Наконец вернулись магистры. Уставшие и молчаливые. Особенно Лазавей. Такой сосредоточенный, с поджатыми губами. На попытки заговорить с ним он не реагировал, будто витал в своих таинственных иных сущностях.

   От Тшольке удалось узнать, что нужное место они нашли.

   Теперь дело было за Ксержиком.

   Мой новообретённый отец появился, уже когда стемнело. Ворвался в номер Лазавея, взмыленный, измазанный в земле и крови.

   Я вскрикнула, прикрыв рот рукой: никогда ещё не видела таких бурых разводов. Такое впечатление, что некромант искупался в кровавом озере.

   Юлианна углядела глубокие порезы на его руках, толкнула меня в бок: колдовал. Она, в отличие от меня, не боялась крови: обучение на факультете Активного чародейства обязывает. Их убивать учат, а я... Я просто стояла, бледная, стараясь не смотреть на Ксержика.

   Некромант был немногословен:

   - Быстро убираемся отсюда!

   Магистры кивнули и вытолкали нас за дверь, бросив вдогонку:

   - Вещи на плечо, сами сгрудились в комнате Липнера.

   Не знаю, за что алхимику такая честь. Может, потому что химичил постоянно и что-то в воздухе изменил? Оказалось, нет: Липнер просто делал подготовительные работу по переходу в мир родной: Лазавей заранее дал инструкцию.

   Через пару минут в комнату ворвалась магистр Тшольке и торопливо начала оплетать её заклинаниями.

   - Эдвин, Алоис, мать вашу, скорее! - крикнула она, приоткрыв дверь, совершенно не заботясь о моральном облике преподавателя. Затем обернулась, ткнула пальцем в Юлианну: - Будете мне помогать!

   - Они близко, да? - догадалась магичка, с готовностью встав за правым плечом Тшольке. Я ощутила магию в воздухе. А потом и увидела: синие искорки между пальцев магистра и соседки по комнате.

   Тшольке кивнула, опасливо покосилась на стену, будто она могла рухнуть, а потом обратилась ко мне, непривычно вежливо:

   - Госпожа Выжга, пожалуйста, осторожно подойдите к окну, выходящему на улицу, и выгляните. К сожалению, вынуждена просить вас, так как остальные заняты. Будьте предельно внимательны, не рискуйте. И ни в коем случае не позвольте вас заметить. Постойте одну минуту - и стрелой сюда.

   Значит, всё серьёзно, и священники на подходе. Идут жечь и убивать.

   Бочком протиснулись мимо Тшольке, поймав её тревожный взгляд. Как бы она меня не "любила", но на смерть посылать не собиралась. И пеклась о студентах.

   В коридоре всё на первый взгляд было, как обычно, то есть доносились обрывки разговоров и смех из обеденного зала, какая-то возня из номеров, но я не позволяла себе расслабиться. Сняв туфли, прокралась к окну, прижалась к стене и выглянула наружу.

   Факелы! Целое море факелов! И какие-то люди... Пешие, сжимающие гостиницу в кольцо.

   Приблизительно оценив их количество и уверившись в недружественных намерениях толпы: 'Смерть ведьмакам и ведьмам!' - звучало не двусмысленно, - поспешила обратно.

   - Ну? - набросилась на меня магистр.

   - Да я тебе и так скажу, что там, - раздался усталый голос Лазавея за моей спиной. Руки легли мне на плечи, подталкивая в комнату. - Весь оставшийся в живых Орден явился нас убивать и грозит поджечь гостиницу со всеми постояльцами, если хозяин нас не выдаст.

   Магистр снова перешёл на 'ты' в общении с Тшольке - значит, на душе неспокойно, и он непроизвольно переходит на неформальное общение. Наверняка все преподаватели говорят друг другу 'вы' только при студентах, соблюдая кодекс поведения.

   В комнате попала в руки Ксержика, всё ещё не отмывшегося от крови. Наоборот, порезов на руках прибавилось. Заметив мой интерес к своим увечьям, некромант покосился на магистра Лазавея, коротко пояснив: 'Ему нужна сила'.

   Убедившись, что Липнер всё сделал правильно, Лазавей вышел на середину комнаты и прикрыл глаза. А Тшольке замкнула контур заклинаний, цепным псом вместе с Юлианной став у дверей.

