— Э! Оставь его! — сказал Трюар, толкая локтем Бибе. — Ты знаешь, что он наполовину идиот…

— Да, это правда!…

— И это потому, что «Поджигательница» протянула ноги.

— «Поджигательница» сгорела… Этим и должно было кончиться!

Дьюлуфе поднял голову. Очевидно, слово «Поджигательница» привлекло его внимание.

Он взглянул на своих товарищей, его губы зашевелились, как будто бы он хотел что-то сказать, но в ту же минуту его голова снова упала и он погрузился в прежнюю неподвижность.

— Ну и хороша же она была! — заметил вполголоса Бибе.

— Слушай, лучше не говорить об этом, — сказал Трюар. — Это его дело, а не наше, если она ему нравилась. И потом, знаешь, болтают немало кой-чего…

— О чем?

— Об ее смерти.

— Она была пьяна… И подожгла нечаянно…

— Может быть — да… Может быть — нет…

— Ты, значит, веришь в привидения?

— Я ни во что не верю… Это так же ясно, как и то, что прежде чем умереть, она позвала комиссара и сказала ему, что ее сжег Бискар…

— Во-первых, это было нечестно… доносить… наконец, она врала, потому что Бискар умер…

— Умер? Ты думаешь?

— Черт побери! Все Волки так говорят… Иначе разве он оставил бы нас на мели?

— О! Это ничего не доказывает… Ты ведь знаешь, что собственно говоря, Бискар нас ни в грош не ставил.

— Это верно, как и то, что он нахлебался воды в Сене…

Трюар наклонился к своему товарищу.

— Знаешь, что я тебе скажу? — шепнул он.

— Что?

— Знаешь ты, почему у Дьюлу такая мина?

— Да… потому что «Поджигательница»…

— Тс! Не говори этого имени… Он всегда его услышит, этакая старая дрянь… Я тебе говорю, что не одна только смерть этой потаскушки мучит его.

— Так что же тогда?

— Он знает очень хорошо, что Бискар жив… Он знает тоже, что он убил «Поджигательницу»… и он замышляет теперь мщение…

— Ты с ума сошел! Он, выходит, знает, где Биско?

— Я так думаю.

— Это невозможно!

— Почему?

— Потому, что мы не сидели бы тогда здесь!

Трюар, казалось, нисколько не был в этом убежден и недоверчиво покачал головой.

— Биско умер!

— Можешь ты доказать это? — спросил Трюар.

— Да, конечно. Да или нет, был ли Биско главарем Волков?

— Еще бы…

— Хорошо! Теперь рыжая охотится за Волками, как за зверями… Иерусалимская улица поставила на лапы всех своих борзых… Почему мы здесь, в этой яме, сидим и голодаем, может быть, даже не сегодня-завтра подохнем?… Это потому, что Биско умер!… Иначе ничего этого не было бы…

— Да, если только он не рад, что избавился от нас!

— Кто знает…

— О! Если бы я это знал!… — рявкнул Трюар, потрясая своим огромным кулаком.

— Что же бы ты сделал?

— Я пошел бы сам искать рыжаков и сказал бы им: «Я буду искать с вами!…» Я знаю все его норы, и черт меня побери, если он не попадется мне под лапу!

Трюар произнес громко последние слова. Еще раз Дьюлуфе поднял голову и его тусклые глаза сверкнули.

— Биско умер! — сказал он глухим голосом.

— Слушайте! — сказал Бибе. — Я вижу, что вы просто мокрые курицы! Я порядочно поголодал, с меня этого довольно… Если вы настоящие Волки доброго старого времени… то, говорю вам, мы можем выйти отсюда… и даже поживиться кой-чем…

— Но ведь ты знаешь, — заметил Трюар, — что рыжая бродит около… Ведь для чего же стоит на стреме Малуан?

— И он ничего не увидит!…

Бибе ударил по плечу Дьюлуфе.

— Эй, старина, — сказал он, — ты ведь хочешь есть, не правда ли?… Пойдем со мной… Мы станем по дороге около заставы. Сейчас должны ехать в город огородники… У каждого есть кошель, более или менее полный… Теперь нечего разбирать… Мы подцепим одного, и пока ты его будешь держать, я пристукну его… Идет?

— Нет, — ответил Дьюлуфе.

У Бибе вырвалось энергичное проклятие. Без сомнения, он постарался бы новыми, более сильными аргументами поколебать сопротивление Дьюлуфе, но вдруг среди свиста ветра послышался во мраке глухой сиплый вой, похожий на крик совы.

