— Про то я знаю, и про то, как татя вы с родичем в ночь словили, — с каким-то снисхождением, мол, мы и сами с усами, да ещё и вперёд вас, проговорил Миколка.

— Мимо тебя ни одна новость не пройдёт, да? — улыбнулся Вечеслав, и подмигнул мальчонке. — Вырастешь, наверное, журна… — Вечеслав запнулся, и тут же громко рассмеялся.

— Чего ты, дядь? — Миколка снова заглянул Вечеславу в глаза, но теперь с неприкрытым любопытством.

— Да я так, не обращай внимания.

— Странно ты, дядь, разговариваешь как-то. Не по-нашему чуть.

— Да-ну, брось. Так чего, уговор наш может на вечер перенесём?

— Не-е, дядька, — Миколка помотал головой. — Мне оно во как нужно — он провёл указательным пальцем по горлу — Позарез, дядь.

— Чего так? — хотел было спросить Вечеслав, но припомнил вдруг, как сам пришёл в боксёрскую секцию. В четвёртом классе ещё. Случилось ему в школе задраться с одним из одноклассником, второгодкой, который был не только на год старше, но и на килограмм пять тяжелее его. Само собой, намутузил его этот бугай от души, потому, придя домой, он выкрал из домашней копилки три железных рубля (отец бы всё равно на бокс не дал, ничего не видя в своём сыне кроме будущего математика), и в тот же вечер в кассе спорткомплекса «Строительный» приобрёл тренировочный абонемент на месяц. А через три месяца он уже с лихвой отомстил своему обидчику. Тогда это тоже было позарез как нужно. Может, и теперь такие же дела?

— Лады, — согласился Вечеслав, улыбнувшись воспоминаниям. — Давай прямо сейчас. Только для самого начала нужно правильно встать.

Вечеслав поднялся, и встав в стойку, подождал пока Миколка скопирует. Тот, высунув кончик языка, и бросая каждые две секунды взгляд на «учителя», наконец, добился более-менее похожего расположения ног и рук, и замер в ожидании.

— В этой борьбе, — продолжил урок Вечеслав, — Главное, не как можно больше раз ударить, а чтобы как можно меньше ударили тебя. Понимаешь?

Миколка не ответил, а только пару раз напряжённо моргнул глазёнками, не сводя глаз с «учителя».

— Вот почему Игнат в меня не смог попасть? А потому, что я увернулся. Как в свиле, — вспомнилось вдруг Вечеславу брошенное ведьмаком, после первой бузы с разбойниками, слово. — Хорошо уворачиваться, это уже полови…

— А бить-то как, дядь? — вдруг нетерпеливо оборвал Миколка. — Уворачиваться я и сам могу, я вёрткий. Батя бывает, схватит меня, да лозиной, а я вывернусь и тикать.

— Хорошо, — кивнул Вечеслав. — Тогда смотри внимательно. Удар начинается с той ноги, что сзади стоит. Поворачиваешь её на носочке…

Миколка уже разов двадцать успел повторить удар, прислушиваясь к поправкам Вечеслава, когда из копища появился ведьмак. Он молча подошёл, и стал с задумчивым видом наблюдать за тренировкой.

— Ладно, Миколка, — заметив ведьмака, похлопал по плечику паренька Вечеслав. — Пока это тренируй, а вечером я тебе ещё пару ударов покажу. Идёт?

— Идёт, — с обидой в голосе согласился малец, понимая, что ему намекают по-быстренькому сваливать. — Токмо вечером, дядь, без обмана.

— По любому, братан, — шутливо проговорил Вечеслав, и Миколка снова с любопытством посмотрев на него, улыбнулся чему-то своему задумчиво, и развернувшись, бросился через площадь к хатам.

— Ну, чего там? — осторожно спросил Вечеслав, повернувшись к ведьмаку. — О чём разговаривали?

— Да ни о чём особенном, — ведьмак пожал плечами. — О волхвском о своём, тебе неинтересно будет.

— У-у, — протянул Вечеслав, понимая, что, вряд ли, удастся узнать больше этого. — Что теперь, к кузнецу? — он мотнул головой в сторону, откуда раздавался равномерный звон.

— Да. Только за мечём давай для начала сходим.

15

Подходя к Добряшевским хатам, Вечеслав неожиданно наткнулся взглядом на Завида, который сидел за тем же столом, за которым он и увидел его в первый раз. Перед ним стояла тарелка, над которой он хмуро нависал с ложкой в руке. Зло зыркнув на проходивших мимо пришлых, он тут же опустил глаза долу, и принялся елозить ею по тарелке.

