Он сцапал меня за шиворот и, как котёнка, вытащил из разгромленных апартаментов.

Глава 8

Вокруг взад-вперёд сновали эльфы, некоторые с опаской столпились перед местом катастрофы и дружно уставились на нас, вывалившихся из перекошенных дверей. Продолжать скандал на людях… тьфу, нелюдях, я сочла неэтичным.

Протащив меня через весь замок-дерево, оборотень толкнул какую-то дверь. Мы оказались в огромном цветке, служившим эльфам библиотекой. Он непечатно зачаровал дверь и, мельком пробежав глазами по уходящим ввысь стеллажам, извлёк тоненькую, зато в роскошном переплёте из чёрной кожи, книжицу с монументальным названием: „Брачные обряды оборотней“.

— Знакомо? Несколько неверный перевод, правда. Сразу видно, писал эльф. В оригинале звучит, как „Ритуал образования постоянной пары“. Понятно, почему они все один другого дефективнее. Брак… — возмущённо фыркнул Моррин. — Ещё бы ошибкой производства назвали. Ближе к реальности, если тебе моё мнение интересно.

Близняшку этого листика, только без обложки, мы едва не отправили в мусорную корзину, разбирая его собственную библиотеку. Почитать тогда мне в голову не пришло. А что касается названия… Что-то похожее я когда-то слышала, применительно к нему. Вот только что?

А, вспомнила. Когда я их разговор с Ориэлем подслушивала, Мара что-то такое сказала, типа, он ритуал образования почти завершил… Вот она что, оказывается, имела в виду.

Что? Ещё тогда?!

А красиво-то тут как!

С любопытством, несколько неуместным в этой ситуации, я огляделась.

Эльфийская библиотека впечатляла: обитое светлым деревом помещение заливал яркий дневной свет — бутон был открыт, полупрозрачные полки ломились от ухоженных фолиантов, на паркетном полу лежал шёлковый тонкий ковёр, а у окна стоял массивный стол из розового дерева. На нём обретался выглядящий ужасно антикварным глобус странного вида. Очень красиво, хотя мне лично более импонировало мрачновато-запущенное книгохранилище оборотней.

Я с опаской открыла насмешку над гордым названием „книга“, и не будь так эмоционально истощена, ржала бы вслух, как лошадь. Пожелавший остаться неизвестным (по крайней мере имя указано не было) автор изобразил последовательно: перепуганного, видимо в преддверии объяснения, волка с оскаленными зубами, прижимающего к груди лапу волчицы с выпученными от увиденного, глазами, здоровенное кольцо, напоминающее надгробный камень, и, как апофеоз всего вышенарисованного — кустарник неопределённого вида и возвышающееся над ним нечто, подозрительно смахивающее на ядерный гриб, явно призванное символизировать остановку времени.

Как расшифровал анонимный юморист под каждой картинкой, предложение открыть сердце являлось первой ступенью в западню. Если дама или кавалер отказывались, то на этом дело и заканчивалось, а если увиденное избранному (-ной) нравилось, то пара считалась условно образованной.

Любопытному на днях… А я ещё и повтора требовала. Это кто кому по местным меркам вообще предложение делал?

Собственно, второй стадией являлось вручение кольца и взятие под защиту клана. Тут придраться было не к чему.

Ну и завершалось всё это безобразие ядерным взрывом в кустах. Вот почему Мара тогда так странно сказала, что всё произошло, как должно. То есть, ни объяснений, ни предложений лапы и хвоста не предполагалось. Никаких обрядов в церкви (смешно: оборотень в церкви) или ЗАГСе. И количественного ограничения тоже. То есть — один партнёр, но пар в жизни может быть несколько, но не больше одной сразу.

— Прочитать вслух? — тем же нехорошим голосом предложил новоиспечённый благоверный… пар… пара… тьфу, надо бы уточнить, кем он там мне теперь приходится.

— Мой переводчик при мне, — я автоматически похлопала себя по пирсингу. Радоваться отсутствию повода для произведения массовых разрушений, я не спешила, хотя с огромным облегчением поняла, что со мной никто не играл. Всё оказалось гораздо хуже. — Тут не сказано ни слова, как это аннулировать.

После короткой паузы Моррин просветил:

— Снять кольцо. Тогда пара считается распавшейся.

— И всё? — я упорно всматривалась в „весёлые картинки“.

— А что ты хочешь услышать? Что оскорблённый клан получает праздничный ужин из обидчика? Сколько раз нужно повторить — мы не едим людей, даже по такому торжественному случаю.

Вот чего угодно ожидала, только не злой иронии.

Окончательно запутавшись в сумбурных эмоциях, я рванула кольцо с пальца.

Потом ещё раз.

Фигу.

Покрутила. Не вросло, вроде бы.

Я с подозрением взглянула на оборотня, который с нарастающим удовлетворением наблюдал за моими попытками „развестись“.

— В чём подвох? — ещё одна „апелляция к мировому судье“ с треском провалилась.

— В том, что кольцо умнее хозяйки, — глубоко вдохнув, Моррин подошёл ко мне и, предупреждая новый взрыв — а я уже набрала в лёгкие побольше воздуха — добавил. — Библиотеки тебе Зариэль не простит.

Что за театр абсурда?

Я мрачно уставилась на злокозненный перстень. Может, и впрямь откусить его вместе с пальцем, как поначалу собиралась? Нет, жалко. А ещё, вдруг назад прирастёт? Тут уж ни в чём нельзя быть уверенной.

— Снимется, только если ты на самом деле захочешь, — пояснил Мор, присаживаясь на край письменного стола рядом со мной. — Я полагал, раз ты всю мою библиотеку перерыла, то это уж точно не пропустила.

— Как-то не того было… — глядя в пол, отозвалась я.

— Ты с какого дуба вообще всё происходящее рассматривала? Типа — у нас интрижка? Как я, интересно, умудрился создать о себе настолько… легкомысленное и непорядочное впечатление? — между тем с нарастающим возмущением начал шипеть он. — Будучи несвободным вот так просто взять себе в постель человеческую девицу да ещё на виду у всей страны?! Такое только рядовому эльфу прощают. Да и то не всегда! Я, между прочим ещё и правитель.

— Как будто у тебя раньше подруг не было, — вяло огрызнулась я, с запозданием припомнив разницу наших менталитетов.

— Не так же демонстративно. И потом, девицами они точно не были, — отрезал Мор.

— Слушай, зачем ты всё это затеял? — я нашла в себе силы посмотреть ему в лицо. — Ничего же между нами не было. На всякий случай, что ли? Так у нас дома и без косы прожить можно, если ты о приличиях.

— Алёна, не испытывай моё терпение. От него и так почти ничего не осталось, — предупредил оборотень. — Я тебя в качестве средства для снятия проклятия никогда не рассматривал. Это вы трое в эту идею как клещи вцепились.

Вот странно — подумалось мне. — Волк по натуре, а шипит, как кот при виде терьера. И вообще, подумаешь, от моего терпения уже давно одни лохмотья летают. И что?

— Тогда нафига это вообще было нужно?

— Я кому сердце открыл? — похоже, моя предполагаемая тупость его порядком достала.

— Мор? — я потёрла ноющие виски. — А тебе не кажется, что если бы я хоть что-то из того, что увидела там, поняла, то, может, и не было бы всего этого театра? Если ты помнишь, я только десять минут назад узнала, что это такое вообще.

Оборотень открыл было рот, и тут же его захлопнул, а я продолжила:

— Хочешь, покажи мне ещё раз свой аленький цветочек. Может, с переводчиком что-нибудь станет понятно, а то у меня уже ум за разум заходит.

Какой-то долгий момент он просто смотрел на меня сверху вниз, а потом молча расстегнул колет и шёлковую рубаху.

Ни фига себе! К его старому шраму я давно привыкла, а точнее находила очень даже эротичным. А теперь он оказался крест-накрест перечёркнут двумя новыми. На том месте, куда мне предстояло положить руку. Несмотря на месячную давность они выглядели такими же старыми, как и первый, но всё же были. Странно. Царапины, оставленные подземниками сошли бесследно через пару дней. А фингалы и вовсе надолго проявляться не решались.

— Бесконтактный проникающий удар, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Заживает очень долго. Я тоже так могу…