжевые шорты с яркими апельсинами и арбузами.

— Уже целую неделю. Время очень быстро пролетело, — отвечаю я, небрежно поглаживая ладонь Олега, — завтра мы уже возвращаемся домой.

— Очень жаль, мы надеялись, что успеем с вами подружиться. Вы такая красивая пара. Если не секрет, где вы работаете?

— Я руковожу одним из направлений разработки компании «ЭД точка ру», может, слышали о нас?

— Конечно, слышали, — оказывается, что наши новые друзья тоже программисты, мало того, участвующие в воплощении нескольких крупных проектов, на презентациях которых я имела честь присутствовать.

— А ты кем работаешь? — девушка обращается к Олегу.

— Я убираюсь в офисе ее компании, — отвечает, как и обычно нисколько не смущаясь. Обожаю своего шизофреника.

— У нас служебный роман, — добавляю я, улыбаясь. Несколько мгновений на нас смотрят редко моргая. Наши новые знакомые переглядываются, не понимая, почему мы так странно шутим.

— Он очень хороший уборщик, — киваю я, смеясь, — каких еще поискать.

— Ну-ну, — отвечает Олег, отпивая свой кофе из чашечки. Делает вид, что ему неловко от похвалы, как лучшего уборщика.

— Где ж таких менеджеров по клинингу берут? — усмехается девушка, — у нас только ворчливые тетки поступают за эту должность. Я даже думала там кастинг особый, кто умеет ругаться и возмущаться без причины. А Олег выглядит… как персонаж из порно-фильма. Там тоже сантехники и чистильщики бассейнов внешне недурны.

— Ты мне льстишь, — улыбается Олег.

Вечером он куда-то ушел, сказав, что хочет побыть в одиночестве. Я уже начала беспокоиться, когда вначале первого он сбросил мой звонок, приняла решение отправиться на поиски, но тут дверь номера распахнулась. Олег замер в дверях, не спеша заходить в комнату. Я лежала в темноте на большой кровати, много ворочалась, поэтому слегка запуталась в белоснежных мягких простынях, соответствующих заявленному уровню отеля. Глаза за пару часов отвыкли от света, из-за чего в первое мгновение пришлось зажмуриться, но вскоре я привыкла. Яркий свет из коридора обнимал высокую фигуру. Олег вальяжно прислонился к косяку двери, курил. Сначала я почувствовала запах дыма, а потом заметила движение руки. Открыла рот, собираясь возмутиться, потому что вот-вот должна сработать пожарная тревога — в отеле нельзя было дымить, но потом мой взгляд зацепился за палку, на которую Олег опирался. Не веря своим глазам, я прищурилась — в его руке действительно была самая настоящая швабра, которой моют полы в этом отеле.

— Зачем тебе швабра? — спрашиваю я, выпучив глаза. — Где ты ее взял?

— Мне сказали, что у Вас, мэм, — пытался парадировать местный акцент, — что у Вас в номере жутких беспорядок, — он затушил сигарету о косяк, бросил ее в коридоре на пол, зашел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Ты хочешь поиграть в ролевую игру? — рассмеялась я, присаживаясь на кровати. Когда Олег подошел ближе, я увидела белое полотенце, заткнутое за штанины наподобие фартука.

— Заткнись, — он снял майку и спустил штаны, отбросил в сторону принесенный атрибут уборщика, после чего запрыгнул на кровать и прижал меня своим телом к матрасу.

— Значит, говоришь, таких уборщиков, как я, еще поискать? — проурчал он мне в ухо, а следом влажно облизал.

— Я думаю, что ты единственный в своем роде, и я действительно очень рада, что ты мой, — прошептала я, обнимая его бедра ногами и прижимая к себе. Помимо привычного аромата его кожи, от Олега пахло кремом против загара и табаком. Сводящее с ума сочетание. Хоть Олег и не отличался выдающейся мускулатурой, скорее был худощав для своего роста, он действительно мог бы сойти за актера из высокобюджетного порно-фильма. Особенно, когда полностью вошел в роль и прикрикнул на меня:

— Заткнитесь, мадмуазель. Лучше переворачивайтесь на живот и дайте мне полюбоваться на вашу попку. Да, молодец… О, бесы, да…

— Я уже не могу не требовать полной взаимности, Аль, — сказал он после нашей любви. Сначала он был сзади, властно шлепая меня по бедрам и никак не реагируя на просьбы снизить темп, впрочем, после первой минуты я просила лишь о повышении скорости его движений. Но кончил он сверху, Олег очень любил накрывать меня своим телом. Мне тоже нравилось, когда он прижимал меня своим весом к матрасу, никогда раньше не думала, что в миссионерской позиции можно испытать ярчайшую гамму наслаждений. Бывают минуты, когда нет ничего важнее, чем просто смотреть на расслабленное лицо находящегося внутри тебя мужчины, обнимать его за затылок, прижимая к своей шее, в любую секунду имея возможность коснуться его губ своими, выдохнуть ему в рот свое удовольствие и сладко застонать, ощущая при этом дрожь его загорелого тела от того, что он знает, как ярко я кончаю от его движений. Иногда он на миг замирает, еле сдерживаясь, чтобы не улететь, и в эту секунду для него нет ничего прекраснее, чем томительное ожидание оргазма, а для меня — предвкушения его экстаза, которое именно я подарю ему. Наш секс — демонстрирование принадлежности друг другу, потому что когда он внутри меня — я принадлежу ему, а он мне. И это невероятное, согревающее чувство сопровождает нас теперь каждую минуту, но зарождается именно в такие моменты, когда он сверху.