Трюар и Бибе вскочили.

— Ты слышал? — спросил Трюар.

— Черт побери!

— Это Малуан предупреждает нас.

— Значит, что-нибудь есть…

— Надо убираться…

— А в какую сторону?…

Тот же звук повторился, но ближе и громче.

— Ого! Дело становится горячим! — заметил Трюар, напряженно прислушиваясь.

В эту минуту на краю ямы появилась человеческая фигура и раздвинула ветви кустарника.

— Эй! Волки! — раздался голос.

— Что!

— Мы в ловушке… Рыжая делает облаву с солдатами…

— Куда же удирать?

— Не знаю, — сказал Малуан. — Они идут отовсюду…

— Не остаться ли в яме?

— Невозможно! Они все перерывают…

— Ну, тогда…

Трюар и Бибе миг спустя были уже на краю ямы. Эти оборванные разбойники, доведенные почти до бешенства голодом, были типом настоящих Волков, затравленных в их последнем убежище.

Они стали прислушиваться.

Слышно было только завывание ветра, проносившегося над этой мрачной, безлюдной пустыней.

— Тебе померещилось! — сказал Бибе.

— Как же! Послушай-ка!

Минутное молчание.

На этот раз не могло уже быть никаких сомнений. Со всех сторон доносился шум мерных шагов.

— Да! — сказал Трюар. — Это конец.

— Неправда! Я, прежде чем попадусь, пристукну кой-кого из них!

— Лучше всего, — сказал Малуан — это бежать в разные стороны… Если кто-нибудь из нас попадется, тем хуже для него!… Конечно, он не продаст своих товарищей…

— Черт побери! Еще бы!… Волки — не лисицы!

— Ну так, счастливый путь, друзья… и марш!

Малуан исчез, убегая так ловко и осторожно, что его шагов совсем не было слышно.

— Ну, что скажешь? — спросил Бибе.

— Бежим!

— Вместе?

— Так будет легче…

— Да, а тот?

— Кит?… Черт возьми! Его сцапают!

— Какое нам дело до этого?

— Он на нас донесет.

— Ты думаешь?

— Точно!

— Значит, надо его увести.

— Да, если он захочет.

— Попробуем!

Между тем, преследователи методически двигались по равнине, все более и более суживая кольцо, охватывавшее Волков.

— Э, Дьюлуфе! — позвал Бибе, ложась на край ямы.

Нет ответа.

— Дьюлуфе! Старина! Надо удирать! Тут рыжая!

Глухое ворчание послышалось из ямы.

— Ты храпишь, старый Кит! Смотри, не попасться бы тебе на гарпун!

— Бибе! — сказал Трюар, хватая за руку своего товарища. — Хватит! Слушай!

Шум шагов и гул голосов подступали все ближе и ближе, но было так темно, что невозможно было ничего увидеть.

Бибе неожиданно проникся состраданием. Он скользнул в яму и, положив руку на плечо Дьюлуфе, сказал ему торопливо:

— Дьюлуфе! Я тебе говорю, что рыжая близко… Ты попадешься, если не убежишь!

— А! — ответил тот, поднимая голову.

— А если тебя возьмут… кто отомстит за «Поджигательницу»?

— «Поджигательницу»?

Одним прыжком Дьюлуфе был уже на ногах.

— Ну, теперь бежим, — бросил Бибе. — Прощай, до свиданья!…

Выскочив из ямы, он присоединился к ожидавшему его Трюару и оба, бросившись ничком на землю, поползли к Мертвой реке.

Отряд полицейских, устроивших облаву, состоял из тридцати человек. Разделившись на небольшие группы, они продвигались вперед медленно, осторожно, держа ружья наготове.

Сведения, собранные на Иерусалимской улице, были точны. Стало известно, что несколько человек из шайки Волков скрывались на берегах Бьевры.

Предводитель экспедиции был одним из самых опытных и ловких агентов. Но, благодаря темноте, задача его была очень трудной, скорее, невыполнимой. Было слишком много шансов для разбойников проскользнуть незамеченными, и агент начинал уже терять надежду.

— Гром и молния! — сказал он. — Неужели мы не поймаем ни одного?…

Это было весьма вероятно, так как розыски подходили к концу, не принеся результата.

— Сюда! — раздался вдруг чей-то голос.

Полицейский бросился вперед.

Солдаты были тогда уже на берегу реки, черная вода которой резко выделялась даже во мраке.