душераздирающе выводил Кириан, раскачиваясь всем телом и полуприкрыв глаза, и только осознание того, что тисовым подглядатаям и подслушатаям, не привыкшим к вокалу и репертуару Златоуста, сейчас хуже раз в девяносто с половиною, удерживало руки друзей в стороне от горла менестреля.

— Ну, так что будем делать? — нарушила затянувшееся молчание Сенька. — Время идет.

— Идет, как тать, крадя кусочки жизни… — рассеянно пробормотал калиф.

— Как насчет пойти к Тису и открыть путь к трону какой-нибудь другой династии? — воинственно набычился Олаф.

— А смысл? — прошуршал Масдай.

— Чувство глубокого удовлетворения? — предположил конунг.

— Нет, мы не можем убивать правителя чужой страны только потому, что он этого заслуживает! — решительно — но, скорее, из чувства политкорректности, нежели от души, возразил Иванушка. — Его нужно судить. А для этого — собрать доказательства…

— А для этого у нас нет времени, — скучным голосом напомнила его супруга, и царевич притих.

— А я полагаю, что каким бы негодяем не оказался этот лукавый податель советов, наказание его нужно отложить, — поднял взгляд от полы шелкового бурнуса калиф, — потому что в первую очередь необходимо отыскать Наследницу, где бы она ни была.

— Как? — воззрился на него Агафон.

— Если бы мы могли свободно ходить по дворцу, это выяснить было бы легче легкого… — без энтузиазма протянула Сенька.

— А кто нас не выпустит? — грозно приподнялся отряг, и вся его коллекция топоров приглушенно, но радостно звякнула, предвкушая работу.

— Выпустить-то, может, и выпустят, — пожала плечами царевна. — Но вот разговаривать вряд ли с нами кто-то будет. Не сомневаюсь, что Тис уже об этом позаботился.

— Значит, будем разговаривать с тем, кто с нами разговаривать будет, — просто сказал Иван.

— С кем это? — заинтересованно глянули на него друзья.

— С самим Тисом, — сурово сдвинул он брови. — И на этот раз ему лучше рассказать нам всю правду.

— Правду… Ах, правду… Вы хотите правду… — тяжело сощурившись за сплетением тонких пальцев, Тис навалился всем телом на край стола, оперся на локти и замолк, беззастенчиво разглядывая незваных визитеров.

За плечами его на этот раз стояли не офицеры, но два старика в темно-зеленых балахонах с золотыми королевскими гербами на плечах, и взгляды их по дружелюбности смело могли посоперничать с прожигающим взором короля. Между стариками легкой дымкой висела, подрагивая и переливаясь крошечными искорками, тонкая голубоватая сеть. И не было ни малейшего сомнения, кого она должна была накрыть в случае размолвки или демонстрации темперамента, подобных утреннему. От одного ощущения ее присутствия у Иванушки бегали по коже мурашки, а волосы норовили встать дыбом. Быстрый косой взгляд на напрягшиеся мускулы Олафа и нервно играющие желваки Ахмета показали ему, что в своей реакции на неизвестное заклятье он был не одинок, и лишь подчеркнуто-безмятежное выражение физиономии Агафона придавало ему спокойствие, необходимое для переговоров с новоявленным королем атланов.

— Ваше величество должны понимать, насколько важной является наша миссия, — снова заговорил Иван, тщательно стараясь не думать о мерцающей сети и о том, что он сейчас хотел бы сделать с этим высокомерным, наглым и уверенным в своей безнаказанности казнокрадом-узурпатором. — И поэтому мы желаем подчеркнуть еще раз, что внутренние дела королевства и вопросы престолонаследия имеют для нас второстепенное, или даже третьестепенное значение. Самое главное сейчас для нас… и не только для нас — но и для вас, для них, — распаляясь, он горячо кивнул в сторону придворных волшебников, — да для всего Белого Света! — найти пятого Наследника… или Наследницу… и поспешить к месту встречи с его премудрием магом-хранителем Адалетом.

Издевательская усмешка прозмеилась по губам Тиса, да так и прилипла.