— Завид, за ножом сходи, забери. Будимир звал, — громко проговорил ведьмак мимоходом, и сразу же потерял к соседу Добряша и недавнему их истцу по одному делу интерес.

Тот что-то пробурчал в ответ, и зло бросив ложку на стол, поднялся и вразвалку зашагал к своей хате.

Добряша дома не оказалось, как впрочем, и большей части женщин. Вокруг хат носились девочки, играя в что-то вроде салок вперемежку с прятками, а возле печи одиноко управлялась Агафья.

— А где ж хозяин? — спросил у неё ведьмак, присаживаясь на скамью.

— Хлеб же молотят, — ответила Агафья и с помощью тряпок вытащила из печи небольшой чугунный горшочек. — Я тут вам ушицы согрела.

— Ух, спасибо, — ведьмак потёр ладони, и остановил Вечеслава, который уже собрался идти в хату за мечом. — Потом возьмёшь. Садись, отобедаем первым делом.

Наскоро поев, они направились сначала к окружной дороге, а уже по ней пошли вправо, туда, откуда ведьмак с Добряшом возвращались вчера после продажи лошади. Меч снова привычно висел на поясе, продетым в кольцо, и Вечеслав чувствовал себя с ним намного спокойней и уверенней.

Пройдя две улицы, они дошли до третьей крайней и свернули на неё. Прислушавшись к тонкому, но всё же различимому из-за своей звонкости и высоты звуку, Вечеслав сообразил, что кузница находится в самом конце этой улицы, и получалось, что в самом дальнем и укромном углу веси, являясь видимо не менее важной её составляющей нежели копище.

У самой кузницы их нагнал Миколка.

— Кузьма Прокопыч звал вас отобедать. С гумна пришёл, дожидается, — выдохнул он, слегка запыхавшимся голоском. — Ох, и хорошо, что смекнул я, куды вы пошли, а то б избегался.

— Скажи голове, придём. Только с ковалем дело обделаем, и сразу к нему, — отчитался перед Миколкой ведьмак.

Скороговоркой объяснив куда идти, Миколка развернулся, и со всех ног стреканул промеж ближайших хат, ловко лавируя между развешенного на верёвках белья. У одной из хат к нему прицепился рыжий щенок, но несколько раз тявкнув для приличия, он тут же потерял к бегущему всякий интерес, видимо решив, что по такой жаре гоняться за кем бы-то ни было будет накладно для здоровья.

— Видать хочет вызнать о чём мы с Будимиром говорили, — усмехнулся ведьмак. — Эх, любопытство людское. Небось, уже весь предположениями наш голова изошёлся.

Обойдя высокую хату, стоявшую почти у самого частокола, сразу за которым начинался спуск к реке, ведьмак с Вечеславом двинулись ко второму сооружению, сделанному не из целых брёвен, как остальные жилища, а из распиленных вдоль, и врытых в землю наподобие того же частокола. Над широкой дыминой, выходящей из односкатной дощатой крыши, вилось облачко марева, а от самого сооружения, несмотря на и так не прохладный день, тянуло ощутимо большим жаром.

Звон, доносящийся изнутри, вдруг прекратился, и когда Вечеслав и ведьмак заглянули в широкий проём распахнутой настежь двери, они увидели, как коваль большими клещами с длинной ручкой укладывает кусок металла в горниле.

Заметив упавшую в проём тень, коваль на секунду обернулся, но тут же продолжил своё занятие. Вечеслав с ведьмаков не решились окликать, а стали молча ожидать, когда тот закончит работу и подойдёт сам. Вытерев со лба капли пота, Вечеслав с удивлением уставился на работающего мужчину. Его облик не очень-то вязался с представлением о кузнецах, хотя и не видел он их в своей жизни ни разу. Но, наверное, по каким-то довольно устойчивым ассоциациям, представлялся ему кузнец неким великаном ростом под два метра и огромными, мускулистыми ручищами. Потому и удивительно было лицезреть в ковалях довольно-таки низкорослого, почти на голову ниже самого Вечеслава, человека. Правда в плечах его бог не обидел, и ручища были самые что ни на есть кузнецкие, с бугрящимися, под пропитанной потом рубахой, мышцами. Первое, что пришло на ум Вечеславу, это сравнение коваля с гномом, из фэнтезийных миров.