— Черт побери! — пробормотал Дьюлуфе, которым начинало овладевать глухое раздражение. — Уж не надо ли было мне самому лезть в лапы жандармов?

— Не говорите так. До сих пор ваше поведение было прилично, не заставляйте меня отказаться от доброго мнения, которое я составил о вас. Друг мой, мы хорошо знаем, что значит увлечение. Без сомнения, дурные советы увлекли вас на путь зла, привели на край бездны, в которую вы готовы упасть. Расскажите мне о первых годах вашей жизни…

— Я страдал, — сказал отрывисто Дьюлуфе, — я страдал, когда я был мал, я страдал потом, я страдаю и теперь… Вот моя жизнь. Она очень проста.

— Это очень печально, — заметил Варнэ, — но, скажите мне, не пытались ли вы когда-нибудь вернуться к добру?

— К добру! А я знаю, что это такое? Я знаю только каторгу и трущобы больших городов. Разве это путь к тому, что вы называете добром?

— Прежде всего надо отказаться от дурных знакомств, которые вас соблазняют на преступления.

— У каждого свои друзья. Я не хочу бросать своих.

— Согласен. Но можете ли вы называть друзьями людей, которые, подобно Бискару, сделали вам столько зла?

Дьюлуфе поднял голову и его взгляд встретился со взглядом следователя.

— Бискар умер! — сказал он твердо.

— Вы думаете? — спросил следователь, снова перелистывая бумаги. — Вы твердо в этом уверены?

— Бискар умер! — повторил Дьюлуфе.

Варнэ вздохнул.

— В таком случае, — сказал он, — бесполезно сообщать вам некоторые факты, которые, мне кажется, должны интересовать вас… Они, в таком случае, основаны на клевете…

— Факты… интересные для меня?…

— Да… впрочем, я сообщу их вам… Может быть, узнав содержание одной из этих бумаг, вы будете не так уже уверены в смерти Бискара. Желаете послушать?

— Разве я свободен?

Следователь, казалось не расслышал этой логичной фразы и продолжал.

— У вас была любовница, которую звали «Поджигательницей»?

Смертельная бледность покрыла лицо Дьюлуфе и его руки судорожно сжались.

— Да, — отвечал он.

— Вы знаете, что она умерла?

Дьюлуфе утвердительно кивнул головой.

— Умерла в страшных муках, — продолжал следователь. — Но вы не знаете, без сомнения, что перед смертью к ней вернулось сознание и она рассказала, каким образом произошел случай, стоивший ей жизни…

Дьюлуфе не пошевелился.

— Я сказал — случай… Это выражение не совсем точное, так как эта женщина стала жертвой ужасного преступления, такого ужасного, что, несмотря на ее преступность, я невольно чувствую к ней жалость… Мне говорили, что вы ее очень любили?

— Это правда! — сказал хриплым голосом Дьюлуфе.

— Слушайте же. Я зачитаю сейчас показания, которые дала эта несчастная за несколько минут до своей смерти…

Секретарь взял поданную ему следователем бумагу и начал читать ровным, монотонным голосом.

«Сегодня, мы… товарищ королевского прокурора, были приглашены в один из домов улицы Арси. Там в одной из комнат второго этажа, мы нашли лежащую на постели женщину, пребывающую в ужасных муках вследствие ожогов, полученных во время пожара.

Три человеколюбивые особы окружили ее и одна из них, маркиза Ф., послала за нами, чтобы записать последние показания умирающей.

Мы, подойдя к постели и сообщив умирающей наш чин и звание, сняли с нее следующий допрос:

Вопрос: — Как ваше имя?

Ответ: — У меня нет имени. Меня звали «Поджигательница»… Я сама сгорела.

Вопрос: — Имеете вы что-нибудь сообщить?

Ответ: — Да, я хочу чтобы убили, чтобы сожгли убийцу!

Вопрос: — Кто убийца?

Ответ: — Волк!…

Ответы этой женщины прервались раздирающими душу криками, так что только с трудом мы могли уловить истинный смысл ее слов.

Вопрос: — Кого вы подразумеваете под именем «Волк»?

Ответ: — Его!… Разбойника! Биско!

Вопрос: — В каком убийстве вы его обвиняете?

Ответ: — В моем… Какое мне дело до других!… Он меня убил… Он меня сжег!… Я хочу, чтобы его сожгли!

