Майклу показалось, что в ее глазах мелькнул страх. Но если все, что она рассказывала — правда, чего ей бояться? А это, несомненно, правда. Эта женщина не могла лгать. Она была такой, какой должна быть женщина. Он знал это наверняка. Эта девушка была живым воплощением его идеала. "Я не могу полюбить ее! Я не могу!" — твердил он себе, паникуя. — Но я уже сделал это!" — упрямо возразил он себе.

— Почему вы молчите? Вы ему напишете? — спросила Соня Карсон.

— Да, сегодня вечером. Гай знал, что у него должен родиться ребенок?

— Да. Но после того, как он узнал, он пришел один раз — последний.

— И он не попытался потом как-то помочь? Я в это не верю.

— Я написала ему, что ребенок умер при родах.

— Вы написали это? — Майкл посмотрел на нее. Соня, поймав его взгляд, изменилась в лице.

— Это многое проясняет. После того, как я получу ответ Гая, я смогу окончательно признать ребенка. А пока мне бы хотелось, чтобы мальчик остался здесь на лето.

— Здесь! Почему? Почему он должен переезжать сюда? Если вы верите, что Дики сын вашего брата, признайте его официально, назначьте содержание, и я увезу его в деревню.

— Где вы найдете место лучше этого? Пусть он, остается здесь.

— Решили, что он ваш и хотите забрать его себе, как вещь! Я не отдам! Я не хочу!

— Боюсь, что у меня возникают сомнения по поводу подлинности брачного свидетельства!

Зачем Майкл сказал это, ведь он наверняка знал, что эта девушка не может лгать.

Если бы она могла убивать взглядом, бездыханное тело Майкла уже лежало бы на полу.

— А я ничего не боюсь. И вы не заставите меня испугаться. Но у меня, наверное, нет выбора, и я должна принять ваш ультиматум? Ради Дики, его безопасности. Я соглашусь. Но если мы переедем сюда, как вы объясните это своим соседям, гостям? Вы готовы сразу признать Ричарда вашим племянником?

— Мне надо подумать, как это лучше объяснить. Я готов согласиться, что он сын Гая, но, пока я не получу ответа от Гая лично, я просто не могу публично признать тот факт, что у него есть сын. Я…

Его слова прервал звонок телефона. Усевшись на край широкого стола Майкл снял трубку.

— Майкл Фарр слушает.

Несколько мгновений он ждал ответа, а затем услышал в трубке легкий смешок, с которого Филлис всегда начинала свой разговор по телефону.

— Это Фил, Майкл.

— Что случилось? Я сейчас занят.

— Ты обязательно должен быть сегодня у Рустов. Они приглашают нас на обед перед вечеринкой в четверг.

— Кого это "нас", что ты имеешь в виду?

— Тебя, меня и Билла.

— А меня-то зачем?

— Это я их попросила. Мне бы это было приятно. Я хочу показать всем, что мы друзья; ведь мы же действительно друзья, дорогой? От слова "дорогой" Майкла чуть не хватил удар, волна ярости захлестнула его.

— Брось это, Фил. Скажи Рустам, что это невозможно — я не могу обедать у них.

— Почему? — это был скорее всхлип, чем вопрос.

Майкл изумленно услышал, как его голос ответил:

— Потому что… я сегодня обедаю… со своей невестой.

— С кем? Я не расслышала последнего слова, Майкл.

Не ответив, он бросил трубку. Хорошо, что она не расслышала. Но почему он это сказал? Глаза Майкла остановились на девушке, следившей за ним. Неужели его подсознание сыграло с ним такую шутку?

А почему нет? Его щеки порозовели. Он любит ее. Она, конечно, не любит его, пока. Она станет его защитой от Филлис. Все вопросы, связанные с ее пребыванием в Кингскорте, отпадут. Майкл быстро подошел к ней.

— Будьте моей женой, — сказал он коротко.

ГЛАВА 4

Соня Карсон посмотрела на Майкла Фарра, как на сумасшедшего. Привстав, она выставила руки вперед, как бы защищаясь от него.

— Не бойтесь, я не сошел с ума, — сказал Майкл, улыбнувшись.

Если ярость, которую у него вызвало поведение Филлис, отразилась на его лице, то не удивительно, что Соня испугалась.

— Вы уверены?

— Вполне. Садитесь, будьте добры, и позвольте мне объясниться.

