Исторические сказки

Сокровища Бонапарта

Пролог

— …Они исчезли почти неделю назад, — грустно сказал Быстрый Гейнц. — Черт побери, это же лучший экипаж дивизии! Вошли и не вышли!

— Может быть, стоит отправить внутрь поисковую команду? — предположил Роммель. — Набрать добровольцев…

— Пробовали. С пленным французским офицером в качестве проводника. Эти тоже пропали. Третьего дня.

— Попробуйте позвонить командованию егерей, пускай пришлют горноспасателей.

— А смысл?..

Оба генерала, приехавшие лично взглянуть на «стальной кошмар Эльзаса» и сопровождавшие их штабные мрачно уставились на гигантского угловатого монстра притаившегося на железнодорожной платформе. Выглядело чудовище зловеще, от него ощутимо тянуло холодком, в вечерних сумерках создавалось впечатление, будто по броне скользят огни святого Эльма…

— Эрвин, надо уже что-то решать, — не выдержал изнервничавшийся Гудериан. Давайте сообщим Гейдриху, в Вевельсбург. Пусть пришлет магов из Анненербе!

— Вы спятили, Гейнц, — Роммель поморщился. — Незачем связываться с СС, сами разберемся. Если не вернутся к завтрашнему утру, поднимайте по тревоге комендантскую роту и начинайте прочесывание. Каждый взвод снабдить полевыми рациями! Друг друга из виду не терять! Докладывать обстановку через каждые полчаса! Все поняли? Отставить панику, господин генерал!

16 июня 1940, Франция, железнодорожная станция Брийе

— Очень интересно, — обер-лейтенант Панцерваффе Генрих Кнопке взял со столика перед командирским креслом пухлую книжку с заголовком на французском языке: «Char FCM-2C. Руководство пользователя с приложениями и картами». Повернулся к своему мехводу, ефрейтору Шульцу. — Ты читаешь по-французски?

— Так точно.

— Взгляни…

Экипаж герра Кнопке первым ворвался в оставленную французами деревушку Брийе, сопровождаемый мотоциклистами Pz-II подъехал к вокзалу, командир открыл люк, осмотрелся и вдруг замер. По спине пробежали мурашки. Прямо впереди находился разбитый авиацией эшелон, был виден сошедший с рельсов паровоз. Ничего особенного, если бы не груз, перевозимый эшелоном — он-то и вызвал у обер-лейтенанта состояние близкое к обмороку.

— Шульц, что это по-твоему?

— Это? — ефрейтор вылез из «двоечки» и недоуменно оглядел возвышавшегося неподалеку титана. — Похоже на… На корабль. Может, французы перевозили свои эсминцы из Тулона в Дюнкерк? По суше?

— Чепуха, — покачал головой наводчик Майер, считавшийся в экипаже самым умным после командира, как-никак Гейдельберг заканчивал. — Это же танк! Скорее всего. Гусеницы, орудийные башни, вон пулеметы торчат…

— Тогда почему у него дверь в борту? Не люк — настоящая дверь?

— Откуда я знаю, герр обер-лейтенант? Пойдемте посмотрим! Если французы его бросили, запишем трофей на свой счет!

Вошли. Как выяснилось, невиданное сооружение и впрямь обладало дверью, с начищенной бронзовой ручкой — чтобы открыть, потребовалось нажать на пупочку.

— Наверное, боевое отделение, — зачарованно сказал Кнопке. — Ничего себе! Что же оно такое?

Устроились франки с удобствами, ничего не скажешь. Внутри просторного помещения можно было ходить в полный рост. Кресла обитые красным плюшем. Шкаф с брошенной гражданской одеждой и парадной формой, бар, набитый бутылками бургундского и Мадам Клико. За парчовой занавеской — вот диво! — будуар, двуспальная кровать. Возле будуара табличка «Только для офицерского состава». Добавим сюда корзину с клюшками для гольфа, холодильник, дверь в ванную комнату, расположенную в соседнем отсеке, и с тем сочтем картину законченной. Куда-то наверх вели две винтовые лестницы, темный проход уводил в сторону кормы.

— Это что угодно, но только не танк, — недоверчиво сказал Кнопке и тут же увидел валявшуюся на столике пятисотстраничную книгу, то самое «Руководство».