Он лежал на спине, а я — на его груди. В воздухе витал аромат секса, смешанный с моим дезодорантом и его кремом против загара.

— Ты сомневаешься во мне?

— Просто это уже не игра. Аля, я влюбился в тебя.

— Я тоже тебя люблю, я тебе много раз говорила об этом.

— Это другое. Не спорь, Аль, просто поверь, что тебе со мной будет тяжело.

— Без тебя я совсем не справлюсь.

— Тогда верь всему, что я тебе говорю. Иначе никто из нас не справится.

— Я буду.

Олег

Родной город встретил нас убийственным ливнем, некомфортными плюс десять по Цельсию, а квартира — затопленным потолком в ванной. В результате чего полночи решали вопрос с соседями, кто кому оплачивает ремонт, разумеется, последнее слово все равно было за Алей, я предпочитал не вмешиваться. В мои обязанности входило следующим утром дождаться рабочих и объяснить им, что от них требуется, а так же договориться о сроках и стоимости их услуг. Таким образом, на работу я опоздал примерно на два часа.

Что я чувствовал, когда шел в офис? Смертельно хотелось спать, подошвы моей обуви не касались, а растекались по асфальту, мне приходилось напрягаться при каждом движении, отрывая прилипший ботинок от улицы лишь для того, чтобы прижать его к ней через полметра. Было ощущение, что мое снотворное состоит исключительно из кофеина. После того, как я принимаю таблетку — желание спать испаряется, а вот утром, когда нужно тащить свой зад по каким-то делам — меня валит с ног от усталости. Хотя я прекрасно понимаю, стоит мне коснуться затылком подушки, как сон напрочь пропадет, будто он и не сидел в засаде весь день, заманивая мое сознание в свои сладостные путы столь желанного отдыха. К сожалению, было нельзя никому пожаловаться. Если вдруг мой врач заподозрит, что мне становится хуже, меня положат в больницу и начнут усердно лечить. Моему мозгу просто нужно еще немного времени, чтобы функционировать, как следует.

Поднимаясь в лифте, я думал о том, как отреагируют коллеги на мое появление. На самом деле, удачный план действий пока еще не успел родиться в моей голове, признаюсь, я понятия не имел о чем разговаривать с шефом, перед которым окажусь через пару секунд. Самый главный вопрос до сих пор оставался открытым: увольняться или нет? Но, бесы, мне хочется найти темный угол и подремать, хотя бы стоя, хотя бы минут десять. Опираюсь рукой о стенку лифта. Я не боюсь своего начальника, я не боюсь насмешек или порицаний со стороны коллег. Это не потому, что я смелый или отважный, просто мне известно о вещах, которых действительно стоит бояться.

Да, да и еще раз да. В наше время электросудорожная терапия является научно-обоснованным методом лечения, разумеется, строго добровольным и невероятно действенным. А что остается пациентам, которым не помогают медикаменты, а иссушающая душу депрессия не оставляет даже во сне? Отчаявшиеся, находящиеся на границе между жизнью и смертью или на подоконнике десятого этажа, если хотите, люди цепляются за любую возможность выбраться. У меня были пациенты, которые заглядывали мне в глаза, словно я был для них божеством, надеждой выбраться. «Вы уверены, что мне это может?» — «Считаю, вам стоит решиться». А дальше отдельная комната, если повезет — улыбающаяся медсестра, привязывающая к кровати, резиновый кляп, чтобы не откусить собственный язык. Лекарство под кожу, чтобы насильственно расслабить мышцы и не допустить переломов позвонков. «Это не займет много времени», — говорит врач и включает прибор, пропускающий ток через мозг. Это не больно. Я не пробовал, мне рассказывали, что ничего не чувствуешь под действием лекарств. А потерю памяти разве можешь чувствовать? Главное не забыть о своей вере, что ток поможет тебе вспомнить, что такое счастье.

Инсулинокоматозная терапия, спасибо появлению нейролептиков, применяется намного реже, чем раньше, как и некоторые другие процедуры, в нашем веке призванные ошибочными, но часто используемые несколько десятилетий ранее.

Если в гугле набрать «Пестров Виктор Петрович», то поисковая система выдаст кучу бесполезных статей, все что угодно, кроме действительно важной информации, которая должна была бы отобразиться при нажатии кнопки «поиск», но никогда уже не появится. К важной информации я отношу стихи, прозу и биографию непризнанного великого поэта двадцатого века. Почему великого? Потому что я видел его стихи, в то время они мне казались изумительно красивыми, я поражался игре слов, восхищался невероятно точными эпитетами и остроумными неожиданными метафорами, подобранными мастером. Хотя, в те годы я находил рекламные ролики верхом работы кинематографа, а разобраться в сюжетах мексиканских сериалов, которые нам показывали по телевизору каждый день с семи до девяти вечера, и вовсе не приходилось возможным.