Она отрицательно покачала головой, торопливо натягивая перчатки.

— Объяснение может быть, только одно. Буйный припадок! Я ухожу, пока не начался следующий. И я могла подумать, что вы не такой, как ваш брат! Вы становитесь точно таким же, когда дело касается женщин. Я справлюсь с Дики без вашей помощи. Пока вы говорили по телефону, мне пришла в голову одна мысль. Будьте добры, позвоните, чтобы привели ребенка.

— Вы не уйдёте отсюда, пока не выслушаете то, что я собираюсь вам сказать.

— Меня это не интересует. Я ухожу.

— В таком случае мальчик останется здесь.

— Не смешите меня.

— Да, это действительно смешно. Я думаю, что отец имеет больше прав на ребенка, чем тетя. А я добьюсь от Гая, чтобы он назначил меня опекуном ребенка.

Соня посмотрела на Майкла, губы ее дрожали, в глазах была видна мучительная борьба.

— Вы не можете так поступить!

Майкл на мгновение почувствовал себя негодяем. Но злость от разговора с Филлис, наполнившая его решимостью и силой, еще не остыла. Лучше будет, если он не покажет ей, как он любит и уважает ее на самом деле, иначе она действительно сочтет его за сумасшедшего.

— И не поступлю, если вы меня не вынудите к этому и не выслушаете сейчас мои объяснения. Я не хочу, чтобы вы думали, что я предлагаю жениться каждой встречной.

— А разве не так? Мне показалось, что это у вас семейное.

— Забудем об этом на время. Когда зазвонил телефон, мы говорили о том, как можно было бы объяснить его присутствие здесь без официального признания, не правда ли?

— Да.

— Замечательно. Так вот, мое подсознание думало над этим все время и нашло решение — это было мое предложение вам.

— Если это так, вам надо выпустить ваше подсознание наружу.

— Ну, не будьте же так жестокосердны. Девушка, которая сейчас звонила, — это моя бывшая невеста, которая…

— Которая бросила вас за неделю до свадьбы.

— Откуда вы знаете?

— Прочитала в газете. Я ждала, что появится объявление о свадьбе Гая Фарра. И поэтому знаю все подробности вашего неудачного романа.

Он некоторое время смотрел на нее, а затем срывающимся голосом сказал:

— А Дики сказал, что вы не переносите, когда кому-то плохо. Наверное, он плохо вас знает с этой стороны.

Соня прикусила губы, чтобы не заплакать.

— Простите меня. Я была жестока, но было невозможно понять, когда вы говорили по телефону, побледнели ли вы от злости или от невыносимого страдания. Я видела, как ваш брат завоевал сердце моей сестры, и подумала, что ваше предложение… что вы ведете себя так же, как он, по отношению к вещам, к которым я отношусь слишком серьезно. Что для вас это обычные слова.

— Вовсе нет! Я как утопающий схватился за соломинку. Миссис Д'Арци…

— И я стала этой соломинкой? Благодарю.

Не обращая внимания на ее слова, Майкл продолжил:

— Миссис Д'Арци сказала недавно, что я снова буду есть с ее рук. Именно так она и сказала — это ее слова. И вот она уже приглашает меня на званый обед.

— Вы поэтому и схватились за соломинку?

— Да. Кажется, она не удовлетворена мужем; ей хочется держать под каблуком сразу двух мужчин. А меня это не устраивает.

— Но она своего добьется.

— Без моего участия! — Майкл подошел к Соне так близко, что она была вынуждена отступить назад, — Посмотрите на меня. Скажите честно — похож я на человека, которому нравятся подобные вещи?

— Я не физиономист.

— И вы не хотите стать моей соломинкой? — улыбнулся он.

— Конечно, нет. Вы сами уже смеетесь над этим. Неужели вы думаете, что я могу так опуститься, что вступлю в брак, зная, что это грязный фарс. Замужество слишком много значит для меня. И прежде всего, это любовь. Любовь, которая, как огонь, способна все сжечь и растопить. Которая заставляет людей светиться от радости или умирать от горя. Которая может помочь человеку преодолеть океан трудностей и выйти победителем. Любовь — это сотрудничество, это радости и горести поровну, это ответственность, это значит вместе растить детей и вместе стареть. Муж и жена вместе против всего мира. А вы — вы относитесь к этому, как к недостающему куску детской головоломки! — она остановилась, чтобы перевести дыхание.