Вопрос: — Правосудие будет совершено. Но для этого необходимо, чтобы вы рассказали подробно, как все произошло.

Ответ: — Вчера… Я встретила Биско…

Вопрос: — Вы уверены, что вы не ошиблись? Тот, кого вы зовете Биско и который не кто иной, как так называемый Биско или Блазиас, умер уже три дня тому назад.

Тут умирающая громко расхохоталась.

Ответ: — Умер! Нет, это неправда!… Это было не привидение. Разве у привидений есть зубы, чтобы кусать, когти, чтобы терзать?… Это был он!… Вы думаете, что я лгу?… Спросите тогда у моего Дьюлу… Ведь он помог ему спрятаться…»

На этом месте следователь прервал чтение.

Выражение лица Дьюлуфе было ужасно.

— Этот рассказ произвел на вас слишком сильное впечатление, — сказал господин Варнэ. — Может быть, вы слишком слабы, чтобы быть в состоянии прослушать его до конца?

— Нет, продолжайте! — сказал, стиснув зубы, Дьюлуфе. Чтение возобновилось.

«Вопрос: — Предположим, что это был Биско, что же дальше?

Ответ: — Мы поссорились… Я немного выпила… Я упрекала его, что он погубил Дьюлу… Я не хотела, чтобы он дал его схватить… Я назвала его громко по имени… Он запретил мне повторять… Он стал грозить мне, говоря, что если я изменю ему, выдам его… Он тогда разорвет меня, убьет, истолчет в ступке. Я расхохоталась ему прямо в лицо и убежала.

Вопрос: — Он вас преследовал?

Ответ: — Нет.

Вопрос: — Где это произошло?

Ответ: — Около рынка.

Вопрос: — Что же вы сделали потом?

Ответ: — Я хотела отравиться. У меня голова шла кругом. Я пошла тогда в кабак моего старого Дьюлуфе, но там был другой, а не он. Когда я вышла, Биско сторожил меня… Он схватил меня, понес в дом на углу этой улицы и положил на постель… Я была пьяна й смеялась, ничего не зная и не понимая… Он привязал меня к постели, обложил бумагой и тряпками, поджег, а сам убежал.

Вопрос: — Значит, этот пожар был устроен Бискаром?

Ответ: — Да, им!… Он сжег меня живьем!… Волк! Разбойник, его надо укоротить!…

Тут несчастная начала снова кричать от страшной боли. Среди ее криков и стонов можно было, однако, разобрать слова: «Волк! В огонь Биско!… Дьюлу, отомсти за меня… Выдай Биско!… Ступай смотреть, как его укоротят!»

Она умерла в восемь часов пятьдесят минут вечера».

Секретарь остановился.

Воцарилось молчание. Дьюлуфе глухо стонал, опустив голову на грудь.

— Вы слышали, — сказал наконец следователь, — так как это преступление совершено им, вам остается теперь исполнить последнюю волю умирающей, выдав правосудию убежище Бискара.

Дьюлуфе вскочил на ноги.

— Вот как! — кричал он. — Вы хотите, чтобы я сделался доносчиком? Чтобы я, Дьюлуфе, выдал вам Бискара!…

— Убийцу «Поджигательницы»!

— Бискар умер!

— Значит, эта женщина солгала. Это невозможно. Она не могла лгать на пороге смерти.

— Нет!…

Дьюлуфе знал убежище Бискара. Его душа терзалась при мысли об ужасных муках, которым король Волков подверг его старую подругу, но он все-таки не хотел говорить.

Это грубое существо любило своего сообщника, своего главаря дикой, безотчетной любовью.

И однако… Он убил «Поджигательницу».

Следователь продолжал:

— Подумайте о том, что вы делаете. Из всех преступлений Бискара самое ужасное это — зверское убийство женщины. Он подверг ее самым страшным мукам, какие только существуют на свете…

— Молчите! — простонал Дьюлуфе.

— Когда она умирала, в последних муках агонии она заклинала вас отомстить за нее…

— Да молчите же!

— Вы слышали все подробности этой ужасной сцены? Он привязал ее к постели, сложил около нее целый костер и, подпалив его, подло убежал, тогда как позади него огонь начинал разрушать человеческое тело.

Удары падали без перерыва на ум и сердце Дьюлуфе. Он чувствовал, что сходит с ума.

В нем происходила страшная борьба. Ему казалось, что он слышит крики несчастной: «Дьюлу! Отомсти за меня!»