Когда он повернулся, его глаз встретил взгляд очень красивой женщины. Она была странно одетая в черное шелковое платье, которое выделилась на фоне ее тела, украшенное белыми лентами. Она была темнокожая красавица, как Туон, но не было ничего тонкого в ее смелых, высоких скулах и широком чувственном рте, губы, которого, казалось дуются. Пока они не изогнулись в улыбке, улыбка, которая не была предназначена, чтобы утешить его.

Когда она уставилась на него, его медальон похолодел. Мэт выдохнул.

Его удача все еще была с ним, но он не хотел использовать ее чересчур, не больше чем вы будете подгонять свою лучшую скаковую лошадь. Ему еще понадобится море этой удачи в грядущие дни.

Мэт спешился и подошел к ней, когда женщина ахнула, пытаясь сплести другое плетение, широко раскрыв глаза от изумления. Мэт крутанув ашандрей подсек тупым концом ее под ноги. Он скользнул рукою по древку чуть ниже лезвия, и треснул ее по затылку когда она упала.

Она приземлилась лицом в грязь. У Мэта не было времени вытаскивать ее, так как он столкнулся с дюжинами Шарцев. Десять солдат Мэта заполнили пространство вокруг него, и он продолжал двигаться вперёд. У Шарцев были только мечи. Мэт отражал их атаки вращая лезвие и шест, он и Шончан сражались яростно.

Битва превратилась в размытые отблески оружия, с его ашандрея разлетались в воздух комья грязи. Два солдата Мэта схватили упавшую вниз лицом женщину, чтобы она не задохнулась в грязи.

Мэт выдвинулся вперед.

Человек кричал, требуя подкрепления.

Он шагал осторожно, но неуклонно продвигаясь вперед.

Земля окрасилась в красный цвет.

Шаранские солдаты заменяли павших, втаптывая их тела глубже и глубже в грязь. Солдаты, вообще-то не мирные ребята, но в данном случае каждый их этих Шаранцев, казалось лично намеревался убить его — пока их поток не иссяк. Мэт огляделся, — с ним осталось всего четверо Шончан.

Несмотря на хаос борьбы, Мэт чувствовал, что он видит лучше, чем прежде. А затишье в сражении вновь дало ему возможность командовать.

— Свяжите этой женщине руки за спиной, — сказал Мэт, задыхаясь, людям вокруг него, — И завяжите ей ткань на глазах, так, чтобы она ничего не видела. — Он вытер пот со лба. "Свет, его было достаточно для второй реки." — Мы будем продвигаться назад к переправе с нашей пленницей. Я прозрею, если смогу найти еще нескольких из этих проклятых дамани, чтобы бросить их в эту битву. Шарцы были неправы, оставив только одну из своих направляющих саму по себе на поле боя. Но давайте убираться отсюда, пока их не появилось еще больше.

Мэт потряс рукой; он сломал один из ногтей, растрескав хороший лак. Он повернулся к шончанскому офицеру, одному из тех, кто бился рядом с ним. Этот человек носил на лице выражение благоговения, как будто бы смотрел на самого Дракона проклятого Возрожденного. Мэт посмотрел вниз на землю, ему не нравилось выражение лица человека, но он предположил, что это было не хуже, чем смотреть на пропитанную кровью грязь, заваленную трупами Шарцев. Скольких убил Мэт?

— Ваше Высочество, — сказал офицер, — Великий Лорд, ни один человек на службе империи никогда не смел сомневаться в Императрице, пусть живет она вечно. И если кто-либо когда-либо задавался вопросами о некоторых из ее поступков, он не сделает так больше никогда. Принц Воронов! — он поднял меч, ища поддержки позади.

— Возьмите себе несколько проклятых копий, — сказал Мэт. — Эти мечи почти бесполезны для пеших солдат в этой битве. — Он отгрыз кусочек причиняющего боль ногтя, потом сплюнул его в сторону. — Вы, ребята, хорошо постарались. Кто-нибудь видел моего коня?

Типун был рядом, поэтому, взяв свою лошадь под уздцы, он направился обратно по направлению к броду. Ему даже удалось избежать большинства стычек, большей их части. Этот шончанский капитан чересчур напоминал ему Талманеса, а Мэту хватало людей, ходивших за ним по пятам. Я удивлюсь, если он играет в кости, подумал Мэт праздно, входя в воду. Его ботинки были хорошими, но все ботинки в конечном счете текут, и его ноги хлюпали в чулках, когда он шел через брод с Типуном. Было какое то волнение далеко справа от него на берегу, которое оказалось сборищем Айз Седай направляющих в сторону поля боя. Но Мэт не имел намерения совать свой нос в их дела. У него на уме были большие проблемы.

