— Па-адъем! — грохоча подковками сапог в казарму бомбой влетел ефрейтор Ганс Шмульке, душа компании: он был единственным, кому удалось навести хоть какой-то контакт с иванами (обычно меняя у них сигареты и шоколад на водку) и был вхож к окончательно обленившимся американцам, большинство которых из-за безделья и усиленного питания с трудом пролезали в люки Т29 или «Першинга» совершавших по одному-два заезда в день. — Бегом в ангар! Там ТАКОЕ привезли!

— «Маус»? — с надеждой в голосе переспросил Фюрст, но сразу сник. Будь это «Маус», старина Ганс объявил бы сразу.

Всей гурьбой отправились вниз, отметив нездоровое оживление и возле русского ангара. Шуганули по уши перемазанных машинным маслом ботов, впятером тащивших запасной каток GW-Tiger'а.

— Himmeldonnerwetter! — унтер-офицер схватился за сердце, увидев, что именно стоит рядом с его любимым 4502. — Что это?!

— Новейшая разработка, — любезно улыбнулся молодой человек в костюмчике с блестками и галстуком. На лацкане висел бейджик с эмблемой фирмы «Варгейминг» и надписью «менеджер по продажам». — Самые дорогие модули предустановлены — досылатель там, оптика от Карла Цейсса… Вот документики, распишитесь. Акт приемки, инструкция по применению, элитная страховка КАСКО…

— С чего это вдруг? — осведомился Фюрст. — Нас страхуют только по ОСАГО, причем самый дешевый полис…

— На цену посмотрите, — озарился лучезарной улыбкой представитель разработчиков. — Ваше командование раскошелилось.

— Двенадцать с половиной тысяч золотом? — У выглядывавшего из-за плеча унтер-офицера Ганса Шмульке отвисла челюсть. — Откуда такие деньги? Что за машина? И почему экипажа нет? Из академии не прислали? Кадровый голод?

— На «Löwe» можно посадить ваш экипаж без потери опыта, — терпеливо объяснил менеджер. — Всё, мальчики, желаю удачи. Аревуар, а мне надо еще к русским заглянуть…

— «Мальчики», — сплюнул Шмульке. — Вот точно говорят, все из «Варгейминга» — как это по-русски? — ненормальные. Ну что, опробуем? Сбегайте кто-нибудь на склад за аптечкой и ремнабором…

Над воротами замерцала алая надпись «В бой». Люки захлопнулись. Заурчал великолепно отлаженный двигатель. Расползлись створки, за которыми просматривался незнакомый пейзаж — горы, водопад и каменные башенки на скале…

— Еще не легче, новая карта, — охнул прильнувший к перископам Фюрст. — Та-ак, малый вперед — для начала будем прятаться вон за тем ИС-4…

Пятнадцать минут прошли в напряженном ожидании: немецкие экипажи столпились возле ангара, смолили сигарету за сигаретой и тихо переговаривались — новая машина выглядела, конечно, симпатично, но дьявол — в мелочах. Русские премиумы КВ-200 и «Черчилль» были неплохими танками для своих уровней, но когда попадали в бои к старшим левелам всегда возвращались разбитыми…

Завоняло гарью и пороховыми газами, из ворот показался корпус «Löwe». Полировка сбита, следы от болванок крупных калибров на орудийной маске, броня в сколах. Откинулся люк. Ганс Шмульке выскочил из танка словно чертик из табакерки и как ошпаренный помчался к домику диспетчерской службы.

— Ты куда?!

— Отстань! В бухгалтерию!

— Чего это он? — пожал плечами командир «Хюммеля». — Неужто в такой убыток съездили? Я всегда говорил, что от тяжей одни убытки, если фармить — то на артах… GW-Tiger не в счет, это недоразумение, а не артиллерия.

Пока унтер-офицер Фюрст и остальные выбирались из танка, Шмульке успел вернутся — притащил с собой увесистый кейс. Глаза у ефрейтора были совершенно шалые.

Поставил чемоданчик на надгусеничную полку. Открыл. Выслушал многоголосое «У-у-у…» от коллег. Командир «Хюммеля» поперхнулся и закашлялся. Затесавшийся в немецкую компанию толстожопый американец закатив глаза выронил банку с индюшачьей тушенкой из Кентукки.

— Сто двадцать одна тысяча чистыми, — слабым голосом сказал Шмульке. — Не верю!