— Старые страшные сказки про Гаурдака и конец света… или как там ваш премудрый старец именует грядущее пришествие этого линялого пугала для детей? Грядущее каждый год на протяжении последней тысячи лет, если я не ошибаюсь, молодые люди? А иногда и несколько раз в году?

— Но на этот раз всё совершенно точно! — не выдержал отряг.

— Он это каждый раз говорит, — насмешливо отмахнулся король. — И вообще, я полагаю, что в Гаурдака не верят теперь даже малыши, которых матери пугают, чтобы те съедали всю кашу.

— Плохо пугают, — набычился Олаф.

Гвардейцы у окон и стен схватились за мечи и арбалеты.

— О, без сомнения! — закинул голову и искренне расхохотался Тис. — Если бы съесть кашу с рассказкой про Гаурдака меня заставлял кто-нибудь вроде вас, ваше величество, я бы пообещал питаться только ей до конца жизни — и, клянусь, сдержал бы обещание!

— Как насчет пообещать питаться до конца жизни чем угодно, и просто рассказать про наследницу Дуба? — ласково улыбнулась Серафима.

— Дались вам сегодня страшные сказки, ваше высочество… — вновь посерьезнел и брезгливо поморщился атлан.

— Почему страшные? — недоуменно поднял брови домиком Ахмет.

— Потому что особа, которую вы вздумали сейчас искать, уже недели три как покоится на городском погосте, — терпеливо вздохнул Тис.

— Так ты уже и её!.. — взревел было конунг, рука его метнулась к топору, сеть взмыла к потолку, мечи выскользнули из ножен, посох вспыхнул пронзительной синевой…

Резкий удар сенькиного локтя под ребра успел оборвать тираду, после которой надо было или предъявлять доказательства, или пробиваться из кабинета и дворца с боем.

— Вы уже и ее обнаружили, хотел сказать наш друг, — галантно улыбаясь, пояснила царевна. — Невероятная расторопность и забота о соблюдении закона просто поражает его и всех нас!

— И откуда упала она? — отряг угрюмо зыркнул на Тиса из-под рыжих бровей.

— Я не знаком с подробностями ее смерти, но, кажется, с причала, — холодно проговорил король, обвел неприязненным взором гостей и подал знак атланам.

Мечи вместе с сетью медленно вернулись на места, посох Агафона так же медленно потух, снова превращаясь в ничем не примечательную с виду палку, и горячая международная напряженность повторно плавно перетекла в состояние холодной войны.

— После трагической гибели их величеств и неожиданной кончины бастарда Каштана первым и единственным вопросом, интересовавшим меня, как вы понимаете, было наличие других бастардов, — подчеркнуто ровным голосом заговорил Тис, и единственным признаком пережитого — или переживаемого волнения были его пальцы, непроизвольно то сводящиеся в замок, то расплетающиеся и соприкасающиеся кончиками.

— Понимаем, — абсолютно искренне подтвердил Иванушка.

— Ну, так вот. Я и мои доверенные лично опросили придворных и прислугу, архивариусы подняли свои бумаги — хотя как раз это-то ничего и не дало… Но в конце концов, всеобщими усилиями мы всё же нашли еще одну Наследницу. По слухам и домыслам, абсолютно бездоказательным, заметьте! — кухарка Вишня была внебрачной дочерью короля. Естественно, как лицо, самое близкое к его не в добрый час покойному величеству, я тут же бросился на кухню, потом в ее комнату… Кухарки не было нигде, и никто не мог сказать, куда она подевалась. Я приказал страже отыскать ее незамедлительно, перевернуть вверх дном весь дворец, весь город, всё королевство, если понадобится!.. Но не понадобилось. Дня через три портовое начальство доложило, что в затоне найдено тело неизвестной женщины. Тело и лицо ее… простите за неприятные подробности… были попорчены рыбами и раками… но ее приятельницы по одежде и кольцу опознали Вишню. Уже знакомый вам лекарь Фикус научно подтвердил, что бедняга упала в воду, захлебнулась и утонула.

А вот это был конец.

Антигаурдаковская коалиция стояла потрясенная и обескураженная, не в силах не то, что задавать вопросы, но и обменяться взглядами.

Ниточка — единственная ниточка, связывавшая их с последней надеждой, оборвалась в их руках и уплыла по течению Атланы, как осенняя паутинка.