Впереди Мэт увидел стоящего под деревом человека, одетого в свободные брюки и знакомого вида куртку. Он подошел к нему и после короткого разговора обменялся с ним одеждой. Придя в хорошее расположение и надев двуреченскую куртку, Мэт с трудом сел в седло, с его ног все еще стекала вода, и поехал обратно в ту сторону, где он оставил Туон. Его люди принесли Шарскую направляющую — по его приказу, они заткнули ей рот и завязали глаза. Свет, что он будет делать с ней? Она, вероятно, станет дамани.

Он оставил своих солдат и и миновал стражей, теперь расставленных у подножья небольшого возвышения, едва кивнув. Поле боя в его голове уже вышло за пределы маленьких рисунков на бумаге. Он мог видеть поле, слышать воинов, чувствовать запах прогорклого дыхания врага. Теперь это было для него реально.

— Императрице, — сказала Селусия, когда он достиг вершины подъема, — Хотелось бы конкретно знать, почему именно, Вы сочли возможным так безответственно вступить в схватку. Ваша жизнь больше не является вашей собственной, Принц Воронов. Вы не можете пожертвовать жизнью, когда Вам этого захочется.

— Я должен был знать, — сказал Мэт, оглядываясь. — Я должен был почувствовать пульс битвы.

— Пульс? — переспросила Селусия. Туон говорила через нее, делая знаки пальцами, как какая-то трёклятая Дева Копья. Не говорила с ним напрямую. Плохой знак.

— Каждое сражение имеет пульс, Туон, — сказал Мэт, по-прежнему глядя вперед. — Найнив… она иногда ощупывает руку человека, чтобы проверить его сердцебиение, и затем понимает, что что-то случилось с ногами. Здесь то же самое. Шагнуть в битву, почувствовать ее. Зная это…

Слуга с головой, наполовину обритой, подошел к Туон, шепча ей и Селусии. Он прибыл с позиций у брода.

Мэт все смотрел, вспоминая карты, сопоставляя их с реальным боем. Брин не стал использовать Тайли в бою, подставил свой левый фланг обороны у брода, отправил свою кавалерию в ловушку.

Битва открылась ему, он видел тактики, за десять шагов наперед. Это было похоже на чтение будущего, как видения у Мин, только с плотью, кровью, мечами и боевыми барабанами.

Мэт хмыкнул.

— Ха. Гаррет Брин — приспешник Темного.

— Он кто? — пробормотала Мин.

— Мы в одном шаге от разгрома, — сказал Мэт, поворачиваясь к Туон.

— Мне нужна абсолютная власть над нашими войсками прямо сейчас. Никаких больше споров с Галганом. Мин, мне необходимо, чтобы ты отправилась к Эгвейн и предупредила ее, что Брин пытается проиграть эту битву. Туон, она должна отправиться сама. Я сомневаюсь, что Эгвейн послушает кого-нибудь ещё.

Все смотрели на Мэта с растерянным выражением лиц, все, кроме Туон, которая одарила его одним из её душераздирающих взглядов. Таким, что он почувствовал себя мышью, которую только что поймали в безукоризненно чистой комнате. Это заставило его потеть больше, чем в недавнем бою.

"Ну же", — подумал он. Сейчас нет времени. Он видел это, как огромную игру в камни. Действия Брина были сложными и тонкими, но конечным результатом будет уничтожение армии Эгвейн.

Мэт мог предотвратить это. Но он должен действовать незамедлительно.

— Да будет так, — ответила Туон.

Её ответ был почти таким же сюрпризом, как заявление Мэта. Капитан-Генерала Галган выглядел так, будто он предпочел бы проглотить свои собственные ботинки, нежели иметь Мэта командующим. Мин обнаружила что её уводит группа слуг и солдат, она закричала от досады.

Туон направила лошадь ближе к Мэту.

— Мне сказали, — тихо проговорила она, — Что в минувшей битве, ты не только сам захватил марат'дамани, но и возвысил одного из наших офицеров Низкородного.