   - Идут, - сквозь зубы процедила она.

   Магистр Лазавей вздохнул, открыл глаза. Его рука налилась сиреневым свечением и неожиданно наполовину исчезла, будто погрузившись в невидимый слой воздуха.

   Лазавей замер, превратившись в каменное изваяние.

   - Ничего, стража их задержит, - немного утешила Тшольке. - Выиграем пять минут.

   - Разве стражники их не повяжут? - удивлённо поинтересовалась я.

   - Агния, десять стражников и пятьдесят-шестьдесят разгневанных священников, напичканных дешёвыми заготовками заклинаний - и кто кого? Без подмоги ничего не сумеют.

   - Но как они прошли незамеченными, как такую толпу пропустили?

   - Они не дураки, - хмыкнул Ксержик, - в стадо сбились только у наших дверей. А так по двое-трое пробирались улочками. Многие здесь живут, кто-то на самоходах приехал... Жаль, не удалось накрыть всех каменными глыбами: не успел. И не сумел, потому что жить хотелось. Долго и счастливо, а не геройски и пару минут.

   Похоже, некромант забыл об обещании выпороть меня ремнём. Я напоминать не стала, как и называть его трусом: кто в одиночку справится с сотней народа в критических условиях?

   - А Первосвященник?

   Ксержик кивнул, заверив, что только с замком и послушниками вышла осечка: уничтожил частично. Но Златории уже ничего не грозило.

   Я отвлеклась, перестала следить за Лазавеем, но он сам напомнил о себе, с натугой, очевидно, испытывая жёсткое физическое напряжение, процедил:

   - Сгруппировались, тесно встали - и вперёд. Не гарантирую, что попадём в Вышград: некогда было делать точные расчёты.

   И в это время в дверь настойчиво постучали. Сначала колотили руками, потом, видимо, уже ногами, громогласно требуя открыть именем кого-то, мне неизвестного. А ещё лучше убираться из добропорядочной гостиницы.

   Тшольке эффектно их послала, заявив, что неодета и вообще занята крайне приятным делом, которое на троих не делят.

   За дверью на миг воцарилась тишина.

   Мы дружно обернулись к Лазавею: перед ним дрожало, дыша то холодом, то жаром пространство. Рваные края переливались сиреневым цветом, а глубина зияла чернотой.

   Магистр удерживал проход между мирами разведёнными руками, сквозь которые, словно молнии, сочилась, искрилась магия. Он едва заметно мотнул головой, поторапливая беглецов.

   - Эдвин, не разумнее ли перемещать по одному, ты не удержишь контроль, - с сомнением и тревогой в голосе заметила Тшольке.

   - Времени нет, Осунта. Молись, чтобы удержал.

   Меня первой толкнули в знакомую вязкую субстанцию, мгновенно наградившую мигренью и носовым кровотечением.

   Воздух сжал тело в тиски, лишив слуха и возможности передвигаться.

   Странное состояние: ты есть - и тебя нет. Умом я понимала, что зависла между сущностями, удерживаемая раскрывшим их магом.

   Это ещё Оморон, просто одно из его измерений. Надеюсь, оно меня не сплющит.

   В этот раз я не была голодранкой: прижимала к груди сумку со всяким барахлом.

   Через мгновение - это потом выяснилось, что мгновение, а тогда время остановилось, ко мне присоединился Липнер. Тесно прижался, обхватив за локти.

   Хотела мысленно возмутиться, но потом вспомнила: перенос. Чтобы попасть всем в целости в Златорию, необходимо стать единым целым, единым предметом.

   Звуки из реального мира до нас не доходило, мы пребывали в своём и ждали остальных.

   Вдруг дверь взломали, вдруг магистры ведут бой?

   Но вот наконец и Юлианна. Испуганная - значит, не всё гладко. Прижалась ко мне, будто сестра. Теперь она защищала меня спереди, а Липнер - сзади. Закралось нехорошее предчувствие, что живой щит - это неслучайно.

   И верно - нас тряхнуло. Сильно тряхнуло, лишив равновесия.

   Приглушённый, раздался голос Лазавея:

   - Задержите их, не обращайте на меня внимания! Ставьте закладки - и прыгайте. Без меня.

   То есть как, неужели магистр останется там? Неужели мы вернёмся не все?