— Так ведь время зря уходит, — ответил Бэнд, и в голосе его явно зазвучали нотки превосходства и даже презрения настоящего боевого офицера к тыловику. С полупрезрительной миной на лице он слушал, как замкомбата предлагал ему еще побыть на связи, может, он все же разыщет подполковника, они совещаются где-то тут неподалеку. Бэнд согласился и, ожидая с наушниками в руках, как-то непроизвольно подтянулся, приосанился, шея горделиво выпрямилась от сознания собственного достоинства, сжались челюсти, заходили желваки на скулах. Настоящий боевой офицер! Здесь, на самой передовой, перед лицом врага! Прищурив глаза, он глядел в ту сторону, где за горячим маревом виднелась дальняя оконечность, являющаяся «хвостом» «Большой вареной креветки», где сидело это расфуфыренное и ничего не соображающее-начальство.

И вот наконец они дождались приказа — он пришел к ним от начальника штаба полка, хотя фактически отдавал его сам полковник, их полковой командир. Старый, дряхлый пьяница с морщинистым, будто изъеденным молью, лицом, никогда ничего не решавший, вечно только тянувший волынку, он на этот раз проявил необычную для себя прыть, приказав обоим батальонам под его ответственность немедленно продвинуться еще дальше вперед. План заключался в том, чтобы третий батальон, миновав «голову Креветки», сразу же повернул резко вправо, в сторону моря, и атаковал находящиеся там за грядой невысоких холмов главные силы противника. Им следовало выйти к берегу в районе деревни Бунабала (в планах верховного командования овладение ею планировалось только через неделю, а то и позже), расколов тем самым японские силы и отрезав ту их часть, которая противостояла дивизии, двигавшейся вдоль побережья. Услышав все это, Бэнд даже присвистнул про себя. Ничего себе задачка, подумал он. Это для одного-то батальона! Да даже если бы для двух! Как бы почувствовав это, начальник штаба полка поспешил добавить, что, если удастся, с ними будут действовать второй батальон, а то еще и соседний полк.

Что же касается первого батальона, продолжал начальник штаба — и Бэнд тут же утвердительно кивнул, поскольку был уверен, что заранее знает, что их ждет, — то ему тоже следует повернуть направо, но не так круто, как третьему, и двигаться как бы с его внешней стороны, прикрывая левый фланг. «Стало быть, — усмехнулся мысленно Бэнд, — мы ни для чего больше не годимся, как только спину гнуть на кого-то, чтобы ему потом вся слава досталась».

Приказом предусматривалось, что они долины выйти к группе невысоких холмов, которые находятся дальше на равнине, левее того маршрута, по которому пойдет третий батальон. Самые дальние расположены вблизи кокосовых рощ, левее Бунабалы. Вот на этот ориентир им и следует держать направление. Причем необходимо не просто выйти в эту точку, а овладеть холмами, оставить на каждом небольшой оборонительный заслон. С остальными же силами двигаться дальше, на Бунабалу, где наконец они должны будут снова повернуть налево, чтобы прикрыть с тыла третий батальон, когда он будет атаковать справа от них. Движение следует начать немедленно, как только будут доставлены вода и продовольствие и подойдут туземцы-носильщики, которые затем двинутся с ними. Что же касается дальнейшего снабжения водой, то это теперь возлагается на них самих — по маршруту движения, как явствует из карт, имеется несколько ручьев и родников, вот из них они и могут взять воду, обрабатывая ее теми таблетками, которые им были выданы. Как там у них насчет таблеток? Бэнд ответил, что таблетки такие действительно имеются. Начальник штаба был рад, что и тут проблемы нет и можно с богом трогаться. Бэнд уже собирался сухо поблагодарить за информацию и отключиться, как вдруг начальник штаба снова вызвал его. Он хотел передать что-то еще. Бэнд, хотя и не очень отчетливо, но слышал, как он там переспрашивал:

— Что вы говорите, сэр? — А потом стал передавать уже в микрофон: — Командир полка напоминает, что может случиться так, что вы окажетесь отрезанными от главных сил. Ну и, конечно, не исключено, что оба ваши батальона будут разобщены. Да и внутри батальонов не всегда может быть тесный контакт между ротами… — Начальник штаба говорил медленно, явно повторяя, фраза за фразой, то, что говорил ему полковник: —… Так вот, будьте готовы в случае необходимости вести самостоятельные действия… За исключением, разумеется, тех моментов, когда можно будет выйти на связь… Ясно?