— Тихо! — поднял руку Фюрст. — Слышите? Что за грохот?

Над соседним русским ангаром поднялось облако черного дыма и на плац выехало нечто огромное, страшенное как все семь смертных грехов вместе взятых, и закопченное от катков до крыши. Немцы попятились, машинально хватаясь за пояса с кобурами.

— Mein Gott, — выдавил Шмульке. — Вы тоже ЭТО видите? Или у меня галлюцинации?

Русские сбежались всей толпой — из лазарета пришли даже члены экипажа Т-54, двое на костылях после вчерашней высадки на глобальной карте. Были слышны восторженные вопли. Из люка невиданного монстра КВ-5 извлекли мехвода и начали качать. После чего вручили фляжку с водкой.

— Если это танк, то я — Марлен Дитрих, — сказал унтер офицер. — Как оно вообще ездит?..

— На бедность, — к немцам подошел русский младший лейтенант и бросил к ногам Шмульке вещмешок доверху набитый пачками купюр. — Сто пятьдесят шесть тысяч за заезд. А вы — лохи, нубы и боты. Ауфидерзейн, школота.

После чего развернулся и издевательски насвистывая «Марш советских танкистов» отправился к своим.

— Хам и свинья, — рыкнул Фюрст. — Погодите, погодите — как он сказал? Сто? Пятьдесят? Шесть? Meine Herren, кажется у нас неприятности — иванам через день-два купят ИС-7, а мы как всегда останемся без «Мауса»!

— Фармить, — твердо сказал Шмульке. — Фармить и еще раз фармить! Эй там, позовите унтерменшей — чтоб за полчаса привели машину в порядок! GW-Tiger подождет! Чует мое сердце, сегодня у нас будет напряженный денек…

Вальхалла

— Ну скоро там? — бывший ефрейтор Панцерваффе, а ныне не то грешник, не то праведник Ганс Шмульке уныло посмотрел на бородатого старца с нимбом над головой и двумя ключами у пояса. — Шестьдесят лет жду!

— Отвыкаем от привычных понятий, молодой человек, — сурово сказал бородач с явно семитскими чертами лица. — Это на смертной Земле шестьдесят лет, а вы тут сколько сидите?

— Часика два, по ощущениям, — вздохнул Шмульке. — Очередь ведь…

— Конечно очередь! — не без раздражения сказал хранитель ключей. Звали его, кстати, Симон Петр. — Сами знаете, что на Земле натворили, а нам разгребать… Эй, ангел!

К Петру подлетел до отвращения смазливый юноша в белой хламиде и с крыльями за спиной.

— Да, ваше святейшество?

— С этим… — апостол развернул свиток и выискав нужное имя поднял глаза на ангела. — Конечно, да, с грешником Адольфом разобрались?

— Спорят, — вздохнул Ангел, покосившись на запертые двери Конгрегации Третьего неба. — Люцифера вызвали, для экспертизы деяний, но архангел Гавриил ему визу не дает — нечего Падшему у нас наверху делать. Наверное, придется спускаться для окончательного разбирательства в Лимб.

— Свободен, — поморщился Петр. — Ох и бюрократия, почище чем при Тиберии Августе в Палестине во времена оны… Шмульке, ты что стоишь как столб? Анкету заполнил?

— Вот, — ефрейтор положил на стойку перед апостолом исчирканный листок. — Все в точности.

— Та-ак… — Симон Петр надел очки с круглыми стеклами, вчитался. — Родился-крестился… Ты еще и лютеранин, оказывается?.. Гитлерюгенд, среднее образование, в армию призван в 1944 году, наводчик «Тигера» номер 212… Как умер?

— Прямое попадание болванкой ИС-2 под башню, детонация боезапаса, — тихо сказал Ганс Шмульке. — Мгновенно.

— Повезло, — кивнул апостол. — Рай не заслужил, ад тоже не заработал… Короче, что с тобой делать, Он Сам решит — я тут не судья. Жди.

Шмульке отошел в сторону и сел на скамеечку. Очень длинную скамеечку, край которой терялся за горизонтом и розовыми облаками. Сидели вперемешку: русские, немцы, французы, американцы. Никто не ссорился и не спорил — поздно. Все кончилось. Или только начинается?

Распахнулись створки золотых дверей, украшенных изумительно ограненными адамантами и рубинами. Послышался возмущенный вопль на русском языке: