— То-то же, — не преминула я оставить за собой последнее слово и переключилась на ворона. — А что, с мёртвой водой — напряг?

Тот слетел с берёзы и приземлился на платочек.

— Измажешь — в мышь превращу, не посмотрю, что вещий, — дежурно предупредил камень.

— Вещая — у меня ворониха, — отозвался ворон, переминаясь с лапы на лапу. — Воды у них целая бочка в погребе стоит, а открыть никто не может.

— Это почему же? — заинтересовалась я.

— Девица нужна непорочная, — хихикнул, вновь забившийся в нору во время нервного выхлопа нашего неуравновешенного Серого, барсук, выглядывая наружу, — Нелюди к затычке даже прикоснуться не могут, а помогать, как сама понимаешь, некому.

— Что, девицы в дефиците? — съехидничала я. Волк презрительно отвернулся

— Не девицы в дефиците, а менталитет у местных людей такой. Раз оборотень — значит вселенское зло, раз эльф — значит герой-избавитель-любовник всем девкам на радость, раз орк — значит, тать степной и беги, кто может. Ну, кто ему будет помогать? — с ноткой сочувствия в голосе пояснил ворон. — Последнюю бочку открыли лет семьдесят назад, а с тех пор пополнения такого рода в их замке больше не случались.

— Это как? — не поняла я.

— Трое его подданных образовали пару с человечьими девушками, ну, а те по случаю и бочку открыли. Случались и такие отклонения: они, в другой ипостаси от людей не очень отличаются. А так — никто не поможет. Вот ты бы помогла?

— Я бы помогла, если бы по-хорошему всё объяснил, — пожала я плечами. — Карму улучшить никогда на поздно, как китайцы говорят, а если ещё и вознаграждение соответствующее…

Серый оглядел меня с головы до ног, покачал собственной и вновь отвернулся.

Тут у меня в животе забурчало, я вспомнила одну очень важную вещь и начала методично стучаться лбом о берёзу (несколько демонстративно, но серьёзных критиков не наблюдалось, а потому я не смущалась, устроив представление по полной программе. Всякая женщина станет профессиональной стервой при благоприятствующих условиях, а тут столько благодарных зрителей…).

Оторопело понаблюдав за сим процессом пару минут, зверьё опасливо приблизилось.

— Ты что? — наконец набравшись храбрости, тронул меня лапой барсук. Ворон куда ощутимее клюнул в макушку.

— Я здесь с голоду помру! — завыла я так, что волк завистливо покосился. — Огонь не разведу, в грибах — не разбираюсь, лук — не сделаю, стрелять не умею, и денег нет.

„Тебя часом не за бесполезность пришибли?“ — презрительно отдалось в мозгах.

— Никто меня не убивал! — нет, братец Лис, а точнее, Волк — не джентльмен. От возмущения слёзы моментально высохли. — Шла по лесу, залезла в бункер — а вылезла здесь. Дёрнул меня чёрт любовную драму читать!!! А я — живая, мне ещё аспирантура и кандидатская светили! Бесполезность! Тебя бы в мой мир — сидел бы в зоопарке и туристов развлекал, пользу обществу принося. Марксист махровый!

Ворон с барсуком и, кажется, даже камень с осуждением уставились на Серого. До них, похоже, дошло раньше, что я немного отличаюсь от коренных жителей.

Отревевшись и оторавшись, думать стало, как ни странно, проще.

— А давайте кота спросим, — осенило меня. — Он тут за швейцара, значит, хоть что-то должен знать. Как его позвать?

— Никак, — пожал плечами ворон. — Захочет — сам появится.

Ладно. Кот, он и в Африке кот. Провожаемая тремя парами глаз, я встала и пошла вдоль кустов.

— Кис-кис-кис.

Все, кто мог, одновременно попятились, видимо автономно решив, что я рехнулась.

Заходя на третий круг, я была близка к тому же мнению, когда уткнулась лбом в дуб. На дубе уже материализовались цепь и хвост.

Волк рыкнул, хвост тут же ощетинился ёршиком.

— Фу! — автоматически вырвалось у меня. — Место!

Серый, набычившись, начал подниматься на лапы.

— Тебе мёртвая вода очень нужна, или ещё побегаешь? — уточнила я.

Очень неохотно волк улёгся на место.

Немного погодя, кот опасливо проявился целиком.