Пока Шульц изучал пухлый технический труд обер-лейтенант с наводчиком занялись трофеями: бутылочка красного, креветки, пармезан, свиная шейка и даже свежая французская булка — накрыли на командирском столе, над которым сияли медью трубы перископов. В буфете отыскались хрустальные бокалы.

— За Великую Германию! — провозгласил Кнопке. — Шульц, тебе отдельное приглашение нужно?

— А? — поднял взгляд мехвод. Глаза у него были совершенно ошалевшие. — Да, за Германию и победу! Хох! Минуточку, герр обер-лейтенант… Тут в книжке… Я даже не знаю, как сказать…

Шульц развернул вклеенный в руководство и сложенный в восемь раз план. На схеме можно было увидеть как привычные слова вроде «трансмиссия», «гидравлическая система» или «боеукладка орудия № 4», так и абсолютно непонятные значки. Несколько красных крестиков.

— Давайте сходим туда, — сказал мехвод, кивнув в сторону бокового прохода. — Нужны фонарики и набор инструментов. Это ненадолго.

— Зачем? — удивился Кнопке.

— Похоже, наши трофеи не ограничатся сыром и бургундским. Французы спрятали там кое-что посущественнее… Только герр обер-лейтенант, возьмем с собой небольшой запас еды.

— Зачем? — повторил ошеломленный Кнопке.

— Мало ли…

— Вот ты вещмешок и потащишь!

Десять минут спустя бравый экипаж скрылся в гулком коридоре и с тех пор всех троих не видели уже целых шесть дней, что вызвало нешуточную тревогу у командования…

21 июня 1940, где-то в недрах FCM-2C

— …Нам никогда отсюда не выйти, — сокрушенно вздохнул Кнопке. — Хорошо хоть консервы нашли, только хватит их дня на три, не больше… Если бы не хронометр, я бы окончательно потерял счет времени! А все твои идиотские идеи, Шульц!

— Виноват, герр обер-лейтенант. Выберемся, я уверен… При каждом повороте направо я отмечал угол двумя крестиками, а налево — одним. Отыщем неотмеченный поворот, значит нам туда…

— Тихо, что это? — простонал Майер. — Слышите?

— Ерунда, летучие мыши, — ответил мехвод. — Их тут полно.

Экспедиция в непознанные глубины FCM-2C продолжалась почти неделю, и если бы не случайно обнаруженный на третий день продуктовый склад (он был опечатан, на сургучной блямбе стояла дата 1927 год, январь) экипаж Кнопке умер бы с голоду. А маркировка на консервных банках с говядиной и фруктами свидетельствовала: произведены они и того раньше, в 1919 году.

Путешествие по лабиринту ужасов не прекращалось — бесконечная череда переходов и коридоров, мертвые электрощиты, в одном из темных закутков обнаружился скелет в полуистлевшей форме французского пехотинца времен Первой мировой. Однажды наткнулись на покрытую странными иероглифами золоченую панель и Майер, изучавший в Гейдельберге труды Шампольона, перевел с древнеегипетского: «Здесь покоится фараон Атонхотеп VI, проклятие богов настигнет любого смертного, посягнувшего на покой повелителя». Панель решили не вскрывать — неприятностей и так хватало с избытком.

Батарейки фонариков сели в первый же день, но оказалось, что потолки коридоров покрыты светящейся плесенью. Кроме того, изредка встречались тусклые электрические лампочки. В набитом устрашающего вида механизмами зале отыскалось старое кострище, на стене поодаль надпись угольком: «Все надежды потеряны. Пришлось съесть рядового Лаваля, сержанты Шарни и Дарбье посматривают на меня нехорошо. Прощайте. Унтер-офицер Жерар де Ре, 15.03.1931». Кнопке, Шульц и Майер содрогнулись, увидев рядом с кострищем обглоданные берцовые кости.

— Не останавливаться, — твердил обер-лейтенант, — и не сдаваться! Шульц, негодяй, это ты завлек нас в ловушку! Что ты здесь хотел найти?

— Карта, по-моему, неточна… Точно, в книге вклейка — «Возможны опечатки по вине издателя»… Стойте! Остановитесь! — мехвод воспрял духом и ткнул грязным пальцем в план. — Все правильно! Схождение четырех коридоров, рядом дверь в трансмиссионное отделение номер 32 и центральная труба гидравлики! Восемь шагов на север, два на юг — так записано в «Руководстве»… Черт, компас плохо работает, слишком много металла! Еще пять на восток… Майер, ты монтировку не потерял?