У Бэнда даже во рту пересохло от такой неожиданности.

— Слушаюсь! — бросил он в микрофон. — Отключаюсь!

Когда он передавал микрофон радисту, глаза за стеклами очков так и сверкали от возбуждения. Самостоятельные действия, вот это да! До чего же здорово получилось! Просто повезло!

Примерно такую же информацию получил командир соседней роты. Бэнд и его сосед еще раз торжественно пожали друг другу руки. Затем они тронулись в путь, а третья рота наблюдала за их движением. И все это время в воздухе чувствовалась какая-то настороженная, нервная напряженность. Трудно было сказать, кому из них повезло больше, а кому меньше. Ближний к ним склон высоты постепенно понижался, уходя правее основного направления их движения.

Бэнд тут же созвал совещание офицеров и сержантов. Зря, что ли, они стали теперь самостоятельным подразделением? При одной этой мысли по лицу его то и дело пробегала самодовольная ухмылка, которую он никак не мог сдержать.

Когда все собрались, он посмотрел на них внимательно, потом сказал:

— Не исключено, что все тут уже напрочь развалилось. Вон сколько уже прошли, а где она, японская императорская армия? Да только как бы там ни было, а нам приказано двигаться дальше, пока кто-нибудь не отыщется. А как отыщутся, так уж дать им как следует, чтобы сразу стало ясно, сильны они еще или нет. По возможности будем поддерживать третий батальон, помогать ему овладеть Бунабалой. Не исключено при этом, что противник окажется расчлененным, может, кого и мы отсечь сможем. Так-то вот. Ну, а теперь в путь. Идти нам сегодня много придется…

Командиры разошлись по местам, а Бэнд еще некоторое время стоял в раздумье, размышляя насчет того, какую толковую речь он сейчас произнес. Она ему очень понравилась. И вообще все ему сейчас было по душе — и эта местность, и его речь, и то, что он стоит сейчас под лучами солнца, припекающего все сильнее, на этом пыльном склоне холма, окруженного со всех сторон густыми зарослями джунглей, на далеком острове Гуадалканал, что затерян в бескрайних тропических широтах Тихого океана. Самостоятельное подразделение! До чего же здорово! И как бы там ни сложились обстоятельства, решил он, но его рота Бунабалу возьмет непременно!

Это название населенного пункта было совершенно новым для третьей роты. Правда, в те казавшиеся далекими дни, когда они только-только высадились на острове, кто-то упомянул это слово — речь, кажется, шла о неудачной попытке захватить деревню, предпринятой морской пехотой. Теперь же все обстояло по-другому, и название «Бунабала» было буквально у всех на языке. Кто-то даже успел переделать его на «Була-Була», и в таком виде оно путешествовало из взвода во взвод. Они знали, что деревня эта находится на берегу, в разросшихся здесь кокосовых рощах. До сегодняшнего дня она была для них чем-то вроде далекого миража, чуть ли не мифического поселения, которое им, возможно, и придется когда-нибудь увидеть. Теперь же совершенно неожиданно она превратилась в непосредственную цель их наступления.

Наконец прибыли носильщики, доставившие продовольствие и воду. Носильщики, конечно, это не плохо — солдатам не надо тащить всю выкладку: сунул две пачки сухого пайка в карманы, и шагай себе налегке, винтовочкой помахивай. Почти все они, впервые после того, как прибыли с отдыха, решили, что сейчас, пожалуй, не стоит занимать одну из фляг спиртным, и поэтому кто-то поспешил выпить ее содержимое, а кто-то просто вылил остатки виски на землю, а в обе фляги набрал воды. Исключением были Уэлш и еще несколько человек. Уэлш нес с собой три фляги, и в двух был джип. Рота была готова тронуться в поход.