— Здравствуйте, — до чего я сегодня вежлива…

В отличие от окружающих: кот независимо отвернулся, задрал заднюю ногу и принялся наводить марафет.

— Может, ошейник с него снять? — ни к кому конкретно не обращаясь, протянула я. — Пусть ходит бездомным.

— Он всё равно к цепи привязан, — отозвался барсук. — Ошейник — проформа.

— А если побрить наголо? Вот будет смеху — голый китайский кот-привратник. — подобных пакостей я могла придумать целую кучу. Только разозлить меня нужно, как следует. А кот был к этому уже очень близок.

Недовольно встряхнувшись, животное обратило на меня своё внимание. Имеет инстинкт самосохранения.

— Ты таких, как я, тут уже видел? — вопросила я со всей доступной мне в данной ситуации вежливостью.

— Коварно прикованный цепью златою к священному дубу, немало героев великих, гонимых Богами, я здесь повидал за несчётные годы, — надувшись, продекламировал котяра.

— Сегодня гекзаметр… — обречённо пропищал камень. Кот подавился очередной строфой и уничтожающе уставился на комментатора.

— Героев — да пусть их, а если, к примеру, совсем не героев, таких вот, как я? — вклинилась я, честно стараясь попасть в ритм. — От взгляда мудрейшего стража укрыться не может и самая страшная тайна.

Ворон с барсуком хором издали нечто, подозрительно похожее на хрюканье. Странно, а раньше они смеялись не так придушенно. Волк пристально изучал собственный хвост. А с ним что? Ах, ну да. Им хихикать должность местного кошмара не позволяет!

Кот досадливо потряс головой и неожиданно нормальным текстом ответил:

— Занесло как-то пару психов, всю коноплю потоптали. Мусорят, орут — глянь, братан — кот новый русский. Хоть бы объяснили, чем обзывают.

— А ведомо ли тебе, как они приходят, да как уходят? — сдерживать нарастающий хохот становилось всё сложнее. По-моему, это уже нервное.

— Как приходят — знаю, а, как уходят — вон у его подданных спроси, — кот мстительно кивнул розовым носом в сторону волка, немедленно сделавшего вид, будто гадает на ромашке. Разве что насвистывать не начал, зараза.

— Ясно, — я бесцеремонно почесала кота за ухом. Сначала тот недовольно морщился, но вскоре замурлыкал. — Ну, хоть примерно?

— Под ошейником ещё почеши… Не знаю я. У чернокнижника совета спроси. В его замке талмудов — больше чем на моём дубу желудей. Может быть, там ответ найдёшь, — по полной программе сдал кот Серого.

— Так… — брошенный на волка взгляд ничего хорошего не обещал. — Ну а сюда-то как я попала? Не убивал меня никто. Я даже головой не ударялась нигде, и сознания не теряла.

— А что ты перед этим сделала? — кот вытянулся во всю нехилую длину, мастерски балансируя на родной цепи и, раскатисто, что твой тигр, урчал: чесать я его стратегически не прекращала.

— Ну, огород полола, по лесу шла, о его вон шкуре мечтала.

Волк опять заворчал.

— А потоммм?

— Коноплю посадила.

— Зачеммм?

— Не знаю, — призадумалась я. — Наверное, чтобы не погибла. Жалко стало.

— А конопля какая?

— „Девочка“, — тут я окончательно затупила. — Цвела ещё не по сезону.

— Который день? — котяра всадил внушительные когти в дубовую кору, блаженно перебрал лапами и задел цепь, произведя на редкость противный скрежет. Серый страдальчески сморщился и прижал уши к голове. Я так не умела, к сожалению.

— Первый.

Откайфовав, кот, извернувшись, вскочил на лапы и принял профессорский вид.

— Ты спасла священное растение в первый день его цветения, — опять в стихотворной форме сообщил он. — Посадила его на земле рядом с порталом и надышалась пыльцой, что открыло возможность перехода. Вот и всё.

— Конопля — священное растение? — поперхнулась я.

Животное возмущённо раздулось до размеров здоровенного дога.

— Вот так эльфам посмеёшься, — и начало постепенно исчезать. Последним, традиционно, вместе с дубом, испарился сердито машущий хвост.

— Ну что? — повернулась я к Серому. — Будем сотрудничать? Ты мне — информацию о моём мире поищешь, а я твою бочку открою.